Сандрин улыбнулась.
— Ты помнишь?
— Конечно, помню. — Маленький Медведь посмотрел на Сандрин, и глаза его впервые потеплели. — Ты была похожа на испуганного мышонка, подбежала ко мне. Я пробыл рядом с тобой всю ночь и чувствовал себя храбрым воином.
— Ты им был и остаешься.
— Нет, Яркая Звезда, я уже не тот. — Маленький Медведь покачал головой. — Мое сердце настолько полно злобы, что я не могу думать ни о чем, кроме мести. Вскоре после возвращения с гор я пошел в поход. Мне не нужны были ни лошади, ни оружие, я хотел только убивать Воронов. Я поехал на юг, пока не нашел одно из их селений. Я дождался темноты, пока они не заснули. Затем прокрался к хижинам — только с одним охотничьим ножом. Я вошел в каждую из пяти хижин и перерезал горло воинам, пока они спали. Затем я вошел в семейную хижину…
Сандрин замотала головой и подняла руку, чтобы остановить его.
— Я не могу этого слышать. Маленький Медведь.
— Ты пришла сюда сама и хотела все узнать. Так слушай.
Маленький Медведь выпрямился, глядя на пламя.
— Я убил воина, когда он спал рядом со своей женщиной. А когда она проснулась, то ударил ее черенком ножа так, что она лишилась чувств. В вигваме было двое детей. Я подошел к ним, разглядывая их во время сна. Два мальчика, один очень маленький. Я взял его на руки. Он не заплакал. — Маленький Медведь тряхнул головой, продолжая. — Он не плакал. Мальчик постарше проснулся и налетел на меня как настоящий воин. Он порезал меня своим маленьким ножом. — Маленький Медведь улыбнулся. — Он проявил храбрость. Я схватил его и закрыл рот ладонью. Эти двое детей были в моих руках. Я мог их убить и оставить их мать жить, зная, что она испытает ту же боль, что и я. Но мальчики смотрели на меня в тусклом свете костра, и я видел их отвагу и еще не прожитые жизни.
У меня не хватило сил лишить их жизни. Я не смог сделать им того, что они сделали моему сыну.
— Я знала, что это не может быть правдой. Ты — не убийца женщин и детей.
— Я не убивал женщин и детей, но я убивал спящих воинов, которые не могли защищаться…
Сандрин почувствовала, как ее глаза начинают жечь слезы, облегчая при этом душу.
— Это было твоим правом на месть. Маленький Медведь. Таковы обычаи Черноногих, таковы обычаи многих людей с индейской кровью. Вороны взяли у тебя твоих жену и сына, ты взял жизни многих Воронов.
— Похоже, что ты меня защищаешь. Я знаю, что ты не веришь в многие наши обычаи. Так как же быть с невинными воинами, которые спали? Они не убивали мою семью.
— Но они умерли за злодеяния своих братьев, — просто заявила Сандрин.
— Не могу этому поверить, что ты защищаешь меня от меня самого…
— Я всегда защищала тебя, Маленький Медведь.
— Ты никогда не должна защищать убийцу. Так ведь это называется у твоего народа?
— Возможно, я гораздо больше Черноногая, чем даже ты думаешь, — ответила Сандрин, опуская голову. Она почувствовала руку Маленького Медведя на своей и взглянула на него.
— Тебе потребовалось немало смелости прийти сегодня ко мне. Яркая Звезда. Другие тоже пытались, но я прогонял их, а ты не ушла. Ты… — Маленький Медведь замолчал, подыскивая слово. — Твоя любовь ко мне так велика. Впервые за долгое время в моем сердце нечто иное, чем злоба и ненависть. — Он обнял Сандрин, привлекая ее к себе.
Сандрин положила голову на плечо Маленького Медведя и закрыла глаза. Она не потеряла его, другой человек ушел, и Маленький Медведь вернулся!..
Уэйд спешился у ручья и, взяв лошадь под уздцы, дал ей напиться. Он наполнил мешок для воды, ополоснул лицо и испил из ладоней ледяной влаги. Затем сел и вытянул ноги. Он скакал на лошади почти три недели и наконец напал на след маленького обоза. Они двигались гораздо медленнее, и Уэйд был уверен, что настигнет их через день-другой. С утра все уже индевело, но глубокого снега еще не было. Отдыхая, Уэйд откинул голову и закрыл глаза. Он уже жалел, что предпринял это чертовски трудное путешествие.
Мистер Джонсон дал ему пять тысяч долларов, которые Уэйд сразу же положил в банк. Затем сказал» прощай»и пустился в путь. Почему же он все-таки взялся за это дело? Мистер Джонсон не мог найти кого-либо еще, кто бы переправил его попавшее в трудное положение семейство в Орегон. И было просто глупостью оставить Салли как раз тогда, когда между ними все начинало становиться серьезным. Это было не только глупо, но и жестоко. Салли была доброй женщиной и очень любила его.
— Допустим, — сказал Уэйд вслух, — но ведь не от Салли же ты сбежал.
Отбросив обычные мысли о Сандрин, он громко вздохнул и встал. Потом прикрепил мешок с водой к седлу, вскочил на лошадь и двинулся на север, следуя по следам фургонов. Через несколько часов вое это станет жидкой грязью, но сейчас копыта лошади цокали по мерзлой земле.
Уэйд ехал дотемна и сделал привал в укрытии нескольких скал. Он слишком устал, чтобы разводить костер. Поэтому лишь поел немного сушеного мяса и ягод, выпил воды. Затем растянулся на буйволовом плаще, благодарный за тепло, которое он давал. Было по-настоящему холодно, и не так давно тут была настоящая буря.
На следующее утро он увидел игравшие на чем-то металлическом блики солнца и понял, что настиг фургоны. Мистер Джонсон был прав — да, эти люди нуждались в его помощи. Если нельзя скрыть следы фургонов в прериях, то и не следует выдавать свое присутствие из-за неопытности путешественников. Одной из ошибок были висевшие кухонные котелки, в которых отражается солнце. Любой индеец за десять миль увидит, где обоз.
Еще через час Уэйд настиг их. Он увидел стадо коров и коз, которое гнало несколько человек, идущих рядом с фургонами. Животные выглядели страшно тощими. Они никогда не доведут свое стадо до Орегона без его помощи, а скорее всего, это не удастся им даже и с ним. Уэйд подъехал к головному фургону. Никто, казалось, не удивился его появлению, как никто, по-видимому, не собирался спрашивать и о том, почему он здесь. Мужчины молча придерживали лошадей, слезали с козел и направлялись к нему. Вокруг столпились также дети и женщины.
Уэйд спешился.
— Я Уэйд Колтер. Меня нанял мистер Джонсон, чтобы сопровождать вас до Орегона.
Вперед выступила маленькая женщина с большим животом.
— Вас нанял мой отец?
— Да, мэм. Он очень беспокоится обо всех.
— Я Лизбет Дентон, дочь Франклина Джонсона.
Она взяла руку Уэйда и посмотрела на него.
— Да благословит вас Бог, мистер Колтер. Уэйд медленно отнял руку и смущенно улыбнулся.
— Сделаю, что могу, мэм. — Затем оглядел озабоченные лица и спросил:
— Вы представляете, что вас ждет впереди?
