Гийом понуро опустил голову, и черный чуб упал на его покатый лоб. Сержант знал — любое слово сейчас только добавит плетей на его многострадальную спину.
— И еще этот, — барон повернулся назад и поискал кого-то взглядом среди унылого войска, — а да, Ализон! Чтоб я его больше в замке не видел.
— Подлый трус, — после продолжительной паузы, когда казалось, что он уже забыл, о чем была речь, Донат опять заговорил, — он бросил меч и подло бежал от врага! Эта мразь! Ализон! — вдруг громогласно заорал барон.
— Да, господин, — послышался из-за спин унылый голос.
— Отправляйся прямо отсюда на корчевку леса. Ты будешь корчевать пни до конца своих дней! Слезай с коня, скотина!
Молодой дружинник слез с лошади и, сгорбившись, побрел в сторону леса.
Когда грустная кавалькада вошла в замок, Донат быстро соскочил с коня и поднялся по каменным ступеням в одну из самых верхних комнат центральной башни. Здесь барон любил уединяться в минуты грусти или гнева. Вид на бескрайнюю равнину, окружающую его крепость, и голубую ленту Сены успокаивал Доната. Не хотелось видеть никого. Мужчина присел возле окна и раскрыл его. В лицо ударил прохладный ветерок с полей. Он нес в себе запах колосящейся пшеницы и приятный дымок очага, на котором пекли хлеб. Вдруг внимание барона привлекли резкие звуки. По каменной мостовой громко цокали копыта. Донат выглянул и увидел знакомую седую голову. Граф Шатрский, не взирая на годы, проворно соскочил с коня и направился внутрь башни. Это был единственный человек, чей визит никогда не раздражал барона.
— Знаю, знаю, — участливо похлопал по плечу друга граф и усадил его обратно на лавку, — твои идиоты провалили дело. После того, как твоя жена Эсмеральда заболела, тебе, Донат, вообще не везет. Неудачное сватовство, потом этот поединок с викингом, теперь опять провал.
— Я бы его задушил голыми руками, этого сопляка норманна, — прошипел Донат.
— Голыми не получится, шея у него больно здоровая, — усмехнулся граф, — не забывай, за ним эти проклятые нормандцы. Они влезли на нашу землю, теперь они берут в жены наших лучших невест, захватывают замки…
— Мы должны дать им отпор, — злобно перебил его Донат.
— Сейчас мы можем противостоять им только хитростью. Викинги прямолинейны и просты. Наш ум более изобретателен. Бог дал нам хорошее оружие: коварство и изворотливый ум.
— Научи меня, Клемент, как отомстить, — попросил Донат, — я все сделаю, как ты скажешь.
— У меня зреет неплохой план, — граф потер руки, и на душе у хозяина замка стало веселей, — но надо еще кое-что обдумать.
— Ты даешь мне надежду.
— Да, друг, надежда умирает последней, мы еще расправимся с язычником, нанесем ему такой удар, которого он не выдержит. Вот тогда и станешь графом! Но сделать надо все разумно, чтобы у этого нормандского быка Роберта не было повода нам мстить.
С этими словами Клемент подсел поближе к грузному барону и обнял кузена за плечи.
— Но молодую графиню-то он уже оседлал, а я не люблю чужие объедки подбирать! Я ее три года добивался! Старый дурак, ее папаша, наотрез мне отказал, еще два года назад. Но потом будто бы все пошло как надо — добрые люди графа Эдмонда отправили к богу, вместе с женой, вроде бы никто не стоял между мною и титулом графа Мелана. Если бы не этот варвар, графство уже мое было бы! Да и девчонка красотка редкостная! Но я ей потом припомню, что она мною пренебрегла, будет ноги целовать! А сам буду у нее на глазах девственниц трахать! — слюна так и летела из толстых губ.
— Донат, угомонись! Все обязательно будет так, как ты захочешь! Но это мечты будущего! А сейчас мы может развеяться? Твой гарем, конечно, пополнился?
— Да, могу предложить тебе неплохую забаву, — подхватил идею Донат, — есть две стройняшки из одного селения, я приказал доставить их к твоему приезду.
— Это интересно, и какого возраста?
— Шестнадцатки, цветочки еще не нюханные, — Донат искривил тонкие губы в слащавой улыбке и потер руки.
— Что же ты молчал? — воскликнул граф и вскочил, — идем смотреть.
— Чего на них смотреть-то? — удивился Донат, — конечно, идем. Я уже отдал приказание, чтобы их подготовили.
Когда друзья вошли в специально отведенную для любовных утех комнату, девушки были уже готовы. На юных созданиях были нарядные туники, из-под которых пикантно выглядывали расшитые розочками нижние рубашки. В тщательно вымытые и расчесанные волосы были вплетены полевые цветы, они и многочисленные букетики, развешанные по всей комнате, источали нежные запахи, заполнявшие всю комнату головокружительными ароматами. Донат отличался хорошим вкусом — это было видно по отобранным им девушкам. Одна из них, ростом повыше, стройная длинноногая шатенка — сверкающие на солнце локоны ее густых волос ниспадали до самой талии. Другая — белокожая лань маленького роста, но очень элегантная, с точеной фигуркой. Ее иссиня-черные волосы окружали маленькую головку и были заплетены в тугую толстую косу. Когда мужчины вошли, девушки вздрогнули и забились в угол. Они схватили друг друга за руки, чтобы их невозможно было разлучить. Каждая искала в подруге защиту.
— Как зовут наших маленьких милашек, — слащаво заговорил граф, поглаживая седую бороду.
— Эта стройняшка — Алике, — начал представлять своих пленниц хозяин гарема, так как они испуганно молчали. Зеленоглазая шатенка все бросала неистовые взгляды то на барона, то на графа, то на свою подругу, как бы ища у нее поддержки. Маленькая брюнетка нежно гладила руку подруги, глядя на нее своими темно-коричневыми, почти черными, влажными глазами. В ее неторопливых движениях чувствовалось беспредельное отчаяние, вместе с желанием успокоить Алике.
— Ах, какая малышка! Мне нравится малышка! — засюсюкал Клемент, и брюнетка вздрогнула и вытянулась всем телом как струна.
— Это наша маленькая Жакот, — Донат подошел к девушкам и потеребил брюнетку по щеке, та отвернула голову. Но барон властно взял Жакот за круглый подбородок и повернул личико юной девушки к себе.
— Не надо так делать, малышка, ты должна быть ласковой со своими хозяевами, — процедил он сквозь зубы, — иначе я могу тебе сделать очень больно!
При этом барон мотнул головой в сторону окна, откуда доносились хлесткие удары плетей и стоны стражников, на чьи спины мерно опускалась рука палача.
— Ладно, Донат, не пугай девочку, — вмешался Клемент, — я не сделаю тебе больно, если ты будешь ласкова со мной.
— Я не знаю, как это — быть ласковой, господин, — пролепетала Жакот.
— Это похвально, похвально, но я тебе все покажу, — слащаво прошептал граф, ощупывая грудь девушки и ее ягодицы.
