Все они возвращались, однажды, в деревню, идя по окраине леса поглощенного лучами заходящего солнца — она, припрыгивая, запыхавшись и вся раскрасневшись от удовольствия, с развевающимися по ветру локонами, с полными руками трав и полевых цветов;. другие дети позади нее, немного усталые, но вполне довольные, волоча по земле длинные ветви — как вдруг из-за деревьев выскочили восемь или десять замаскированных маленьких людей, которые окружили их с криком:
— Кошелек или жизнь!
Можете себе представить, до чего перепугались наши шалуны! Мальчики и девочки с криком ужаса жались друг к другу, как птенцы в гнездышке; некоторые даже встали на колени, умоляя не делать им вреда. Одна Лизи, высунув свое оживленное личико из вороха цветов, казалась более удивленной, чем испуганной, она заметила, что самому старшему из бандитов было не более двенадцати или тринадцати лет, и что все они были одеты в красивые шелковые и бархатные вышитые кафтаны. А ведь, она никогда не слыхала, чтобы воры, грабившие на больших дорогах, были так молоды и так хорошо одеты.
Но можно было допустить и опасность, так как злодеи эти, которым черные маски придавали нечто трагическое, прицелились в испуганную группу детей маленькими пистолетами, вероятно, игрушечными; а могло случиться, что то было и настоящее оружие, Лизи, найдя этот момент удобным для переговоров с разбойниками, сказала, полушутя, полусердито, обращаясь к начальнику шайки; таким сочла она самого высокого мальчика, кафтан которого был расшит красивее всех остальных:
— Я, господин, отдам вам монету в шесть крейцеров: это все, что я имею, а у других нет ничего. Но, ведь, на шесть крейцеров вы можете купить пирожков и вишен. Возьмите монету и пропустите нас.
Атаман пожал плечами и сделал презрительный жесть.
— Шесть крейцеров? — вскричал он. — Вот велика сумма! Смешно было бы подумать, что такие джентльмены, как мы, беспокоили себя из-за такой ничтожной добычи! Если у вас нет денег, то вы останетесь нашими пленниками до тех пор, пока ваши родственники не внесут за вас хороший выкуп, вроде четырех или пяти тысяч талеров. Итак, в путь, идите за нами в лес; капитан решит вашу участь.
— Но, — сказала Лизи, — разве вы, действительно, настоящее разбойники?
Маленькие замаскированные люди, казалось, сильно обиделись таким сомнением, и чтобы убедить ее в истинности своего звания злодеев, стали покрикивать, ровняя в ряд, на товарищей Лизи, которые, дрожа и плача, вскрикивали: «Ах! мама! Ах! Боже мой!» и кончили тем, что выстроились узкой лентой между двумя рядами бандитов, с пистолетами в руках; все двинулись в путь среди зеленых ветвей, которые при их прохождении раздвигались и, затем, быстро смыкались, при трепетном шелесте листьев.
Время от времени, Лизи, шедшая в первом ряду, повертывала голову в сторону своих товарищей; словом или жестом старалась утешить их и ободрить; она, в эту минуту, походила на побежденного генерала, который, из великодушия, старается поднять упавший дух своей свиты.
Наконец, они достигли прогалины, где маленькие белые лошади, покрытые бархатными чепраками, щипали душистую траву и обдирали кору с деревьев. У подножия старого дуба, также замаскированный, ребенок лежал на ворохе сухих листьев, облокотившись щекой на руку, не то глубоко задумавшийся, не то задремавший.
Вероятно, это был самый главный их вождь, так как на нем была прекрасная, темно-коричневого цвета, атласная куртка, обшитая галуном жемчужного цвета; на поясе блестела пряжка из раковин с мелкими каменьями, а на шапочке развевались красные и золотистые перья, точно какая-нибудь красивая птичка примостилась там.
Услышав шаги на прогалине, он устремил взгляд на пришедших и каким-то ленивым голосом, в котором слышалась и привычка, и утомление, скомандовал:
— Ну что, лейтенант Карл, какие новости, и что это за люди? Отвечайте.
— Добыча плоха, капитан, ответил лейтенант Карл, именно, тот мальчик, которого эрцгерцогиня сочла за начальника шайки. — Эти крестьяне утверждают, что не имеют ничего, кроме…
— Шести крейцеров, — дерзко прервала его Лизи, между тем, как ее товарищи, пугливо столпившись вокруг нее, смотрели широко раскрытыми глазами на этого хорошенького капитана, разодетого гораздо наряднее любого наездника. — Да, шесть крейцеров! и я могла бы оставить их у себя, потому, что они мои, а не ваши; но отдаю их вам, так как нас ждут дома. Капитан встал.
— Вы лжете, малютка, — сказал он.
— Обыщите меня! — отвечала она.
— У вас есть еще другое.
— Что же?
— Эти цветы.
И, с грустной улыбкой на губах под черной маской, капитан указал на прекрасные, душистые травы, которые закрывали почти все лицо Лизи, так как она не бросила их, даже несмотря на весь переполох от этого приключения.
— Мои цветы!
— Отдайте нам их; это послужит вам выкупом.
— О, охотно! — вскричала она. — А вы не хотите взять монету в шесть крейцеров?
— Нет.
— Ах! Да вы очень забавные воры!
И, расхохотавшись, она бросила огромный ворох цветов на голову капитана, которого они покрыли с головы до ног; некоторые из цветов прицепились к пуговицам его куртки; и, в то время, как он, смеясь, сбрасывал их с себя, он походил на красивое деревце, колеблемое ветром, с которого падают цветы и листья.
Это вернуло всем хорошее настроение; деревенские ребятишки — видя, что дело принимает веселый оборот, и что сами бандиты, заметив развеселившегося вождя, стали веселее — огласили воздух радостными восклицаниями; теперь уже не было пленников, ни стражи, но толпа веселых детей. Одна из девочек, подражая Лизи, решилась, вырвать пучок травы и бросить его в лицо лейтенанту Карлу, другие также последовали ее примеру; и, через несколько минут, на прогалине, вокруг белых пони, которые принялись весело ржать, вокруг деревьев — всюду началась гоньба друг за другом, беготня, прыганье, веселый смех, шалости, в которых рвавшаяся одежда, лохмотья и золотые украшения летали в воздух, перемешиваясь, с разноцветными листьями трав.
Вдруг лейтенант Карл вскрикнул:
— Слушайте!
Дети мгновенно притихли в неподвижном изумлении от внезапно прерванной игры.
— Ну что такое? — спросила Лизи, волосы которой спустились на глаза, а щеки горели ярким румянцем.
— Тише, прислушайтесь.
Действительно, из-за ветвей, очень близко к дороге доносился шум шагов нескольких людей.
Лейтенант Карл сказал, понизив голос.
— Подождите, не шумите; я сейчас вернусь.
Он бросился за деревья, напутствуемый всеобщими взглядами удивления, к скоро вернулся испуганный, задыхающийся.
