Все это можно было бы перетерпеть, если бы он захотел продолжить их беседу. Ей очень хотелось побольше узнать о его мечте «изменить мир». Что он имел в виду? Ограничивались ли его цели научными достижениями и улучшением жизни общества или в них входило и свержение монархии? Когда он говорил о бесполезности традиций, какое-то раздражение, звучавшее в его тоне, подтверждало ее подозрение, что далеко не альтруизм был основой его амбиций.
Обида на свою кузину?
У Лорел больше не было возможности расспросить его в фойе, ибо в стоявшем там шуме можно было расслышать лишь громкие замечания. При первой предоставившейся возможности она сбежала.
Поставив бокал и блюдо на поднос проходившего мимо лакея, она сказала:
— Лорд Манстер, по-моему, леди Харкорт сейчас нужен кавалер.
— Называйте меня Д-джордж, пожалуйста.
— Но, лорд Манстер, мы едва ли настолько хорошо знаем друг друга. — Она указала в другую сторону фойе. — Ну разве вы не видите, что леди Харкорт стоит там одна.
— Я н-не вижу ее.
— Около колонны. Кажется, лорд Харкорт оставил ее, а это нехорошо. Пожалуйста, извините меня.
— Н-но…
Лорел круто повернулась и быстро влилась в толпу, поглотившую и отрезавшую ее от бурно протестующего лорда Манстера. Она тоже потеряла из виду леди Харкорт, и когда добралась до колонны, ее там не было. Наконец она увидела леди Харкорт, поднимавшуюся по лестнице вместе с леди Девонли и миссис Уитфилд. Чтобы избежать общества лорда Манстера, Лорел поспешила к ним.
Она так и не догнала их; слишком много людей преграждали ей дорогу, а один из них даже заставил ее застыть от изумления, ступив одной ногой на верхнюю ступеньку. Чуть выше ее по лестнице поднимался Эйдан с двумя стройными молодыми блондинками, висевшими на нем. Они были одеты по последней моде и так поразительно похожи, что могли быть только сестрами, едва достигшими совершеннолетия. Их смех перекрывал общий шум, и когда Лорел, прищурившись, посмотрела на них, одна из сестер повернула свое ангельское личико к Эйдану и прикоснулась пальчиком к нижней губе самым соблазнительным образом.
Лорел почувствовала себя до отвращения несчастной, и боль заполнила пустоту в ее груди. Подхватив юбки, ничего не видя перед собой, она поспешила уйти, надеясь, что он не увидел ее. А если увидел, то не заметил слез, затуманивших ее глаза.
Спустя несколько минут она остановилась, ибо огни в театре погасли и коридор опустел. Оглядевшись, она не увидела ничего, что было бы ей знакомо: ни ковровой дорожки под ногами, ни дамасского шелка на стенах. Даже форма светильников отличалась от той, которую, как она запомнила, они имели у ложи лорда и леди Девонли. Не зашла ли она слишком далеко?
Она повернулась и пошла обратно. Из-за задернутых бархатных занавесок доносились негромкие голоса тех, кто уже вернулся на свои места. Лорел приближалась к повороту, когда кто-то появился из-за угла прямо перед ней. Плащ с капюшоном отбрасывал причудливые тени.
Она ахнула, а незнакомец в ту же минуту остановился. Он стоял в нескольких ярдах от нее, его лицо оставалось в тени, и лишь виднелись тускло поблескивающие глаза. Когда он сдвинул назад капюшон, она испугалась.
Она заглушила охватившую ее тревогу. Просто этот человек спешил найти свое место, как и она сама.
— Извините меня, сэр. — Она попыталась обойти его.
Он шагнул в сторону, преграждая ей дорогу.
— Симона? — хриплым шепотом произнес он. Он добавил еще несколько слов, которые показались ей французскими. Он подошел ближе, и Лорел мельком заметила черты его лица — крючковатый нос, тонкие губы, выступающий подбородок. От взгляда его черных глаз у нее пробежали по спине мурашки. Она отступила на шаг.
— Простите, я плохо говорю по-французски. Вы заблудились?
Он снова повторил это слово, имя:
— Симона? — Это убедило ее, когда он добавил: — Де Валентин.
У нее пересохло в горле, она покачала головой:
— Я не знаю, о ком вы говорите. И позвольте мне пройти.
— Non, mon Dieu. — Он подошел еще ближе. — Vous n'etespas Simone!
Он поднял руку. Она отшатнулась, страх пронзал ее до самого мозга костей, и возникло необъяснимое чувство, что она должна его узнать. С облегчением она увидела, как из-за угла вышли две леди и джентльмен. Мужчина коснулся плеча человека в плаще.
— Прошу прощения, — сказал джентльмен. Все трое прошли за бархатные портьеры в ложу.
Словно издалека до Лорел донеслись мрачные мотивы «Дон Жуана», на сцене начинался второй акт. Эти звуки воспринимались ею как предупреждение об опасности. Этот человек в плаще вполне мог оказаться злонамеренным Доном, а она его жертвой. Она уже собиралась войти в ближайшую ложу, когда в коридоре раздались еще чьи-то шаги. Человек в плаще поднял голову и прислушался, затем пробормотал какое-то слово и проскользнул мимо нее.
С громко бьющимся сердцем Лорел смотрела ему вслед, пока темнота в конце коридора не поглотила его. Звуки музыки пробуждали в ней тревогу, хотя она не смогла бы придумать что-то более страшное, чем холодный взгляд незнакомца, его хриплый шепот… Что все это означало?
Девушка не могла понять, как и почему его походка, разворот его плеч… даже злобные непонятные ругательства показались ей удивительно знакомыми.
Но откуда она могла его знать?
Имя, которое он назвал, осталось в ее памяти. Симона де Валентин. Дрожь охватила все ее тело до самых кончиков пальцев. В подсознании вновь возникло бушующее пламя — то самое, которое преследовало ее во сне с самого детства, с самых первых смутных воспоминаний. Она вдруг ощутила себя маленькой и беспомощной. И испуганной, потому что словно слышала страшные крики женщины, хлопок взрыва и видела закутанную в черное фигуру, бегущую к ней по коридору.
— Лорел?
Послышавшийся за ее спиной шепот испугал ее, заставив резко повернуться. Она хотела закричать, но сильная рука железным обручем обхватила ее за талию, и чья-то ладонь зажала ей рот.
— Лорел, это я, Эйдан. Перестаньте сопротивляться. И, ради Бога, не кричите.
Еще несколько секунд сковывавший ее ужас не отпускал ее. Постепенно она расслабилась, и Эйдан повернул ее лицом к себе. В ее глазах был страх.
Он притянул ее к себе, чувствуя, как бьется ее сердце. Вдалеке слышалась набиравшая силу музыка — скрипки, виолончели и басы сливались в одну гармонию. Лорел судорожно сжимала его рукав. Ее тело ослабевало от его близости. С прерывистым вздохом она прижалась лицом к нему так трогательно, что исчезли все его подозрения, и жгучее желание обожгло душу.
Он еще не понял этого чувства, но осознал, что силы возвращаются к ней. Она отстранилась от него с явным сожалением, что Эйдан отпустил ее.
