– К сожалению, это как раз одна из тех тайн, которые я не вправе раскрывать. Однако я могу вам сообщить, что Харрисон Мэллори всегда жестоко обращался с Домиником, а старший брат Доминика не отставал от отца.
Эти слова ошеломили Кэтрин.
– Коул?! – воскликнула она.
Адриан кивнул:
– Люди часто носят маску, миссис Мэллори. Не может быть, чтобы вы не знали этого. Коулден Мэллори выглядит в глазах света… определенным образом, но это не значит, что именно таково его истинное лицо.
– Да, наверное, – пролепетала Кэтрин.
Ей всегда казалось странным, что Доминик так ненавидит Коула, но ей ни разу даже в голову не пришло, что ненависть эта может быть вполне заслуженной, и что инициатором конфликта был именно Коул. Неужели она настолько ошибалась в человеке, которого сама выбрала себе в мужья?
Барон же тем временем продолжал:
– Доминик, возможно, тоже носит маску. Маску, которую, право, стоит сбросить.
У Кэтрин тотчас же возник добрый десяток вопросов. Но имела ли она право задавать все эти вопросы? Конечно, барон сам предложил, но все же… В конце концов, она решила задать еще один вопрос, но тут вдруг раздался голос мужа:
– Адриан!
Кэтрин вздрогнула от неожиданности и повернулась к двери. Взгляд Доминика был устремлен на барона, и чувствовалось, что муж охвачен гневом. «Но если и это маска, то что же скрывается за ней?» – промелькнуло у Кэтрин.
Она поднялась на ноги и проговорила:
– Мой муж может теперь составить вам компанию, барон, так что позвольте покинуть вас. Мне надо проверить, как там с ужином.
Улыбнувшись гостю, Кэтрин направилась к двери. У порога она обернулась и снова взглянула на барона.
– Да, разумеется, миссис Мэллори. – Адриан улыбнулся ей в ответ.
Стараясь не смотреть на мужа, Кэтрин вышла из гостиной. Когда Доминик закрывал за ней дверь, она успела услышать, как он резко бросил барону:
– Мне не нужно, чтобы ты вел за меня мои сражения.
– Не думаю, что ты сам понимаешь, что тебе нужно, – тотчас же ответил барон.
Тут дверь, закрылась, и Кэтрин уже не слышала продолжение спора. Она остановилась и прислонилась спиной к стене. Руки ее дрожали, а сердце в груди так и трепетало. И какой-то ворчливый голос в глубинах сознания упорно твердил ей, что она, как и ее муж, не понимает, что ей нужно.
– Что ты ей рассказал? – спросил Доминик, едва сдерживаясь, чтобы не дать волю своему гневу. Ничего, если он станет все время напоминать себе о том, что никогда у него не было друга более верного, чем этот человек, он как-нибудь да сдержится.
– Имей в виду, что о многом она и сама уже успела догадаться, – ответил Адриан, со вздохом откинувшись на спинку кресла. – Скажи, а чего ты так боишься?
Доминик в волнении расхаживал по комнате. Хотя он ни за что не признался бы в том даже своему другу, но это был именно тот самый вопрос, который он неустанно задавал себе. Хотя ему, казалось бы, должно быть безразлично, что Кэтрин думает о нем и какие чувства к нему испытывает. Ведь он, в сущности, равнодушен к своей жене, не так ли? Да, равнодушен, если не считать всепоглощающего плотского влечения к ней, от которого кровь вскипала в жилах всякий раз, когда она просто проходила мимо.
Но все, кроме этого влечения, сентиментальные глупости! Да-да, глупости!
– Ты не имел никакого права вмешиваться в мои дела, Адриан. Ты что же, рассказал ей о том, кто мой отец? Или про то, какую сделку я заключил с Коулденом?
На самом деле он не думал, что приятель раскрыл его жене хотя бы одну из этих тайн. Если бы такая женщина, как Кэтрин, вдруг узнала, что вышла замуж за незаконнорожденного, она пришла бы в ужас. Ну а уж если бы ей стало известно, что этот незаконнорожденный женился на ней, выполняя условие сделки, женился ради того, чтобы заполучить поместье… Доминику даже страшно было подумать о том, что произошло бы, если бы Кэтрин действительно узнала всю правду о его женитьбе.
– За кого ты меня принимаешь, Доминик? – Барон посмотрел на друга с некоторым удивлением. – Может, ты забыл, что я – на твоей стороне? Впрочем, я и в самом деле считаю, что твоя жена имеет право знать правду о той омерзительной сделке, которую ты заключил, и о причинах, побудивших тебя пойти на эту сделку. Но, полагаю, услышать правду она должна именно от тебя. Я хочу заставить тебя опомниться, пока еще не слишком поздно, но я никогда не стану предавать тебя, раскрывать твои тайны.
Доминик повалился в кресло; его грызло чувство вины, и одновременно он испытывал неимоверное облегчение.
– Ну конечно, ты никогда не стал бы выдавать мои тайны. Извини. – Он прижал ладони к глазам. – Я сам не понимаю, что со мной такое. Это все проклятые розыски на чердаке на меня так действуют.
– Ну, если тебе нравится так думать…
Доминик снова взглянул на друга:
– Так что же ты ей рассказал?
– А почему бы тебе не спросить у нее самой?
Доминик, не удержавшись, выругался сквозь зубы. Барон передернул плечами.
– Я сказал ей, что тобой владел сильный гнев, когда я впервые повстречал тебя. Сказал, что твои родственники не всегда были добры к тебе. И о том и о другом она, думаю, сама догадалась. Или, возможно, уже слышала из твоих уст.
Доминик утвердительно кивнул. Верно, Кэтрин уже была осведомлена и о том и о другом. А все же ему было неприятно, что Адриан сказал ей об этом.
– Мне не нужна ее жалость, – буркнул он, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему другу.
– А что же тебе нужно?
Доминик медлил с ответом. Его одолевали противоречивые мысли и чувства. Ему хотелось узнать правду. И хотелось, чтобы жизнь его снова стала простой и понятной, такой, какой была до встречи с Кэт. И в то же время он хотел, чтобы жена оставалась с ним, хотел, чтобы их взаимное влечение никогда не ослабевало.
– Я не знаю, – признался он наконец. Какое-то время Адриан хранил молчание, потом наконец заговорил:
– Вероятно, в этом отчасти и состоит проблема. – Барон встал и хлопнул друга ладонью по спине. – Так или иначе, а вряд ли ты сумеешь найти ответ сегодня вечером. Пора ужинать. Ты заработаешь себе несварение желудка, если станешь тревожить себя сейчас этими мыслями. У тебя потом будет достаточно времени, чтобы предаться тягостным раздумьям.
Что верно, то верно. Это свое свойство Доминик знал хорошо. У него всегда находилось время для тягостных раздумий.
Кэтрин не хотела становиться причиной новых раздоров между мужем и его лучшим другом и твердо решила принять должные меры. Сегодняшний ужин будет просто приятной трапезой, без прений и споров.
Конечно, Доминик был особенный человек… Где бы он ни появлялся, споры возникали как бы сами собой. Что ж, она приложит все силы, чтобы их избежать.
