Дрейвен выпрямился и посмотрел ей в глаза:
– А вам не приходит в голову, что мне это может нравиться?
– Мне приходит в голову, что вы можете и не понимать, что вам нравится, поскольку сомневаюсь, что вы когда-нибудь проводили много времени в чьем бы то ни было обществе, кроме собственного. Если вам не с чем сравнить одиночество, откуда вам знать, что вы его предпочитаете?
– Мне, миледи, никогда еще не отрезали руку. – Дрейвен погладил лошадь по шее. – Но я в общем-то уверен, что предпочел бы не потерять ее. Существуют вещи, в которых человек просто уверен, и все тут.
Эмили кивнула в знак согласия:
– Удар отбит хорошо, но должна признаться, что я весьма обижена вашими словами. Вы сравниваете мое присутствие с отрезанием руки! Никогда еще я не была так огорчена, поскольку полагала, что я человек довольно приятный.
И тут Эмили это увидела. Оно было едва заметным – всего лишь на миг лицо Дрейвена смягчилось, нечто совершенно новое мелькнуло в ледяных глубинах его глаз.
– Ага! – воскликнула она. – Значит, это возможно – развеселить вас.
Лицо Дрейвена снова приняло суровое выражение.
– Я очень далек от веселья.
Эмили пропустила эти слова мимо ушей.
– А знаете, я думаю, что это благоразумно – что вы никогда не улыбаетесь.
– Это почему же?
– Вы так хороши собой, что если бы вы улыбнулись женщине, она упала бы в обморок.
Дрейвен сделал круглые глаза:
– Вы смеетесь надо мной.
– Нет, я говорю совершенно серьезно, – возразила Эмили, делая шаг навстречу Дрейвену. Теперь они стояли так близко, что она ощущала его дыхание на своей щеке. Если бы она чуть-чуть нагнулась вперед, они соприкоснулись бы.
Эмили задрожала от этой близости и тут же вспомнила прикосновения рук Дрейвена к ее телу, вкус его жадных губ.
Она была почти уверена, что Дрейвен отступит назад, но он стоял совершенно неподвижно, словно чего-то ожидая.
Сердце у Эмили бешено забилось.
– Помню, мать рассказывала мне о том, как она в молодости жила при дворе, – улыбаясь, проговорила она. – Там был некий граф, приехавший с континента. По словам моей матери, шесть придворных дам упали в обморок, едва увидели его. Думаю, что вы произвели бы точно такое же потрясающее впечатление на женские сердца. У вас очень белые зубы, а у большинства лордов, которых я видела, они почерневшие. У вас широкие плечи, сильные руки, лицо не просто приятное. Вас можно определенно назвать красавцем. Если кто-то посмеет это сделать.
– Вы просто-напросто льстите мне, – с напускным безразличием заметил Дрейвен.
– Я говорю искренне.
– Тогда ответьте мне искренне: чего вы хотите добиться вашей лестью?
– На этот вопрос я уже ответила.
Эмили устремила взгляд на губы Дрейвена, вспомнив, как они прикасались к ее губам: и какой это был восторг.
– Миледи… – начал было Дрейвен, но Эмили приложила палец к его губам, заставляя таким образом его замолчать.
– Я хочу кое о чем попросить вас, – в сильном волнении проговорила она, – Понимаю, что надоедаю вам, и прошу за это прощения. Когда я решаю что-то сделать, меня нелегко заставить свернуть с дороги. – Эмили замолчала и глубоко втянула в себя воздух. – Мне нужно, чтобы вы ответили честно. – Она убрала руку с губ Дрейвена и положила ее ему на грудь, – Вы находите меня хотя бы сколько-нибудь привлекательной?
Дрейвен понял, что настал именно тот момент, когда он может одним словом вынудить Эмили паковать свои вещи. Именно такой возможности он ждал. Но теперь, когда он смотрел в ее зеленые глаза и видел в них боязнь быть отвергнутой, он не мог заставить себя солгать.
Дрейвен порывисто обнял Эмили, привлек ее к себе и жадно впился поцелуем в ее губы. Она обвила его руками за шею и с тем же пылом ответила на поцелуй. Видит Бог, эта девушка – его амброзия и она же – его ахиллесова пята.
«Он хочет меня», – думала Эмили. Он мог уйти, не дав ответа. Но он этого не сделал. Он добрый человек. И она, Эмили, хочет его.
Неожиданно Дрейвен прервал поцелуй и резко отпрянул от Эмили.
– Я не хочу этого делать, – сказал он, отходя подальше.
– Дрейвен…
– Оставьте меня! – выкрикнул Дрейвен. – Я не хочу, чтобы вы находились рядом со мной. Неужели вы не понимаете, что я дал клятву и буду ей верен?
– Тогда женитесь на мне! – выпалила Эмили и сама удивилась своей смелости.
Дрейвен с ошарашенным видом воззрился на нее:
– Я не могу.
– Почему? – решительным тоном спросила Эмили. – Люди делают это каждый день.
– Мало ли что люди делают каждый день. У меня делать это нет ни малейшего желания. Оставьте меня в покое и не искушайте больше.
Эмили хотела было возразить, но что-то подсказало ей, что делать это не стоит.
– Хорошо, милорд, – согласно кивнула она. – Я больше не стану вас беспокоить. По крайней мере в данный момент. Но я очень желаю вам тщательно обдумать сказанное мною. – Эмили пошла было прочь, но вдруг остановилась и обернулась: – Кстати… Я все же добьюсь от вас смеха.
Это странное заявление заставило Дрейвена зажмуриться, словно его глазам предстал какой-то кошмар. – Во мне нет смеха, – прошептал он. – Он умер давным-давно.
Эмили нахмурилась:
– Не говорите глупостей. Смех живет во всяком человеке.
– А во мне – нет, – ответил Дрейвен и направился к своей лошади.
Эмили смотрела ему вслед. Сам того не желая, Дрейвен только что бросил ей еще один вызов, и она непременно примет его.
– Я заставлю вас смеяться, милорд, – повторила она тихо. – И когда это произойдет, я пойму, что вы принадлежите мне.
Несколько часов спустя они остановились переночевать вблизи красивого ручья. Пока мужчины раскидывали лагерь, Эмили и Элис уединились на несколько минут, чтобы освежиться в запруде.
Когда они вернулись, часть палаток уже стояла. Эмили остановилась посмотреть, как Дрейвен тяжелым молотком вбивает глубоко в землю шесты. Белая льняная рубаха плотно облегала его мускулы, когда он поднимал молот над головой и опускал его.
От этого зрелища кровь по жилам побежала у Эмили быстрее. Она никогда не видела такого сильного, хорошо сложенного мужчину.
Дрейвен что-то сказал одному из рыцарей, а потом перекинул седельные сумки через плечо и направился к запруде.
Он собирается искупаться, подумала Эмили и вздрогнула.
И ей только и нужно, что…
«О нет, – мелькнуло у нее в голове, – этого ты не сделаешь!»
Эмили в нерешительности закусила губу. «Нет, сделаю, – ответила она сама себе. – Кто узнает, если я за ним подсматриваю?»
– Идите. – Голос Элис прозвучал у самого ее уха, и Эмили вздрогнула.
– Что ты сказала?
Элис хитро улыбнулась:
