— Вы позволите мне помочь вам или предпочтете потратить все утро на то, чтобы доказать, что способны справиться с лошадью лучше любого мужчины?
Амелия бросила на него взгляд через плечо и сердито кивнула.
— Моя лошадь не такая высокая, — пробормотала она.
— В таком случае, может быть, найти вам лошадь более подходящего размера?
Похоже было, что он с трудом сдерживает улыбку.
«Почему, черт возьми, он не поступил так с самого начала?»
Амелия издала не слишком изящное фырканье:
— Не стоит.
— Тогда давайте покончим с этим.
Однако его помощь означала, что так или иначе его руки коснутся ее тела, прогуляются по всей длине ее ноги. Когда наконец она оказалась в седле, все ее тело жарко покалывало, а спокойствия как не бывало.
— Ну как?
Он наблюдал за ней и не спешил убрать руку с обтянутой кожей ноги. Но Амелия была слишком занята, пытаясь преодолеть досадные ощущения, струящиеся по всему телу, чтобы хлопнуть по дерзкой руке. Она просто поспешила оправить полу, чтобы прикрыть ногу. Но при этом ее нога поддала в бок кобыле, и та двинулась вперед рысью, в то время как Амелия безуспешно пыталась обуздать ее, пуская вход поводья.
Наконец ей удалось заставить кобылу остановиться. К этому времени лорд Армстронг уже сидел в седле и без труда догнал ее. В его глазах она увидела ярость.
— Что, черт возьми, вы делаете? Хотите убить себя и покалечить мою лошадь?
Амелия заставила кобылу повернуться так, чтобы оказаться лицом к разгневанному лорду.
— Не стоит кричать. Моя нога соскользнула. Вот и все.
— Вам бы следовало проявить здравый смысл, сидеть спокойно и не дергать ногами.
— Хорошо. Если бы вы убрали руку с моей ноги, мне не понадобилось бы дергать ею.
Как только Амелия произнесла эти слова, она пожалела об этом и дорого дала бы, чтобы забрать их обратно. Она предоставила ему достаточно оружия и снарядов для атаки.
Тотчас же гнев на его лице сменился ленивой улыбкой, и она поняла, что этот факт ему известен.
— Я запомню это и буду хранить в памяти до следующего раза.
— Следующего раза не будет, — проворчала она.
Его улыбка стала шире.
— Ладно, поехали, — сказал он, заставляя своего жеребца двинуться вперед.
То, что последовало дальше, несомненно должно было стать кульминацией ее пребывания в Стоунридж-Холле. Лорд Армстронг повез ее в самое красивое и живописное место, какое ей только доводилось видеть.
В отличие от их обычных перепалок сегодня они ухитрились вести себя вежливо и робко и осторожно вступили в неизведанную область взаимной симпатии и сердечности. Будучи хорошим знатоком этих мест, виконт показывал ей разные культуры, произрастающие на сданных в аренду землях. Они миновали луга, проехали долинной и обогнули пруд, кишмя кишащий рыбой.
Два часа верховой прогулки прошли как двадцать минут. По возвращении у конюшен их поджидал грум.
Памятуя о неудачном начале прогулки, Амелия поспешила спрыгнуть прежде, чем лорд Армстронг успел предложить ей руку. Может, она нуждалась в помощи, чтобы сесть в седло, но спешиться могла сама. Печальная улыбка на его лице подтверждала то, что он понял ее поспешность.
— Я их возьму, милорд, — сказал молодой человек, принимая поводья и держа их в загорелых руках.
Потом он повел лошадей к конюшне, где они принялись пить из большого корыта.
— Пойдемте. Думаю, вы хотите привести себя в порядок и поесть до того, как приступите к своим обязанностям.
Амелия могла только вообразить, какое ужасное зрелище представляла. Несмотря на прохладную погоду, она раскраснелась и пряди влажных волос, выбившихся из прически, прилипли ко лбу. Сейчас она думала только об одном — как станет долго мокнуть в теплой ванне.
Он, конечно, выглядел не так скверно. Его золотые локоны растрепались, и его лицо сделалось просто неотразимым. Легкая испарина, покрывавшая его лоб и щеки, только придавала ему необычное сияние и золотистый оттенок, характерный для облика греческих богов. Право же, это было несправедливо: он выглядел так хорошо после нескольких часов верховой езды, а она чувствовала себя грязной и не более привлекательной, чем коровница.
По возвращении виконт повел ее к тенистому вязу, который, как он утверждал, был посажен им в детстве.
— Позвольте показать вам, где я вырезал свои инициалы.
Их сапоги хрустели, ступая по сухим листьям, усыпавшим землю вокруг толстого узловатого ствола. Амелия пыталась не обращать внимания на жар, распространявшийся по руке от того места, где он легонько сжимал ее запястье.
Он не выпустил ее руки и когда палец его уткнулся в ствол, где были отчетливо видны инициалы «ТФА», вырезанные на коре.
Амелия машинально спросила:
— Что означает буква «Ф»?
И тотчас же пожалела, что вовремя не прикусила язык и проявила к нему какой-то интерес.
— Филипп, — ответил он. — Это семейное имя.
Амелия знала от отца, что отец виконта умер, когда тот только что достиг зрелости, и с тех пор, еще будучи совсем юным, он получил титул и связанную с этим ответственность. Это было одной из причин, почему ее отец так восхищался им. Ничего особенного, таких много, напомнила она себе, стараясь подавить поднимавшуюся в ней волну язвительности.
— Мы оба потеряли родителей юными, — продолжал он, не позволяя ей опустить глаза.
Амелия с трудом сглотнула и только кивнула, стараясь незаметно высвободить руку. Ей было гораздо легче, когда они или игнорировали друг друга, или обменивались колкостями. Когда он был с ней мил, она теряла дар речи и ощущала напряжение от его близости. Вот и сейчас он был слишком близко к ней, чтобы она могла сохранять спокойствие.
И в этот момент Амелия осознала: в нем было нечто гораздо более опасное, чем его пороки. А именно: добрые стороны его натуры.
Высвободив руку решительным движением, Амелия отступила из-под ветвей вяза и остановилась, видя, как виконт плавным движением достает из-за голенища маленький перочинный нож.
— Давайте-ка вырежьте на коре свои инициалы.
Он протянул ей нож металлической ручкой вперед.
— С какой стати мне это делать? — спросила она, не сводя с лезвия пристального взгляда.
На его загорелом лице сверкнули белые зубы, и ее желудок сделал скачок вниз, как это случалось всякий раз, когда он целовал ее.
— Неужели вы никогда ничего не делаете просто забавы ради? Разве не приятно знать, что здесь останется нечто, что сохранит на себе отпечаток вашей личности до конца своей жизни?
Его глаза потемнели и обрели цвет лесной зелени, а взгляд теперь был устремлен на ее рот, и этот взгляд посылал жаркие волны крови по всему ее телу.
