С этого момента Гарри делал именно то, чего Кейт более всего боялась. Он взялся руководить всем. Он не стучал кулаком, не размахивал стеком, как Мертер, но когда он собрал ее людей в большой гостиной, чтобы проинструктировать их о новых мерах по обеспечению безопасности, ни у кого не возникало сомнений, что Гарри приходилось водить людей в сражение. Он действовал быстро, организованно и по-своему безжалостно.
Решив участвовать в этом собрании, Кейт села рядом с ним и попыталась убедить себя, что тем самым поддерживает свой авторитет. Однако ее все больше охватывало чувство потери. Вокруг ничего не изменилось. Стены гостиной все так же были затянуты светло-зеленым шелком; ее окружала все та же чиппендейловская мебель с китайскими мотивами, с золотистыми подушками и ажурной резьбой по дереву; гостиную украшали все те же картины Дж. Констебля и Каналетто, которых она очень любила. Ее люди не спускали с нее глаз, как если бы уверяли себя в том, что все в порядке, а Трэшер сидел у ее ног на случай, если он ей понадобится.
Кейт гадала, как скоро Гарри начнет все менять. Сначала уберет стул, потому что тот гремит по полу, потом заменит картины на свои собственные или переделает в кабинет маленькую столовую для завтраков. Вместо тюльпанов он посеет рожь, знакомые лица постепенно исчезнут, появятся чужие, пока у нее снова не останется ничего своего, только депрессия и страх.
Ее банкир больше не будет встречаться с ней. Управляющий поместьем станет приходить со своими проблемами к Гарри. Ее слуги будут обращаться к нему за указаниями и искать его покровительства. Гарри, естественно, будет выполнять свои обязанности. Он станет заботиться о ней. Он станет заботиться обо всем, не давая себе отчета, что обкрадывает ее, лишает единственного, чего она всегда хотела. Возможности самой управлять своей жизнью.
А после того как он сделает это, он отправится бродить по свету. И будет возвращаться неведомо когда только для того, чтобы уехать снова. Она не вынесет такой жизни.
Как если бы услышав мысли Кейт, Би придвинулась к ней и взяла ее за руку. Кейт легонько пожала скрюченные пальцы и улыбнулась подруге. Голова у нее, казалось, разделилась на две. Мир вокруг стал расплывчатым, водянистым, как если бы она прислушивалась к тому, что происходило на дне озера. Ей нужно побыть одной. Ей нужно походить по дому, осмотреть его, словно она могла защитить все свое; так кот метит забор, чтобы другие убрались с его территории.
Только котом, которого она хотела бы заставить убраться, был теперь ее муж.
— Вы не против этого, Кейт?
Она подняла глаза, моргнула.
— Простите?
Все взгляды обратились на нее. Гарри, закончив речь, стоял спиной к камину, заложив руки за спину, слегка подавшись вперед, как будто он намеревался прокладывать себе путь среди противников. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы Кейт лишилась последних сил.
— Предлагаемые мной меры предосторожности, — сказал он напряженным голосом, — они приемлемы?
Она осторожно кивнула:
— Да, благодарю вас. — По крайней мере он не тронул ее слуг. — Я уверена, что при необходимости мы пересмотрим их. Malum est concilium quad matori no potest. Плохо то решение, которое нельзя изменить.
Гарри вздохнул.
— Кейт…
У нее совсем не оставалось сил, но она поднялась на ноги.
— Спасибо за то, что вы включили меня в ваш план. Теперь мы закончили. Я надеюсь, теперь-то я смогу добраться до своей кровати?
Сразу же встали и Грейс с Би, а за ними все остальные. Трэшер вскочил, как пружинка, и важно подставил ей свой локоть. Это было все, на что Кейт могла рассчитывать, чтобы сохранить душевное равновесие. Она так устала, что руки у нее снова стали дрожать. Кивнув собравшимся слугам, она оперлась на Трэшера и вслед за Би и Грейс вышла из комнаты.
Кейт знала, что Гарри идет следом, вероятно, просто чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Это ее не радовало. Дойдя до лестницы, она остановилась. Хотела она этого или нет, ей предстояло сделать одну вещь.
— Гарри?
Он быстро подошел и склонился над ней.
— Да?
Это отняло у нее остатки внутреннего равновесия, но она подняла на него глаза — и увидела на его лице крупными буквами написанное беспокойство. И улыбнулась.
— Вы спасли меня. Спасибо.
Гарри удивился, но улыбнулся в ответ.
— Это доставило мне удовольствие.
Кейт расстроило вовсе не то, что Гарри поднял ее руку для поцелуя. Просто он выглядел таким же печальным и потерянным, как она сама. И с этим она ничего не могла поделать.
Грейс Хиллиард была обязана жизнью леди Кейт Ситон. По крайней мере так она считала. После сражения при Ватерлоо Кейт взяла ее к себе, помогла похоронить ее отца, вместе с ней ухаживала за ранеными и подготовила ее к новой жизни. Кейт никогда не давила, не подавляла, не требовала благодарности. Она оставалась рядом с подругой и в короткие бурные недели замужества Грейс.
Грейс хотела для Кейт самого лучшего и считала, что Гарри Лидж как раз такой человек, который может предложить все это. Грейс знала Гарри большую часть своей жизни. Он был храбрым, преданным, он был добр к маленьким девочкам и забавлял их. Но он никогда не ладил с Кейт, а Кейт всегда демонстрировала презрение к нему.
Грейс всем сердцем желала, чтобы два ее лучших друга понравились друг другу. Но она знала лучше других, что желания такого рода часто оказываются напрасными. Нужно смотреть на вещи трезво. А реальность такова, что эти двое, которые не выносили друг друга, поженились. И единственная поддержка, которую Грейс могла оказать подруге, — это довести ее до кровати.
— Твоя помощь нужна мне, ибо когда я выгляжу удрученной, это увеличивает вину Гарри, — сказала Кейт слабым голосом. Когда они поднимались по лестнице, глаза у нее закрывались.
— Прекрасная мысль, — сказала Грейс, видя, что Гарри не двинулся. — Он выглядит совершенно убитым.
Кейт чуть кивнула:
— Тогда я довольна.
Кейт выглядела так, что Грейс решила — она вот-вот свалится. То, что Кейт нуждалась в помощи, представлялось ей чем-то противоестественным. Она была явлением природы, а не потворствующей своим желаниям королевой общества.
Когда они подошли к апартаментам Кейт, Трэшер занял место снаружи, точно опасаясь, что за ними по лестнице крадется Аксман Билли. Грейс и Би вслед за Кейт вошли внутрь, чтобы помочь Кейт раздеться. Би, укладывая Кейт, объяснялась скорее крылатыми фразами, чем словами. Бивенс, камеристка Кейт, едва глянув на белое лицо своей госпожи, опередив Грейс, бросилась на кухню, чтобы приготовить один из знаменитых питательных отваров по рецепту Би. Грейс удивилась. Поскольку по давным-давно установленному правилу только Бивенс позволялось входить в спальню.
