А какое слово ему пришло бы в голову? Каллиопа очень хотела спросить, но не посмела, решив, что и так знает ответ. Наверняка «скучная», «надоедливая».
- Может быть, вы передумаете, когда увидите, что у меня в сумочке, - сказала она.
- Я сгораю от любопытства. - Его глаза блеснули.
- Здесь я не могу вам показать. После ужина Эмлин позовет играть в шарады. Я скажу, что у меня оторвалась оборка или еще что-нибудь, а вы приходитe в маленькую гостиную у библиотеки. Это не займет много времени.
Она кивнула и отошла поболтать с Эмлин и мистером Смитсоном. Придет ли он? Ну, конечно, придет.
Каллиопа стояла у окна маленькой гостиной, окна которой выходили не на оранжерею, как ее окна, а на подъездную аллею, ведущую к воротам, через которые в день своего прибытия галопом проскакал Камерон. Сегодня небо было безоблачным, луна светила ярко, и Каллиопе казалось даже, что она видит очертания зубчатой стены замка Авертона.
Но это, разумеется, были чистые фантазии. Замок стоял слишком далеко отсюда, хотя присутствие герцога странным образом ощущалось во всей округе. Он парил над ней, как ястреб.
За ее спиной тихо отворилась дверь. Она оглянулась и увидела силуэт Камерона, которого на миг осветили лампы из коридора, прежде чем дверь снова закрылась. Он остановился у стены, но разделявшее их пространство было таким небольшим, что она явственно ощущала его близкое присутствие. Его запах, тепло его тела. Она вспомнила, как они остались наедине в кабинете Античного общества. И он поцеловал ее, и она с тех пор помнит каждое мгновение этого поцелуя.
Каллиопа плотнее завернулась в шаль.
- Никто не видел, как вы вышли? - спросила она.
Он покачал головой:
- Большинство джентльменов перед игрой в шарады отправились пропустить по стаканчику бренди, и я вышел с ними - дамы решат, что я ушел с мужчинами, мужчины - что остался с дамами.
- Очень умно!
- Конечно. Разве вы пригласили меня сюда не ради моего ума? Или же - ради моих прекрасных глаз?
- Ради того и другого, наверное.
- Вот как? Я заинтригован. - Он подошел и встал рядом с ней у окна.
- Ваши глаза мне нужны, чтобы они взглянули на это, а ум - чтобы разгадать, что это значит, сказала она, решительно отметая воспоминания о поцелуе. По крайней мере, стараясь изо всех сил это сделать. И протянула ему листок.
Камерон поднял его к свету, сдвинул брови.
- Золотой Сокол? Лиловый Гиацинт? Боюсь, что мои умственные способности явно ограничены для задачи такого рода. По-моему, это полная белиберда. Где вы это взяли?
- Клио нашла в ту ночь на балу у герцога. Листок был спрятан в подставке Алебастровой Богини.
- Вот этот? - взглянул он на нее с удивлением.
- Ну, это вообще-то копия. Оригинал у Клио. Я тут совсем ничего не поняла. Может, это какой-то шифр?
- Понятия не имею… - Он перечитал список. - Я помню, в университете Авертон и его приятели давали друг другу всякие нелепые прозвища. Не думаю, что это именно они, но, возможно, что-то похожее.
- Список его друзей? Что-то вроде тайного общества?
- Как ваше Дамское общество, - улыбнулся он.
- Наше Дамское общество не делает тайны из своего существования, - вспыхнула Каллиопа. - И мы не даем друг другу глупых кличек.
- Конечно нет. Это другие зовут вас Музами Чейзов.
- Я не просила, чтобы меня назвали Каллиопой, знаете ли! Скорее предпочла бы называться Элизабет или Джейн.
- Неужели? Ну, Джейн-то вам совсем не подходит.
- Я гораздо в большей степени Джейн, чем Каллиопа, уверяю вас. Но мы отклонились от темы. Что вы все же думаете об этом списке? Может, это преступная шайка?
Он снова просмотрел список, и на этот раз улыбка исчезла с его лица.
- Я бы не счел это невероятным, раз дело касается Авертона. Когда этот человек скучает, он на многое способен. Но в чем именно тут дело, я затрудняюсь сказать. Прошли те времена, когда контрабандой провозили французские вина и шелка, но отсюда у него есть доступ к старым катакомбам в заливе Робин Гуда… - Он посмотрел в окно, словно тоже предполагал увидеть зловещие стены крепости. - Мне надо хорошенько все обдумать, а вы лучше возвращайтесь в гостиную. Можно я возьму листок?
Каллиопа кивнула. Странные имена успели отпечататься в ее памяти.
- Конечно. А вы разве не вернетесь назад?
- Пока нет. - Он улыбнулся и мягко коснулся ее руки. - Что скажут люди, если увидят, как мы возвращаемся вместе?
Каллиопа усмехнулась. Сплетни, разумеется, приумножатся, и им придется обручиться. Что будет ужасно.
Так ли это?
Каллиопа открыла глаза и обнаружила, что лежит не в гостевой комнате на кровати под балдахином, и на твердом каменном полу. Она всмотрелась в окружавший ее мрак. Мысли были тяжелыми и путаными, словно голову окутал плотный слой ваты. В замешательстве она приподнялась, решительно не припоминая, когда покинула теплую кровать. И не понимая, где и каким чудом оказалась!
Она находилась то ли в пещере, то ли в комнате с каменными стенами. Свет проникал сюда откуда-то сбоку, желто-зеленый, колеблющийся. А издалека доносился глухой плещущий шум.
Ой, - подумала она, - это же пещера за водопадом! - И одновременно с этим: - Я, наверное, сплю.
Конечно, это сон! Но что он означает? Почему ей снится место, которое она никогда не видела наяву? Каменный мешок с пронизывающими сквозняками и затхлым воздухом?
Каллиопа встала и увидела, что на ней халат и тапочки, но тем не менее холода она не ощущала. Теперь, когда она поняла, что это сон, она испытывала только любопытство. Какие мысли в ее дремлющем сознании перенесли ее сюда? Она двинулась в направлении источника света.
Он повел ее по длинному коридору с низким потолком и скользким полом. Как ни странно, вдоль стен здесь стояли предметы, которые она видела в доме герцога - Дафна, египетская львица, Пан со своей флейтой. Их мраморные глаза провожали ее взглядами, полными упрека.
- Почему ты не спасла нас? - услышала она свистящий шепот. - Почему ты бросила нас?
Каллиопа ускорила шаг, потом побежала, чтобы скрыться от холодных взглядов и жутких голосов. Но на всем бегу вдруг споткнулась и полетела в пустоту, в никуда. В ужасе она зажмурилась, не в силах даже кричать, ожидая каждую секунду, что разобьется насмерть.
Но вместо этого приземлилась на что-то мягкое, теплое, обволакивающее, похожее на пуховую кровать. Медленно она открыла глаза и огляделась.
Но она лежала не на кровати, а на саркофаге, а перед ней, окруженная туманным зеленоватым светом, стояла Алебастровая Богиня со вскинутым луком. Ее глаза казались живыми, как и у статуй в коридоре, но в них не было упрека. Они смотрели сочувственно, обеспокоенно. Странно, ведь из всего пантеона богов Артемида была наименее милостивой… Она, не дрогнув, превращала людей в оленей или убивала их стрелами, если они делали что-то ей неугодное.
