– Мы еще не просмотрели бумаги отца, – сказала Честити и, стараясь успокоить сестру, положила руку ей на плечо. – Сделаем это при первой же возможности.
Пруденс кивнула:
– Знаю. Но события развиваются слишком быстро.
– Нам потребуется не меньше месяца, чтобы собрать все необходимые бумаги, – сказала Констанс. – За одни сутки этого не сделаешь.
– Разумеется, – согласилась Пруденс, натянуто улыбнувшись. – Поэтому, думаю, лучше послать ему записку и... сообщить, что я буду... Кстати, где он назначил мне встречу?
Она перечитала письмо.
– На Пэлл-Мэлл-плейс, в доме номер семь. Странно, я думала, мы встретимся у него в конторе.
– Возможно, у него есть еще одна контора, – предположила Честити.
Пруденс пожала плечами.
– В семь часов я это узнаю.
– Он ни словом не обмолвился в письме об обеде, – заметила Констанс.
– Значит, встреча чисто деловая, – резко сказала Пруденс. – К тому же он не собирается присылать за мной своего шофера.
– Итак, тебе не придется отражать нежелательные атаки, – пробормотала Честити.
Пруденс промолчала, потом холодно произнесла:
– Если папе не нужен экипаж нынче вечером, я возьму Кобема, чтобы отвез меня в ландо и приехал за мной в восемь. Так что к обеду я буду дома. Для адвоката часа вполне достаточно. А для меня тем более, – добавила она.
– Ты собираешься захватить список? – спросила Честити, указывая на свой блокнот. – Или по крайней мере спросить его, есть ли у него какие-нибудь особые пожелания?
– Я не стану брать список, но о пожеланиях спрошу, – ответила Пруденс, вставая. – Нам пора домой, Чес. Скоро пять. Ты сегодня обедаешь дома, Кон? – обратилась она к сестре.
– Нет, в доме номер десять, – ответила Констанс, имея в виду официальную резиденцию премьер-министра, и театрально вздохнула.
– Но ведь это большая честь, – промолвила Пруденс. – А что, предполагается что-то важное?
Констанс улыбнулась:
– Не знаю. Макс ничего не говорил. Но интуиция мне подсказывает... просто интуиция...
– Неужели речь идет о посте в кабинете министров? – спросила Пруденс.
– Я же сказала, Макс нем как рыба.
– Но он его вполне заслуживает, – заявила Честити, обнимая сестру.
– Будем надеяться, ситуацию не осложнит тот факт, что у него жена-суфражистка, – без обиняков заявила Пруденс в своей обычной манере.
Констанс скорчила гримаску.
– Мы преодолеем это препятствие, когда приблизимся к нему.
– Разумеется. – Пруденс поцеловала ее. – Поговорим завтра. Обменяемся впечатлениями о вечере.
Констанс рассмеялась и проводила их до двери. Макс как раз подъехал к дому, когда сестры прощались, стоя на верхней ступеньке лестницы. Он взбежал наверх.
– Вы обе уходите?
– Ты пришел как раз к чаю, – сообщила Пруденс.
– Задержитесь на минутку, я скажу Фрэнку, чтобы отвез вас, прежде чем поставит машину в гараж.
Он поцеловал жену, поспешил в дом и позвал слугу.
Около семи Пруденс села в ландо, приветливо улыбнувшись пожилому кучеру:
– Как лошади, Кобем?
– Отлично, мисс Пру, – ответил он. – Готовы отправиться на покой на пастбище, как и я.
Он щелкнул кнутом, и две ухоженные гнедые лошадки понеслись резвой рысью по площади.
– Похоже, им еще рано отдыхать и щипать травку, – заметила Пруденс, – как и тебе. Ты выглядишь весьма бодрым.
– Спасибо, мисс Пру, на добром слове. Но что ни говорите, скоро мне стукнет семьдесят. Пора на покой в славный маленький коттедж на лоне природы.
Пруденс почувствовала, что Кобем не шутит. Он имеет полное право уйти на покой и получать пенсию, поселившись в маленьком коттедже за городом. Но в их бюджете не предусмотрена пенсия, и это будет слишком накладно. Ее ум заработал быстро, подсчитывая возможные расходы, складывая и вычитая. Она с трудом могла наскрести денег, чтобы еженедельно выплачивать Кобему его жалованье, хотя теперь, в эпоху моторизованных омнибусов и обилия наемных кебов, они вполне могли обойтись без кучера, не говоря уже о том, что держать лошадей в Лондоне стоило целое состояние. Но было совершенно немыслимо дать отставку славному старику.
Однако если отправить лошадей в Ромзи, в загородные владения Дунканов, это обойдется намного дешевле. Она сможет сдать конюшню на Манчестер-сквер. Конюшни теперь перестраивают и превращают в гаражи для новых моторных экипажей, то есть авто, которые вошли в моду в Лондоне. Это принесет некоторый доход, и тогда можно будет выплачивать Кобему пенсию. А если бы он поселился в их поместье в Ромзи и жил там бесплатно, на его содержание хватило бы и половины его лондонского жалованья – оно, вероятно, равно сумме, которую можно получить за сдачу конюшен в аренду. Кобем жил бы в достатке, а семейные финансы от этого только выиграли бы.
– Ты уже подумал, Кобем, где хотел бы поселиться? – спросила она.
– Жена хотела бы обосноваться в старой деревне, – ответил кучер, придерживая лошадей на скользкой булыжной мостовой. – Мы достаточно пожили в Лондоне. Она скучает по сестре.
Пруденс кивнула. Жена Кобема была родом из Ромзи. Казалось просто невероятным, что Кобем, лондонец до мозга костей, согласился работать в поместье на семейство Дунканов.
– По дороге в Линдхерст пустует коттедж, если тебя это устроит. Платить за аренду не придется. Это будет часть твоей пенсии.
Наступило молчание, кучер покусывал свои усики.
– Решим так, мисс Пру, – сказал он после короткой паузы. – Посоветуюсь с женой и дам ответ.
– Ладно. Тогда и обсудим все более подробно.
Пруденс откинулась на сиденье с чувством выполненного долга. Ландо свернуло с широкой магистрали Пэлл-Мэлл в тихий тупичок, по обе стороны которого стояли высокие узкие дома.
– Номер семь, мисс Пру.
Кобем осадил лошадей и оглянулся на Пруденс.
– Да, похоже на то, – согласилась Пруденс, оглядывая дом в георгианском стиле с пресловутым веерообразным окном над черной парадной дверью, к которой вело крыльцо с белыми ступеньками и черными перильцами. Дверь была двустворчатой, по обе ее стороны фасад украшали окна-эркеры. Это не могло быть модным клубом для избранных. Это, несомненно, была резиденция сэра Гидеона Молверна, королевского советника. Он снова приготовил для нее сюрприз, застав врасплох и сбив с толку.
Кобем опустил подножку и открыл дверцу.
– Благодарю тебя, Кобем. Заедешь за мной к восьми?
– Конечно, мисс Пру. – Он закрыл дверцу и поднял подножку. – Раз вы всего на час, пропущу кружку пива в «Черном псе», в том пабе, что на Джермин-стрит, если вы не против.
– Конечно, не против, – сказала она, направляясь к двери. – Через час.
Она подняла сверкающий дверной молоток в форме головы льва и громко постучала.
