Не зная, что ответить, Венеция перевела разговор в более безопасное русло.
– Не могли бы вы сдвинуть правую руку чуть-чуть левее? Да, вот так. Амелия, подвинь зонтик поближе к миссис Флеминг. Мне нужно побольше света слева от лица, чтобы подчеркнуть ее элегантный профиль.
«Лесть никогда не повредит», – решила Венеция.
– Так достаточно? – спросила Амелия, наклонив зонтик.
– Так гораздо лучше, спасибо, – отозвалась Венеция. Она снова посмотрела в видоискатель, на мгновение сконцентрировалась, как это делала всегда перед снимком.
Свет и тень поменялись местами. Вспыхнула насыщенная эмоциями аура Розалинды Флеминг.
Венеция неожиданно осознала, что дама вовсе не мучается от нетерпения. Ее снедает гнев.
Надо поскорее заканчивать процесс.
– Замрите, пожалуйста, миссис Флеминг, – скомандовала Венеция.
Готово. Внутреннее чутье подсказывало ей, что нужно как можно скорее убираться из этого дома, но профессионализм удерживал на месте.
– Лучше сделать второй снимок, если вы сможете посидеть так еще немного, миссис Флеминг.
– Как скажете.
Венеция вытащила из фотоаппарата засвеченную пластину, вставила новую и сделала второй снимок.
– Отлично, – облегченно проговорила она. – Думаю, фотографии вам понравятся.
– Когда они будут готовы? – без особого энтузиазма спросила Розалинда.
– Я сейчас очень занята. Думаю, к началу следующей недели снимки будут уже готовы.
– Я пришлю за ними кого-нибудь из слуг, – сказала Розалинда.
Венеция кивнула Амелии. Та явно почувствовала нарастающее напряжение и начала складывать зонтики, зеркала, светоотражающие экраны.
– Я попрошу лакея помочь вам со сборами, – сказала Розалинда. Подойдя к маленькому письменному столу, она потянула за бархатную сонетку.
– Спасибо, – пробормотала Венеция, снимая камеру с треноги.
– Мужья нехороши уже тем, что отнимают много времени и внимания, – сказала вдруг Розалинда, возвращаясь к теме беседы. – И не важно, сколько у них денег. Они постоянно жалуются на то, что мы тратим большие средства на такие жизненно необходимые вещи, как платья и туфли. Не моргнув глазом, они покупают дорогущие украшения любовницам, но стоит только жене купить крошечный камушек, как они тут же закатывают истерику.
Венеция замерла.
– Прошу меня простить, мадам, но давайте сменим тему. Уверена, вы не знали, но моей сестре Амелии всего шестнадцать лет. Не стоит обсуждать подобные вещи в присутствии столь юной девушки.
Амелия сдавленно пискнула и сделала вид, что занята складыванием экранов. Венеция поняла, что сестра с трудом сдерживает смех.
– Простите, – сказала Розалинда, холодно улыбнувшись. Она взглянула на Амелию так, словно видела ее в первый раз. – Я не знала, что она такая молодая. Должна сказать, выглядит она довольно взросло для своих лет да и работает прекрасно. – Она снова повернулась к Венеции: – Вы хороший учитель. Скажите, миссис Джонс, где вы научились своему ремеслу?
Розалинда откровенно бросала вызов. Венеция уже еле сдерживалась.
– Фотография – это не только профессия, но и искусство, миссис Флеминг, – спокойно проговорила она. – Незадолго до смерти отец подарил мне мою первую камеру и обучил основам фотографии. Мне повезло, что моя тетя – замечательная художница. От нее я многое узнала о композиции и грамотном использовании света и тени.
– Наверное, мистер Джонс очень удивился, узнав, что его супруга открыла фотомастерскую, пока он скитался по Дикому Западу с приступом амнезии?
– Мистер Джонс, – отчеканила Венеция, – отличается гибкостью взглядов.
– Правда? Я и не думала, что такое бывает.
В этот момент открылась дверь библиотеки. На пороге появился лакей в ливрее.
– Мадам?
Розалинда кивком головы указала на фотографические принадлежности.
– Вынеси все это на улицу, Генри, а потом закажи карету для миссис Джонс и ее ассистентки.
– Да, мадам.
Генри наклонился за треногой. Венеция закрыла рукой камеру.
– Это я понесу сама, – сказала она.
– Хорошо, мэм.
Собрав оборудование, лакей направился к двери.
– И еще кое-что, Генри, – окликнула его Розалинда.
Генри остановился.
– Да, мадам.
– Уверена, что миссис Джонс и ее сестра вошли через парадный вход, но выпусти их через черный, как обслуживающий персонал. Ясно?
Генри побагровел.
– М-м… да, мэм.
У Амелии отвисла челюсть. Она беспомощно взглянула на Венецию.
«Все, хватит!» – решила Венеция.
– Пошли, Амелия.
Взяв фотоаппарат, она направилась к выходу из библиотеки, а Амелия, схватив зонтики, бросилась следом. Генри плелся сзади.
У самой двери Венеция остановилась и пропустила Генри с Амелией вперед. Когда те вышли, она посмотрела на Розалинду.
– Всего доброго, миссис Флеминг, – проговорила она. – Интересно посмотреть, какими получатся ваши фотографии. Критики часто замечают, что я обладаю уникальным даром запечатлевать истинный характер людей.
Розалинда глянула на молодую женщину, как хищник на добычу.
– От вас, миссис Джонс, я ожидаю только блестящего результата, – процедила она.
Венеция безмятежно улыбнулась.
– Ну, разумеется. В конце концов, я художница.
Развернувшись, она вышла в слабо освещенный холл.
Генри и Амелия смущенно переминались с ноги на ногу.
Венеция решительно повернула направо и пошла по направлению к входной двери.
– Сюда, Амелия. За мной, Генри.
– Простите, мэм, – еле слышно пробормотал Генри. – Мне очень жаль, мадам, но черный выход находится на другом конце дома.
– Спасибо, Генри, но мы очень спешим. Нам будет удобнее выйти через парадную дверь, – сказала Венеция. – Дорогу, как видите, мы уже знаем.
Не зная, что предпринять, Генри беспомощно засеменил следом, таща оборудование.
В конце коридора Венеция остановилась и обернулась назад.
Розалинда почувствовала, что ее ослушались, вышла из библиотеки и в ярости прошипела:
– Что, черт возьми, вы делаете?
– Выходим через парадную дверь, разумеется, – ответила Венеция. – Мы ведь все-таки профессионалы.
Поддавшись порыву, Венеция вновь сконцентрировалась, открыв свой третий глаз. Мгновенно перед ней возникла аура Розалинды, горячая и пульсирующая гневом.
«Она не просто рассержена, – в ужасе подумала Венеция. – Она ненавидит меня!»
– Хочу сказать вам одну вещь, миссис Флеминг, – спокойно предупредила Розалинду Венеция. – Галерея Джонс славится своим искусством ретуши. Знаете ли, даже самого посредственного человека можно сделать красавцем на фотографии. – Она выдержала паузу для большего эффекта и добавила: – Возможно, конечно, и обратное.
