Когда компания двинулась домой, солнце окончательно пробилось через облака и разогнало остатки утреннего тумана. Местность была все так же красива, но таинственность ушла. Фермеры уже хлопотали на полях, тяжеловозы тянули телеги, бродили белые мохнатые овцы в поисках еды. Обычная жизнь, в которой нет места волшебству. Но Каллиопа все никак не могла стряхнуть с себя очарование, пережитое у водопада, чувство потерянности во времени. Ей было от этого не по себе, она не любила пребывать в замешательстве.
Был один, лишь способ освободиться. Следовало сосредоточиться на Алебастровой Богине. Она вспомнила про листок бумаги, спрятанный в саквояже, с именами, которые она переписала из списка, найденного Клио в подставке Алебастровой Богини. Они, несомненно, означают что-то важное. Может, в них и заключена отгадка, которая ускользает от нее? Она покосилась на Камерона, который шел рядом с Лотти и слушал пересказ нового романа. Слушал очень внимательно, кивая к месту, делая вежливые замечания. И не выказывал ни малейших признаков нетерпения. Может, он сам увлекается готическими романами?
Надо показать ему таинственный список. Сама Каллиопа ничего в нем не могла понять, а он, зная герцога и его окружение, возможно, о чем-нибудь догадается. А может, только снисходительно усмехнется про себя ее фантазиям, как, возможно, усмехается сейчас про себя, слушая Лотти.
- Свернем сюда, - нарушила ее мысли Эмлин. - Здесь путь короче, чем по главной дороге, а отец и герр Мюллер хотели до ланча поговорить с нами о Сократе. Или о Софокле.
- Мне просто не терпится, - пробормотала Клио. - Мы проговорим о них до самого обеда, чувствуя, как постепенно нарастает голод. Итак, фрейлейн…
- Тише, - засмеялась Каллиопа, - Герр Мюллер - европейская знаменитость. Нам повезло, что он делится с нами своими знаниями.
- Ну, раз ты так считаешь… Я понимаю, знания никогда не бывают лишними. Но я предпочитаю водопад.
Все направились следом за Эмлин в узкий туннель, образованный тесно растущими деревьями с плотно переплетенными кронами, отбрасывающими на землю скользящие тени. Здесь царила жутковатая тишина, нарушаемая только хрустом веток под ногами.
- Лотти назвала бы это «логовом Лесной колдуньи», - прошептала Клио. - Берегись, о прохожий, шагнувший под эти своды.
Каллиопа засмеялась, одновременно подавляя невольную дрожь. Наконец лес кончился, и они вышли на открытое пространство, но тут их глазам предстал новый впечатляющий вид - замок, стоящий на горе, на фоне безбрежного неба. Он был не таким уж древним, но достаточно старым, примерно четырнадцатого века, как определила Каллиопа, глядя на зубчатые шероховатые стены, на которых явно недоставало трепещущих флажков для полноты картины. Угрюмо смотрели бойницы, а вблизи наверняка они увидели бы и ров с водой, и подъемный мост. Массивная громадина бдительно берегла покой этих земель. Замок был по-своему даже красив и в отличие от других местных замков, вроде Болтона и Ричмонда, в хорошей сохранности.
- Вот он - замок Авертона, - объявила Эмлин, и Каллиопа ничуть не удивилась. Замок был похож на своего хозяина - загадочный и красивый, но чем-то отталкивающий и зловещий. И где-то в глубине этой холодной крепости заперта Алебастровая Богиня.
Каллиопа взяла Клио за руку. Та, не отводя глаз от замка, крепко сжала пальцы сестры.
- Как символично, - пробормотала она и, высвободив руку, заспешила вперед.
- В «Эдипе» Софокл показывает нам человека одновременно проклятого и благословенного, очистившегося страданиями. Он вкусил свободу и испытал судьбу, и как видно из этого отрывка…
Каллиопа слегка шевельнулась на стуле, не отрывая глаз от герра Мюллера, который рассказывал о цикле пьес, посвященных Эдипу. Сегодня у нее совсем не было настроения слушать про героев, убивавших своих отцов, женившихся на своих матерях и в конце концов ослепленных и обреченных бродить в поисках крова! У нее было достаточно своих забот, и хорошо бы эти заботы окончились более благополучно, чем у того, кто «вкусил свободу и испытал судьбу».
Она сложила руки на расшитой бисером сумочке, чувствуя ладонью вложенный внутрь лист бумаги. На другом конце комнаты сидел Камерон и тоже слушал профессора. Глаза его были странно пустыми, видимо, мысли блуждали где-то очень далеко. Интересно, о чем он задумался? О Греции, где скитался Эдип? Каллиопа представила разрушенные мраморные статуи под палящим солнцем, в разросшемся чертополохе снуют маленькие ящерки. Экзотический край нескончаемой жары, и древних чар. Может, именно в это они так стараются погрузиться с помощью лекций, бесконечных обсуждений старых философов, старых богов? Воссоздать не свободу, не судьбу, а греческое солнце и давних существ, обитавших там? Богов, наяд, нимф…
Она снова взглянула на Камерона, который, как всегда, казалось, воплощал эти мечты. Летняя леность, за которой скрывается быстрая, как ртуть, способность к переменам.
Он шевельнулся на стуле, поймал ее взгляд и улыбнулся. Каллиопа кивнула и надежнее прикрыла руками сумочку. После лекции надо будет найти способ поговорить с ним наедине, чтобы избежать любопытных взглядов подруг и вопросов Клио. Она все еще не сказала сестре, что привлекла Камерона в помощники.
Леди Кенли, наконец, удалось побудить герра Мюллера привести лекцию к долгожданному завершению. Солнце давно село, из окон веяло ночной свежестью. Папа и другие джентльмены подошли к профессору со своими вопросами, а Эмлин тем временем увела более юную часть гостей в столовую, где был накрыт ужин а-ля фуршет.
- Страдания Эдипа возбуждающе действуют на аппетит, - сказала Талия, нетерпеливо накладывая себе на тарелку еду.
- Особенно выколотые глаза, - пробормотала Клио. - Мне только чаю, больше ничего.
Каллиопа, оглядываясь на сестер, как бы невзначай подошла к Камерону.
- А вы что думаете о бедном Эдипе, мисс Чейз? - спросил он, передавая ей чай.
- У герра Мюллера очень интересная точка зрения, - ответила она.
- Она самая банальная. То же самое вам повторит каждый школьник. Когда, наконец, выйдет человек и скажет что-то новое, например, что Эдип пал в результате козней спартанцев? Или заговора персов?
- Вы в самом деле так считаете? - засмеялась Каллиопа.
Он пожал плечами и усмехнулся:
- Боюсь, что вообще не питаю к Эдипу сильных чувств.
- Признаюсь, я тоже. Я, наверное, слишком мечтательная и больше люблю истории о богах и богинях.
- Дорогая мисс Чейз, мечтательная - самое последнее слово, которое пришло бы мне в голову, чтобы описать вас.
