И вот на руках у Элен оказался розовощекий карапуз, в чьём взоре читалась надежда, что здесь его ждет не меньшее развлечение, чем с предыдущим партнером по игре. В глазах ребёнка светилась детская невинность, полное доверие человечка, которому еще не приходилось сталкиваться с предательством окружающего мира и близких людей.
Она была испугана. И очарована. И готова расплакаться. Она улыбнулась и поцеловала его, а затем начала игру с его щечками. Он смеялся и подпрыгивал, требуя продолжения. Он был мягким, теплым и неожиданно легким. Его улыбка сияла белыми маленькими зубками.
Элен сделала глубокий вдох. Вдруг ей вспомнилось, как в ранние годы своего первого супружества она мечтала о ребёнке, и какое разочарование испытывала каждый месяц, когда обнаруживала, что ее надеждам не суждено сбыться. Позже она стала свободной и, казалось, что и впредь она будет бездетной, так что она даже забыла, что когда-то давно жаждала познать радость материнства. И вот теперь в ее лоне находился малыш. В это же время на следующий год, если все пойдет хорошо, она сможет нести на руках собственного младенца, немногим младше этого.
Она почувствовала, как на нее нахлынула волна столь сильного желания, что оно скорее походило на боль. И тут же ей панически захотелось оторвать от себя ребёнка Бриджуотеров и убежать так далеко, как только сможет. Ее соблазняло видение счастливой семейной жизни.
– Позвольте, я заберу его, мадам. – Герцог Бриджуотер, красивый невозмутимый мужчина, мог на первый взгляд показаться человеком холодным и суровым, но Элен видела, каким тёплым взглядом он иногда смотрел на свою жену и сына.
– Он питает ошибочную веру в то, что руки взрослых созданы, чтобы на них прыгали. Иди сюда, плут.
Малыш был в полном восторге, вернувшись к своему папе. С гуканьем он продолжил вертеться и подпрыгивать.
– Ах, эти воспоминания, дочка, – вздохнул мистер Доунс. – Я был совершенно счастлив, когда мои дети были маленькими. Я бы не отказался еще от нескольких, если бы миссис Доунс не умерла, рожая Кору. Моё сердце не лежало к повторному браку и детям от другой женщины.
Если бы Кристиан был жив, подумала Элен, сейчас он был бы старше её тестя. Семьдесят один год – вот сколько ему было бы теперь. Эта мысль поразила ее.
– Дети любят Вас, – заметила она.
– Это потому, что я их люблю, – сказал он со смешком. – Нет такого непослушного ребенка, которого бы я не смог полюбить. А теперь у меня есть внуки. Я вижусь с детьми Коры так часто, насколько это возможно. Вашего я буду видеть ещё чаще. Я буду выманивать Вас сюда из Бристоля под любым предлогом. Так что готовьтесь.
– Уверена, для меня всегда будет радостью приезжать в Мобли, сэр, – ответила она.
Он поднял брови, глядя на неё.
– Папа, – поправила себя Элен.
– Верю, – произнес он, сворачивая на другую тропинку и уводя группу вниз, туда, где виднелся лес, – Вы будете хорошей женой моему сыну. Возможно, он слишком долго тянул, выбирая себе невесту. За это время он многого достиг, и вместе с успехом его характер становился твёрже и сильнее. Я был удачлив, дочка, свидетельство тому – Аббатство Мобли, которое я купил, а не унаследовал. Но мой сын куда более успешен, чем я. Только сильная женщина может дать ему то, что нужно – тот брак, который ему требуется.
– Вы думаете, я сильная женщина? – удилась Элен.
– Вы были вдовой много лет, – объяснил он, – хотя с Вашей красотой, титулом и богатством Вы могли бы составить хорошую партию в любое время. Вы путешествовали и оставались независимой. Эдгар рассказал, что он чертовски долго уговаривал Вас принять его предложение, хотя Вы уже знали, что ждёте ребёнка. Да, я считаю Вас сильной женщиной.
«Как обманчива бывает внешность», подумала Элен.
Сквозь деревья уже можно было увидеть озеро. Озеро, покрытое льдом.
– Вот она – сцена для некоторых из наших рождественских шалостей, – сказал ее тесть. – Я верю, что здесь можно будет кататься. И деревьев много, так что мы наберём достаточно зелёных веток для украшения дома. Мы сделаем из этого настоящий ритуал, дочка. Рождество очень важный праздник для нашей семьи. Любовь, дар, мир и рождение младенца. Это хорошее время, чтобы собрать полный дом детей и гостей.
– Да, – вымолвила она.
– И хорошее время для нового супружества, – добавил он. – Есть вещи и похуже, чем быть рождественской невестой.
Дети с гиканьем разбежались, – кто направился к озеру, кто к ближайшим деревьям, на которые можно было бы залезть.
***
«Кажется, я обречен на брак с очень колючей женой», – так думал Эдгар на следующее утро после свадьбы. После брачной ночи он надеялся, что, даже если впереди их и не ждет «счастье на век» то, по крайней мере, они могли бы обрести радость в новых отношениях, найти надежную основу для чувства взаимопонимания и привязанности. Но как только она спустилась к завтраку, он увидел, что она вновь надела привычную маску. Она выглядела очень красивой, гордой, отчуждённой и немного насмешливой. Он знал, она не собиралась позволить прошедшей ночи смягчить их отношения. Отпор, который она дала ему после завтрака, не был для него чем-то неожиданным.
Во время прогулки он беседовал с миссис Кросс и наблюдал за женой. Он видел и своего отца, и Элен. Его отец, – Эдгар знал это, хотя тот и не сказал ему ни слова, – был сильно обеспокоен браком сына, и тем, каким образом этот брак был заключен. И все же он очень живо беседовал с Элен, и окружил ее вниманием и поддержкой, так же, как и снующую вокруг него малышню.
Элен не любила детей, – это был факт, который приводил Эдгара в ужас. Но за время прогулки он смог убедиться, что еще не все потеряно. Когда его отец передал младшего сына герцога Бриджуотера ей на руки, она выглядела испуганной, словно не знала, что с ним делать. Та игра, которую она затеяла, в итоге позабавила и малыша, и ее саму. Эдгар зачарованно наблюдал, как с ее лица исчезает маска равнодушия, открывая миру обычную красивую женщину, играющую с ребёнком. Маска вернулась, как только Бриджуотер забрал у Элен своего сына.
А потом они очутились у озера, где все разбрелись по разным направлениям: дети – чтобы найти подходящие площадки для игр, взрослые – чтобы присматривать за ребятней и не позволить им сломать себе что-нибудь столь же существенное, как шея. Кора прощупывала лёд толстой палкой, его отец – носком ботинка. Фрэнсис рычал на своего младшего сына, чтобы тот немедленно сошёл с ледяной корки. Несколько ребятишек затеяли игру в прятки, остальные начали лазать по деревьям. Элен стояла в одиночестве, и весь ее вид говорил о том, как ей хочется улизнуть отсюда. Миссис Кросс нагнулась к дочери Торнхилла и внимательно прислушивалась к тому, что девочка говорила ей, а затем позволила себя увести.
