— Чтобы не встречаться с ним?
— Чтобы избежать скандала.
Саймон посмотрел на Китти с искренним сочувствием.
— Хм. Жизнь не всегда складывается так, как нам хотелось бы, не так ли?
— Верно, — ответила Китти. — А как насчет вас? Должна признаться, я слегка обижена вашим нежеланием жениться на мне.
— Ради Бога, не принимайте это на свой счет. Вы чудесная женщина, хотя и немного равнодушная. Уверен, большинство мужчин почли бы за честь жениться на вас.
— Равнодушная?
— Ну может быть, не такая уж равнодушная… Наверное, более уместно будет сказать — незаинтересованная.
— Не хочу показаться грубой, но иногда вы бываете таким нудным, в особенности когда рассказываете о своих агрономических изысканиях.
— Да, я надеялся, что это отвратит вас от меня.
— Значит, вы делали это намеренно?
— Да.
— В самом деле? А я чуть со скуки не умерла.
— Извините.
Китти улыбнулась, а потом коснулась рукой рукава молодого человека.
— И все же вы не ответили на мой вопрос. Почему вы не хотите на мне жениться?
— Просто я не из тех, кто женится.
— Но почему? Вы привлекательны и вполне подходите на роль жениха. Вы приятный собеседник, когда не рассуждаете о своих гранатах.
— Благодарю вас.
— Я хочу сказать… из вас получился бы прекрасный супруг.
— Я так не думаю, — ответил Саймон и, замолчав, принялся изучать свои ногти.
Китти видела, что он хочет что-то сказать, но не решается. Наконец Саймон произнес:
— Китти, вы когда-нибудь слышали об Уильяме Йейте?
На мгновение задумавшись, Китти покачала головой.
— Пять или шесть лет назад он был миссионером в Веймейте. Сейчас он, кажется, вернулся в Англию.
Китти ждала, но Саймон не собирался продолжать.
— Почему вы упомянули о нем? — спросила девушка.
— Да так. Просто он тоже не хотел жениться.
Саймон действительно нравился Китти, особенно теперь, когда выяснилось, что она не должна выходить за него замуж.
— Значит ли это, что мы останемся добрыми друзьями?
— Надеюсь, — ответил молодой человек, поднимаясь с камня и протягивая Китти руку. — Мне бы очень этого хотелось.
Они пошли назад к дому, и на этот раз Саймон взял ее под руку.
5 февраля 1840 года
— Кажется, мистер Басби нервничает, — сказала Китти, идя под руку с Саймоном. Обоих устраивало то, что они могут повсюду ходить вместе, словно их связывает нечто большее, чем простая дружба. Заключенное между ними соглашение позволяло Китти вести обычный образ жизни, не опасаясь сватовства со стороны потенциальных женихов. Саймон же мог оставаться холостяком — ведь именно этого он хотел больше всего. Ни один из них не вспоминал, чем они обязаны друг другу, но оба они знали, что без этого их жизнь была бы гораздо сложнее. Единственной проблемой являлась Сара, которой не терпелось сообщить золовке радостную весть о том, что помолвка Китти наконец состоялась. Сара была убеждена, что Саймон сделает ее племяннице предложение в ближайшие дни, и Китти стоило большого труда отвечать на настойчивые расспросы тетки.
Виновато потупив глаза, Китти объясняла, что они с Саймоном хотят получше узнать друг друга, потому что считают, что жениться в спешке негоже, но подобные объяснения лишь отчасти удовлетворяли Сару. Ее, по ее же собственным словам, радовал тот факт, что племянница не стремится удовлетворить зов плоти, и все же она считала, что Китти отнюдь не становится моложе, и если она хочет большую семью, откладывать далее не стоит. Китти страшилась громадного разочарования тетки, когда та в конце концов поймет, что никакой свадьбы не будет.
Саймон посмотрел на Джеймса Басби, расхаживающего по веранде своего небольшого дома, окруженного многочисленными деревьями. Басби поджидал двух мужчин в пышной униформе, шагающих через лужайку к дому. Впереди шел недавно прибывший британский консул, претендент на пост лейтенант-губернатора Уильям Хобсон. Его сопровождал капитан Джозеф Найас. Он привез Хобсона из Сиднея на корабле «Геральд».
— Конечно, нервничает. Ведь всем известно, что произойдет в последующие несколько дней, — ответил Саймон, с преувеличенно любезным поклоном снимая шляпу перед старшей дочерью Тейтов, которая тут же, хихикая, убежала.
Они находились на территории гостеприимной резиденции мистера Басби в Вайтанги. Рано утром они переплыли на лодке устье одноименной реки, чтобы присоединиться к толпе все прибывающих из всех окрестных поселений маори и европейцев. Поговаривали, что сегодня даже винные лавки и бордели Корорареки были закрыты. Похоже, каждому хотелось стать свидетелем самого грандиозного зрелища в заливе Островов, если не во всей Новой Зеландии. Прекрасный предлог для того, чтобы принарядиться, выйти из дома, посмотреть на других и себя показать и хоть ненадолго отдохнуть от рутины повседневной жизни.
— Вообще-то это мистеру Хобсону нужно нервничать, — заметила Китти. — Хотелось бы знать, как он может называть себя лейтенант-губернатором британской колонии, об образовании которой еще даже не было объявлено официально?
Саймон кивнул, наблюдая за тем, как ступивший на веранду Хобсон пожимает руку мистеру Басби.
— Да уж, он слегка опередил события.
— Говорят, он очень болен.
— Я тоже это слышал. Интересно, какое это имеет отношение к делу?
Китти пожала плечами:
— Возможно, он переутомился, таща на себе бремя золотых галунов.
— А у вас острый язычок, Китти Карлайл, — заметил Саймон, широко улыбаясь. — Этак неприятностей не оберешься.
— Возможно, — ответила Китти.
Хобсон приехал всего неделю назад, а местные вожди уже получили письма с приглашением прибыть пятого февраля в Вайтанги. Местных европейцев также пригласили приехать в Корорареку и собраться в церкви, где должен был быть оглашен текст договора о включении в состав британской колонии территорий Нового Южного Уэльса и Новой Зеландии. Здесь же должны были объявить о грядущем назначении Хобсона на пост лейтенант-губернатора.
Хобсон и Басби — который больше не являлся британским резидентом, что вовсе не стало для него шокирующей неожиданностью, — составили договор, который в короткий срок должен был быть подписан вождями. Хобсон и Басби надеялись уговорить их сделать это. Хобсону стало еще хуже, и Басби был вынужден заканчивать работу в одиночку. Пока составлялся договор, на берег у Вайтанги сошли матросы с корабля «Геральд» и, к вящей радости и любопытству присутствующих, разбили на лужайке перед домом Басби несколько палаток и внушительных размеров шатер. После этого пронесся слух, что Хобсон почувствовал себя лучше и готов проверить формулировку и закончить составление договора. От преподобного Уильямса требовалось лишь перевести договор с английского на язык маори, что наверняка не займет много времени, потому что, по словам очевидцев, это довольно короткий документ.
