Мисси закрыла глаза, беспомощная перед вспышкой желания, пронзившей все тело. Ее рот приоткрылся, позволив его настойчивому языку проникнуть внутрь. У него был вкус бренди и… Джеймса, терпкий и восхитительно мужской. Она беззвучно ахнула, ощутив давление его твердого естества, упиравшегося в живот. По ее жилам разлился жар, сосредоточившись на стыке бедер, вызывая пульсацию, которая нарастала с каждым движением его рук, скользивших по ее телу.
Джеймс оторвался от ее губ, переключившись на шею, и она откинула голову, облегчая ему доступ. А когда он обхватил ладонями округлости ее груди, поглаживая напрягшиеся маковки большими пальцами, прерывистое дыхание Мисси превратилось в жалобное всхлипывание. Между ног стало влажно. Вцепившись мертвой хваткой в его плечи, она выгнулась навстречу, вжимаясь грудью в его ладони. Он издал хриплый стон, и она ощутила отчаянную потребность избавиться от одежды и ощутить его руки на своей обнаженной плоти.
Джеймса, казалось, обуревало то же желание. Нащупав застежку на спинке ее платья, он принялся расстегивать пуговицы. Проворство, с которым он справлялся с этой задачей, свидетельствовало о немалом опыте. Обдавая жарким дыханием шею, он быстро раздел Мисси до сорочки, чулок и подвязок и помог переступить через ворох шелка, муслина и нижних юбок, упавший к ее ногам.
В груди у нее сладко ныло, между ног нарастало мучительное томление, такое сильное, что она едва держалась на ногах. Джеймс подхватил ее на руки и опустил на постель. Его голубые глаза сверкали, как у голодного хищника. Алчный взгляд упал на ее грудь с напрягшимися сосками, натянувшими хлопок сорочки, и спустился ниже, на темную поросль, видневшуюся сквозь тонкую ткань.
«Коснись меня», — безмолвно взмолилась она. Джеймс медлил, не сводя с нее глаз. На лбу у него выступил пот, руки дрожали. Мисси трепетала с того момента, как переступила порог. Но теперь все ее тело изнывало от желания.
Словно решившись, Джеймс оседлал ее бедра и принялся лихорадочно расстегивать рубашку, отрывая пуговицы. Когда рубашка упала на пол, он взялся за застежку брюк.
Теперь он являл собой зрелище, заслуживающее того, чтобы запечатлеть его в памяти. Его грудь покрывала темная поросль. Сужаясь посередине, она уходила за пояс брюк. Под гладкой кожей рельефно бугрились мускулы.
— До чего же ты прекрасна, — хрипло выдохнул он, стянув с себя брюки вместе с трусами и швырнув их на пол, где уже высился ворох одежды.
Мисси ахнула. Она видела изображения голых мужчин в книгах, но ничто не подготовило ее к картине, представшей перед глазами. Фаллос Джеймса был длинным и толстым, с выпуклыми венами по всей длине и настолько твердым, что торчал, выступая вперед. Казалось невозможным, что она сможет вобрать в себя подобное. Ее бедра инстинктивно сжались.
Представив, какое пугающее впечатление производит, Джеймс быстро растянулся на постели, накрыв ее телом, и попытался успокоить, осыпая нежными поцелуями. Потребовалось немного времени, чтобы она открылась ему, начав собственное исследование. Ее руки блуждали по его спине, сжимая твердые мускулы, пока Джеймс устраивался между ее ног. Почувствовав прикосновение его обжигающей плоти к своим женственным лепесткам, Мисси ахнула и непроизвольно выгнулась под ним. Джеймс откликнулся резким движением, прижавшись напряженным жезлом к ее сокровенному месту, прикрытому влажной тканью панталон.
— Боже, как я хочу тебя, — простонал он у самых ее губ, прежде чем продолжить раздевать ее.
Оставшись без одежды, Мисси вдруг смутилась и попыталась прикрыть интимные части тела. Никогда прежде она не раздевалась догола перед другими людьми, не говоря уже о мужчине.
— Ш-ш-ш, — прошептал он успокаивающим тоном, заставив ее убрать руки с помощью нежных влажных поцелуев, заставлявших ее трепетать от мучительного восторга. Мисси чуть не сошла с ума, когда его пальцы прошлись по темным кудряшкам, прикрывавшим ее нежную плоть, и инстинктивно сжала бедра.
— Нет, позволь мне почувствовать тебя, — произнес Джеймс, пожирая ее потемневшим взглядом. Погрузив кончик пальца во влажные лепестки, он потер заветную плоть, нежно, но сильно. Наградой ему был новый поток влаги. Его руки дрожали, бедра непроизвольно дергались. Стиснув зубы в приступе неприкрытого желания, он продолжил поглаживать и пощипывать ее плоть, раздвигая мягкие складки, открывая еще не изведанные территории, вызывая в ней ощущения, которых она никогда раньше не испытывала. Погрузившись глубже, он нащупал чувствительный бугорок, заставив ее бедра выгнуться, оторвавшись от постели. Джеймс ускорил движения, и ее захлестнуло наслаждение, которое нарастало, становясь невыносимым. И когда он склонил голову, прихватив зубами ее затвердевший сосок, и втянул в рот, Мисси словно взорвалась. Волны восторга накатывали на нее одна за другой, заставляя извиваться в его объятиях, пока она не вскрикнула и не рухнула, обессиленная и насытившаяся, на постель.
Она все еще тяжело дышала, приходя в себя, когда Джеймс обхватил ладонями ее округлые ягодицы и сжал, раздвинув ее ноги шире. Одурманенная страстью, Мисси приподняла тяжелые веки, глядя, как он направляет напряженное естество в ее лоно. Он медлил, давая тесным стенкам привыкнуть к натиску. Ощущение, которое она при этом испытала, не было ни болезненным, ни приятным, просто непривычным.
По его лицу стекал пот, губы были сжаты, на лице застыла напряженная гримаса.
— Постарайся расслабиться. Будет немного больно, — произнес он, тяжело дыша.
И не успела Мисси моргнуть глазом, как он сделал мощное движение, вонзившись в нее до предела. Боль, хоть и ожидаемая, заставила ее поморщиться и напрячься. Нежная плоть протестовала, заставив внутренние мускулы сократиться.
— О, ради Бога, не шевелись, — выдохнул Джеймс с мукой в голосе.
Они замерли, и только прерывистое дыхание нарушало тишину комнаты. За эти несколько секунд ее тело приспособилось к вторжению и расслабилось, перестав воспринимать его присутствие как неудобство.
Джеймс снова начал двигаться, медленно и ритмично. Постепенно его движения ускорились, и ощущение его плоти, трущейся о ее стенки, стало вполне приятным. Он крепче сжал ее ягодицы, удерживая их на месте. Напряжение нарастало, вознося ее к неведомым высотам. Его бедра яростно двигались, сотрясая кровать и подталкивая голову Мисси вместе с подушкой к изголовью. Но прежде чем она достигла сверкающей вершины, он издал хриплый возглас, вонзившись в нее в последний раз, а затем рухнул, уткнувшись лицом в изгиб шеи.
Еще несколько секунд, и она обрела бы наслаждение, которое испытала чуть раньше. Жаль, что ей не удалось достигнуть этой вершины еще раз, ощущая его внутри себя.
