По ее лицу текли слезы, когда она подбежала к своей лошади. Ничего не видя перед собой. Патриция понеслась прочь из рощи. Через несколько секунд она уже была у белой изгороди, разделявшей два зеленых пастбища. Удар шпорами — и кобыла перемахнула через изгородь с ловкостью и грациозностью газели. Патриция сидела в седле как первоклассная наездница, хотя слезы застилали ей глаза. Лошадь пробежала рысью еще несколько ярдов, прежде чем ее догнал могучий вороной. Стивен наклонился и ухватился за поводья кобылы, заставив ее остановиться так резко, что Патриция едва усидела в седле.
Она вздрогнула под его злым, неистовым взглядом. Даже сидя в седле, она как бы уменьшилась в размерах, напуганная его враждебностью.
Его вопрос был груб и бестактен:
— Чего ты добиваешься, черт побери?
Этого было достаточно, чтобы она снова обрела присутствие духа. Ее глаза вызывающе сверкнули, встретившись с его холодным взглядом.
— Проклятие! Ты хочешь сломать себе шею?
Патриция, ничуть не смутившись, вздернула подбородок, не желая отступать.
— Я управляю лошадью не хуже, чем вы кораблем, капитан!
— Слезай сейчас же! — резко приказал он.
Патриция крепко сжала хлыст, едва сдерживаясь, чтобы не ударить им по этим надменным, самоуверенным губам, извергающим такие грубые окрики.
— И не подумаю! — вызывающе ответила она.
— Ты слезешь сама или я тебя стяну? — Его глаза были полны решимости. — Хочу предупредить, Тори, я не намерен церемониться. Под тобой чистокровная скаковая лошадь. Она гораздо норовистее, чем ты, поэтому советую не испытывать в дальнейшем судьбу. Спрашиваю тебя еще раз: ты сама спешишься или мне тебя снять? — На его щеке опять заиграл желвак — свидетельство того, что он старается сдерживать гнев.
Вид у Стивена был мрачным и угрожающим. Патриция поняла, что находится в его власти, так как он держал поводья ее лошади. Бесполезно ожидать, что он откажется от своего намерения. Подавленная, она спрыгнула на землю.
Патриция быстро зашагала прочь и уселась в тени огромного дуба. В руке она все еще сжимала кнут и начала хлестать им по земле, вымещая свою ярость. С каждым ударом ее сердце билось сильнее, глухо стучало в ушах.
Она угрюмо наблюдала, как Стивен привязывал лошадей к кусту. Затем он опустился рядом на траву.
Патриция глубоко вздохнула, приготовившись к тяжелому разговору. Но Стивен не предпринимал никаких попыток прервать молчание. Он просто сидел рядом, мрачно глядя в землю.
Патриция начала откровенно его разглядывать. Несмотря на свой гнев, она заметила, каким изможденным и угрюмым было его загорелое лицо. Она никогда не видела его таким, и это ее испугало. Патриция пришла в еще большее замешательство, осознав, что это ее беспокоит.
— Прошу прощения, Тори.
Погруженная в свои беспорядочные мысли, она не сразу поняла, что Стивен с ней заговорил.
— Я тебе верю. В душе я давно поверил, но не хотел признаться в этом самому себе, Тори. Я не доверял своим чувствам.
Патриция не была уверена, что правильно его расслышала. Только что Стивен был убежден в ее виновности!
— Я знаю, что Рирдон просто тебя использовал, Тори.
Патриция была с этим не согласна и отрицательно покачала головой.
— Нет, я никогда в это не поверю. Это какое-то недоразумение. Чарлз никогда бы так со мной не поступил. Я уверена, этому есть какое-то объяснение.
— Он твой любовник? — тихо спросил Стивен.
— Нет, ничего подобного. Он всего лишь друг, которому я всегда доверяла.
— Как ты можешь доверять негодяю, который ради своих целей позволил поставить на карту твое тело? — резко сказал Стивен.
Патриция в отчаянии закрыла голову руками. Да, это свидетельствовало против Чарлза. При виде ее страдания Стивен заговорил мягче:
— Надеюсь, Тори, у него есть приемлемое для тебя объяснение.
Она чувствовала, что Стивен говорит искренне и горячо сострадает. Казалось, настроение этого загадочного человека меняется, подобно приливу! Она подняла голову и повернулась к нему.
От его вида у нее перехватило дыхание. Он сидел на земле, лениво развалившись подле нее. Густые длинные ресницы, казалось, отбрасывали тень на его щеки, в то время как он исподволь ее изучал.
Они пристально посмотрели друг на друга, и Патриция ощутила жар, разлившийся по всему телу. Она подумала, способна ли вообще на него смотреть, не испытывая желания. Куда девается при этом ее злость?
Патриция отвернулась, боясь, что он прочитает ее мысли. Чувствовал ли он к ней то же самое? Неужели он догадывается, что ей хочется ему отдаться? Может быть, поэтому он продолжает с ней играть и дразнить ее?
— Тебе доставляет удовольствие меня унижать, Стивен? — В ее голосе не было ни злости, ни намека на обвинение. Она просто утверждала это.
— Нет, Тори, ошибаешься. У меня нет никакого желания тебя унижать, — сказал он мягко. Весь его гнев пропал, исчезли все подозрения, прошел и неописуемый страх, охвативший его, когда он увидел, как она прыгает на скаку через изгородь. Осталось только чувство близости и щемящей любви к этой женщине.
— С первой минуты нашей встречи ты начал со мной игру в кошки-мышки. Зачем, Стивен? Зачем ты это делаешь?
Его темные глаза переполняла любовь, которую он не мог выразить.
— Разве у меня был выбор, Тори? Как я мог тебе доверять? Ведь я считал тебя британской шпионкой.
«Скажи ему, — подумала она. — Скажи, что любишь его. Надо решиться, иначе будешь мучиться до самой смерти». Она уже хотела было заговорить, но гордость не позволила ей признаться в своих чувствах.
Всем своим существом она тянулась к этому человеку. Нежность в его глазах ее притягивала, и все ее тело задрожало от страсти, которая была ей неподвластна.
Стивен медленно привстал, не отрываясь от ее призывного взгляда. Затем наклонился и, раскрыв губы, прижался к ее теплому рту.
Каждая жилка, каждая клеточка ее тела вдруг запылали необычайным возбуждением. Давно сдерживаемое желание прорвалось наружу, и последние признаки сопротивления сгорели в огне их взаимной страсти.
Его губы оторвались от ее рта только для того, чтобы перебраться к шее, а руки вызывали у Патриции восхитительные ощущения: одна обхватила ее округлую грудь, а другая скользила по спине, крепко прижимая, и обжигала ее тело. Из ее горла вырвался восторженный сгон:
— Стивен!
Она легла на спину, мурлыкая, как ласковая кошечка. Ее руки обвились вокруг его шеи и притянули к себе. Теперь она ощущала на себе его тяжелое теплое тело.
Стивен посмотрел на нее из-под полуприкрытых век. При виде робкой улыбки на ее прелестном лице в уголках его глаз тоже затеплилась улыбка, и он коснулся ладонью ее лица.
