— Не ваше дело, черт побери!
— Ну, ну. Я не тупица. Такой джентльмен, как вы… покидает школу для женщин в неприличное время… с плащом в руках. На какую это наводит мысль?
— Мне наплевать на то, на какую это наводит мысль.
— Конечно. Давайте прекратим эту игру. Меня, не трогает ваш показной гнев. Будь у меня столько денег, сколько у вас, я тоже был бы здесь.
— Предупреждаю вас, Нэнс…
— Прошу прощения. Я ни в коем случае не хочу обижать вас. Вы мне нужны. Более того, мы нужны друг другу. Мне необходимо ваше содействие. Если поможете, обещаю не упоминать в своей статье ни вас, ни вашу сестру.
— Что вы от меня хотите? — буркнул Маршалл.
— Меня интересует эта школа. Я слышал, что там происходят сомнительные с точки зрения морали вещи. Вещи, которые не шокируют таких, как вы и я, но для публики это будет весьма интересное чтение. Незамужних девиц учат здесь сексуальной неразборчивости. Это возмутительно. Все, что мне нужно от вас, — это немного информации. Расскажите, что там происходит.
— Почему вы думаете, что мне что-то известно об этой школе?
Нэнс прищурился:
— Некоторые известные мне люди рассказали мне, чем вы здесь занимаетесь. Нанимаете за деньги мужчин, чтобы они научили девиц целоваться. О, я знаю об этом все. Будь я таким же красивым, как вы, я бы был первым в очереди, чтобы получить такую работу. Но приличные нравственные люди в этом городе считают, что это порочно, безнравственно. Я бы не удивился, если бы началось расследование. Распущенность, оргии, мужская проституция. Как знать, что еще?
Маршалл похолодел. Если школу разоблачат, это обернется банкротством для Атины. Она сильная женщина, но она не сможет удержать волков, и они ее уничтожат. Он не переживет, если с ней случится что-либо подобное.
— Послушайте, Нэнс. Я понимаю, что вам нужна захватывающая история. Сенсация, но нет необходимости выстраивать интригу на пустом месте. В этой школе нет никакой проституции, поверьте мне.
— В таком случае что там происходит?
— Это школа для женщин. Их обучают рукоделию, вышиванию и всякой чепухе вроде этого.
Глаза Нэнса заблестели.
— А секс?
— Нет!
— Да ладно, лорд Уорридж. Расскажите мне правду, чтобы я знал, что публиковать.
— Даю вам слово, что ничего аморального здесь не происходит.
Нэнс сунул сигару в рот.
— Этого недостаточно. Мне нужны факты.
Маршалл с трудом выдохнул.
— Мы с вами оба знаем, что вам не нужны факты. Вам нужно захватывающее чтиво, Нэнс. Но прежде подумайте о том, что вы можете нанести большой вред тем, что бросите тень на этих женщин. На кону много жизней. Старых дев и одиноких женщин, которые ни в чем не виноваты. Разрушьте их репутацию, и они на всю жизнь останутся изгоями общества.
— Я не разрушаю репутаций, я просто констатирую. Помогите мне правильно представить факты. Расскажите, что знаете. Вам не надо рассказывать много. Я уже располагаю многими деталями.
— От кого вы их узнали?
— Я не могу этого сказать. Достаточно того, что мой источник знает из первых рук все то, что там происходит.
Маршалл помрачнел. Радерфорд! Он голову может дать на отсечение, что этот негодяй делал то, что умел лучше всех, истолковывал поступки людей так, чтобы их репутация была разрушена, заставляя их идти на компромисс для того, чтобы защитить единственное, чем они дорожили, — свою репутацию. Этот негодяй, возможно, выдал Атину этому шакалу Нэнсу в отместку за то, что Маршалл лишил Радерфорда его доходного места в школе. Сознание вины захлестнуло Маршалла. Это он виноват. Он нечаянно стал виновником события, которое может обернуться для Атины крахом.
— Ладно, Нэнс. Я уже догадался, кто ваш источник. Сколько вы хотите за то, чтобы уберечь школу от грязного скандала?
Нэнс скрестил руки на груди.
— То, что происходит в школе, очевидно, очень непристойно. Тот факт, что вы готовы заплатить шантажисту, подтверждает полученные мною сведения.
С Маршалла было довольно.
— Черт с вами и вашим источником! Если вы располагаете всей нужной вам информацией, то за каким дьяволом вам нужен я?
— Вы мне нужны, чтобы придать моей статье большую правдоподобность. Если эта история выплывет наружу, множество известных и богатых семей обрушатся на газету с исками. Я буду первым, кто признается, что одного слова моего информатора будет недостаточно, чтобы опровергнуть столь гнусную клевету. Но такой джентльмен, как вы — маркиз из благородной семьи, офицер Королевского военно-морского флота, — ваше свидетельство будет очень весомым и произведет нужное впечатление. Маршалл невесело засмеялся:
— Пошли вы к черту. Я не стану соучастником в этом грязном деле.
Он повернулся и собрался уйти.
— История выплывет, лорд Уорридж, независимо от того, будете вы свидетельствовать или нет.
Маршалл обернулся.
Нэнс стоял и смотрел на здание школы.
— Когда полиция начнет расследование, моя история получит подтверждение. Я даю вам возможность выбора. В моей статье вы можете появиться либо в качестве свидетеля, либо как соучастник. — Он многозначительно посмотрел на Маршалла. — Подумайте над этим.
А потом, словно кот, уставший играть с мышью, Эдвард Нэнс скрылся в тумане, оставив Маршалла одного на пустынной улице.
— Посмотри, что я вчера купила, — воскликнула Эстер, ворвавшись в школу с пучком разноцветных лент для волос. — Мы можем раздать их ученицам в следующем месяце в качестве прощального подарка в связи с окончанием семестра… Атина, что случилось?
Атина сидела одна на кушетке в гостиной с чашкой кофе, пока девушки завтракали в столовой. Ее неподвижный взгляд был устремлен в незажженный камин. Она подняла голову, услышав вопрос Эстер.
— Почему ты спрашиваешь?
— Во-первых, ты бледна как полотно. А во-вторых, этого не скажешь про твое платье.
Атина опустила глаза. По коленям разлилось большое коричневое пятно.
— О Господи! — вскричала она, поставив на стол холодную чашку с блюдцем. Схватив салфетку, она попыталась промокнуть платье, но оно уже и так высохло. — О Господи! — повторила она, охваченная отчаянием.
Эстер дернула за звонок, вызывая Герт.
— Это пятно можно вывести с помощью лимонной воды.
— Если бы все было так просто, — сказала Атина и повалилась на кушетку.
— Что с тобой? — участливо спросила Эстер, опускаясь на колени перед Атиной и заглядывая ей в лицо.
Атина прижала руки к груди, будто хотела успокоить сильно бьющееся сердце.
— О, Эстер. Я сделала нечто ужасное. Прошлой ночью, когда ты ушла, сюда пришел мистер Маршалл. — Атина рассказала все, что произошло, не пропустив ни единой детали — включая даже касавшиеся их занятий любовью.
