У двери капитанской каюты Аманда помедлила, стараясь унять сбившееся дыхание. Сейчас она действовала неосознанно, но решительно. «Если что, — пронеслось в ее голове, — я всегда могу повернуться и убежать». Она робко постучала в дверь и прошептала:
— Де Уоренн?
Ответа не последовало, и Аманда постучала еще раз. Она была совершенно уверена в том, что дверь каюты заперта, но даже если бы это было не так, входить без приглашения не следовало — это было бы не что иное, как грубое вторжение в личное пространство. Аманда легонько качнула дверь и вздрогнула, потому что та не была заперта изнутри. Сердце затрепетало, забилось в волнении, она толкнула дверь и скользнула в каюту.
В покоях капитана было темно, лишь серый сумеречный свет лился в комнату из иллюминаторов. Она сумела разглядеть де Уоренна, мирно лежавшего на спине в огромной темно-красной кровати, укрытого тонкими шелковыми простынями до пояса. Было совершенно ясно, что спал капитан обнаженным. Он лежал не шелохнувшись, что сильно удивило Аманду, — неужели его не разбудило ее недозволенное проникновение в каюту? А она-то думала, что он относится к числу людей, которые спят крайне чутко, даже в моменты покоя отчетливо слыша каждый звук и шепот.
— Де Уоренн? — снова позвала Аманда.
Капитан даже не двинулся. Его широкая и твердая, будто высеченная из камня грудь, которую покрывали редкие темные волоски, медленно, ритмично поднималась и опускалась. Едва ли способная поверить, что он по-прежнему спит, Аманда прокралась в глубь каюты и подошла к кровати. Приподняв краешек шелковой простыни, она взглянула на его узкий таз и длинные сильные бедра, а потом скользнула в кровать рядом с ним.
Сердце Аманды яростно колотилось, голова кружилась настолько, что она, казалось, вот-вот лишится чувств. Между бедрами в одно мгновение стало влажно…
И вдруг, совершенно неожиданно для Аманды, де Уоренн оказался над ней, он крепко сжал ее запястья и закинул руки ей за голову. Она вскрикнула и взглянула в полыхавшие гневом синие глаза.
— Вы пытаетесь меня соблазнить? — взревел он.
Аманда лишилась дара речи, она была просто потрясена тем, что все это время де Уоренн бодрствовал, поджидая, что же она будет делать. Теперь он нависал над Амандой, она ощущала тяжесть его тела, давление его крепких рук и ног. Де Уоренн по-прежнему сжимал ее запястья, его бедра оказались между ее ногами, вынуждая их раздвинуться. Длинная ночная рубашка Аманды задралась, и теперь его кожа касалась ее обнаженных бедер, от соприкосновения их тел, казалось, летали искры. Аманда была права: капитан спал полностью обнаженным, теперь она точно знала это, потому что символ его мужественности метался между ними.
Волна удовольствия окатила ее с головы до ног.
— Извольте мне отвечать! — выдохнул де Уоренн, содрогаясь от ярости.
Но Аманда по-прежнему не могла выдавить из себя ни звука. Она лишь чувствовала, как тело начинает настойчиво пульсировать, реагируя на его беспокойные движения, и она уже теряет контроль над собой… Аманда едва не задохнулась от желания и застонала. Теплая влага ее страсти встретилась с его пылом, и она ощутила еще более сильный прилив наслаждения.
Де Уоренн издал странный сиплый звук, его щетинистый подбородок потерся о щеку Аманды, опущенные веки затрепетали у ее кожи.
— Я очень близок к тому, чтобы потерять голову, а с ней и контроль над собой, и овладеть вами, Аманда, — хрипло сказал он. — Это то, чего вы хотите? Вы действительно желаете, чтобы я воспользовался вами самым дурным образом, как если бы вы были дочерью ничтожного пирата?
Тело де Уоренна дернулось, сведенное судорогой, и Аманда вскрикнула — от физического удовольствия и эмоциональной боли. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Бедняжка никак не могла собраться с мыслями. «Конечно, я не хочу быть дешевой и пошлой дочерью пирата! — только и крутилось в ее голове. — Уж точно не для вас…»
Де Уоренн понял ответ по ее лицу.
— Я так не думаю, — спохватился он и, откинув простыни, соскочил с кровати. Потом обернулся к Аманде, и его пристальный взгляд пробежал по ее полуобнаженному телу.
Она резко села, одергивая ночную рубашку. Де Уоренн тут же стянул с кровати простыню и обернул ее вокруг талии, скрывая свой огромный, напряженный фаллос. Потом он снова взглянул на незваную гостью — мрачно, все еще не отойдя от гнева.
Аманда сидела, крепко зажмурившись, и желала только одного: чтобы ее непокорное тело наконец-то успокоилось. Но она слишком близко подошла к опасной пропасти, чтобы обнаружить в себе хоть капельку здравого смысла.
Жестокие слова де Уоренна существенно облегчили эту задачу.
— Я не хочу любовной связи с вами, Аманда, — обрубил он таким тоном, будто хотел уничтожить ее на месте.
Она подозрительно сощурилась, заметила раздувавшуюся под простыней плоть и истерически засмеялась:
— Конечно хотите!
Стоявший у изножья кровати де Уоренн крепче подпоясал себя простыней.
— Это, — закричал он, показывая на себя, — реакция, которую вызвала бы любая женщина, оказавшаяся в моей постели.
Истерический смех разом смолк. «Это не может быть правдой, он врет!» — стучало в голове Аманды, и она чувствовала, как к сердцу подступает невыносимая боль.
— Вы хотели меня этим утром, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза.
У де Уоренна вырвался грубый смешок.
— Я — мужчина! Взрослый мужчина. Я всегда хочу секса, — резко бросил он.
Аманда съежилась на подушках, боль отвергнутой женщины глубоко ранила ее, будто острая абордажная сабля, коловшая в самое уязвимое место противника.
— То, чего хочет мое тело, к делу не относится, потому что я — не похотливое животное. То, чего желает мой разум, — совсем другой вопрос, и я не желаю делить с вами постель. Я недостаточно ясно выразился? Нужно что-то конкретизировать?
Аманда не знала, что означает слово «конкретизировать», но догадаться было нетрудно. Она почувствовала, как предательски подступили слезы.
— Конечно, я ведь не утонченная, модная леди, — пробормотала она, рассеянно глядя на свою ночную рубашку. Она могла надеть красивую сорочку, умыться и расчесать волосы, но это все равно ничего бы не изменило. Этот аристократ не хотел ее. Де Уоренн не походил на мужчин, которых она встречала прежде, — он был образован, он был джентльменом, дворянином. И когда они окажутся в лондонской гавани, он наверняка поспешит на встречу с одной из своих любовниц-аристократок. Аманда уже задыхалась от обиды и унижения.
— Нет, дело не в этом.
Она подняла взор на капитана, потому что его тон неожиданно изменился. Гнев улетучился, и в его словах теперь сквозила лишь твердая, мрачная решимость. Они надолго задержали друг на друге взгляды.
