— Не думаешь же ты… Нет, не может быть… — начал маркиз.
— Не будь дураком, Фабиус. Все совершенно очевидно. Я же говорил, Джетро молил бога, чтобы ты погиб. И я нисколько не сомневаюсь, что сегодня он перешел от молитвы к делу!
— Подозреваю, что ты прав, — согласился маркиз Рэкстон.
— И что ты собираешься предпринять по этому поводу? — осведомился капитан.
Маркиз пожал плечами.
— А что я могу сделать? Не стану же я обвинять Джетро в том, что он бросал на меня с крыши куски камня — у меня нет доказательств!
— Но, господи, Фабиус, ты же не можешь сидеть сложа руки и ничего не делать! Рано или поздно он тебя прикончит!
— Да, довольно интересная получается ситуация, правда?
— Не надо глупить, Фабиус! — укорил друга Чарльз. — Тебе прекрасно известно, что я всегда презирал твоего кузена. Я давно знаю, что он — отпетый негодяй, так что меня нисколько не удивила его попытка убить тебя. Однако мне невыносима мысль о том, что он может добиться своего.
— Мне и самому эта мысль не очень нравится, — суховато отозвался маркиз.
— Ну, тогда предприми что-нибудь! — настойчиво повторил Коллингтон.
— И что бы ты предложил?
— Ну, что-нибудь же можно придумать!
— Да, можно, — медленно проговорил маркиз, но, несмотря на настойчивые вопросы своего друга, не стал ничего ему рассказывать.
* * *
На следующий день леди Уолден, находившаяся в своем доме неподалеку от Сен-Олбенса в Хартфордшире, была удивлена появлением неожиданного гостя.
— Фабиус! — изумленно воскликнула она, когда ей доложили о маркизе. — А я считала, что, уехав в Лондон, ты уже не возвращаешься, пока не кончится сезон.
— Я хотел тебя повидать, — объяснил маркиз.
— Я польщена, — улыбнулась леди Уолден. — Но дело в том, что я собиралась завтра уехать: не хочу пропускать бал герцогини Девоншир, а он должен состояться в четверг.
— Я был уверен, что ты там появишься, — сказал маркиз.
— И все-таки приехал в такую даль, чтобы повидать меня сегодня. Я польщена, Фабиус.
Однако в ее взгляде маркиз Рэкстон прочитал удивление.
Когда Юдит Уолден шесть лет тому назад покинула школьную скамью и дебютировала в свете, то сразу же стала признанной красавицей Сент-Джеймса.
Она обладала тем типом красоты, который в тот момент как раз был в моде: светлые волосы, голубые глаза и чудесные формы, которые можно было бы назвать воплощением женственности.
Подобно яркой комете, блеснув на небесах аристократического Лондона, она вызвала всеобщий восторг, но с годами ее красота стала только больше и, кроме того, ее состояние тоже заметно выросло.
В семнадцать лет она вышла замуж за бесшабашного, обаятельного и невероятно состоятельного сэра Богрейва Уолдена.
Однако брак оказался недолгим: в последний месяц войны сэр Богрейв погиб, оставив своей вдове огромное состояние. А еще год спустя у леди Уолден умер отец, и она получила в наследство, помимо прочего, десять тысяч акров земли, примыкавшей к поместью маркиза Рэкстона.
Юдит и Фабиус знали друг друга с детства, и их отцы всегда полагали, что им следует пожениться и объединить фамильные поместья.
Однако Юдит дебютировала в светском обществе и вышла замуж, когда маркиз находился со своим полком за границей, в Португалии, и, хотя его отец страшно горевал об упущенной возможности, сам Рэкстон особого огорчения не испытал.
Он уселся в гостиной леди Уолден на элегантную кушетку, обитую дамасским шелком, и воззрился на хозяйку дома пристальным взглядом, который ее несколько озадачил.
— В чем дело, Фабиус? У тебя озабоченный вид.
На самом деле она ломала голову над тем, почему ему понадобиться нанести ей столь неожиданный визит.
Она была рада, что надела одно из своих самых красивых муслиновых платьев: хоть этот мужчина, которого она знала с самого детства, и не вызывал в ней особого интереса, она сознавала, что его внимания добиваются чуть ли не все ее подруги.
Стать предметом его интереса значило одержать крупную победу, которая вызовет всеобщую зависть.
— Я хочу поговорить с тобой, Юдит.
— Ты уже это сказал.
— Знаю — но я плохо представляю себе, как объяснить, почему я счел нужным сюда приехать.
— Такая скрытность тебе несвойственна! — поддразнила его леди Юдит.
— Я пришел сказать тебе, — серьезно начал маркиз, — что, на мой взгляд, нам следует сделать то, чего всегда хотели наши с тобой отцы.
— И чего же они хотели? — осведомилась Юдит.
В ее голосе появились нотки изумления. Она едва могла поверить тому, что явно собирался сказать маркиз, что вот-вот должно было слететь с его губ.
— Я думаю, нам следует пожениться!
— Ты это серьезно? — спросила она.
— Совершенно серьезно, — подтвердил он. — Ты не хуже меня знаешь, что этот брак наши отцы планировали с момента твоего рождения. Они были близкими друзьями, и оба хотели увидеть день, когда наши имения сольются в одно, а ты станешь моей женой.
— Но все это было так давно! — запротестовала леди Юдит. — А теперь их обоих уже нет в живых.
— Но мы живы. И я полагаю, что это в высшей степени разумно.
— Может, и разумно, но совершенно неромантично.
— Сожалею, если неудачно сделал свое предложение, — сказал маркиз с улыбкой, которую большинство женщин находили неотразимой. — Я к тебе очень привязан, Юдит, и тебе бы следовало давно это знать. И так было всегда.
— Что за чушь! — невежливо отозвалась Юдит. — Когда ты был маленьким, ты от души меня ненавидел!
— Этого просто не может быть!
— Ты всегда говорил, что терпеть не можешь девчонок. Когда ты приходил ко мне в гости, ты всегда дергал меня за волосы. А один раз, когда я выбросила твой мяч для крикета, ты меня даже ударил по-настоящему!
— Боже правый, Юдит! — воскликнул маркиз. — Неужели ты до сих пор не можешь мне этого простить?
— А почему я должна была это простить? В конце концов, не станешь же ты утверждать, будто прилагал все силы, чтобы понравиться мне, когда мы выросли.
— А разве у меня была такая возможность? — возразил он. — Ты вышла замуж, пока я воевал в Португалии.
— Но когда мы встретились, по тебе не заметно было, чтобы ты очень расстроился из-за моего брака!
— В то время я виделся с тобой всего раза два, — ответил маркиз. — И потом, Богрейв был мне другом. Ты же не думаешь, что я стал бы ухаживать за тобой у него под носом!
— А тебе и не хотелось за мной ухаживать! — парировала она. — Тебе никогда этого не хотелось, так почему ты вдруг вздумал на мне жениться?
— Во-первых, я решил, что мне пора жениться, — сказал он. — А во-вторых, я глубоко убежден, что бы могли бы прекрасно поладить. Я бы о тебе заботился, Юдит. Нельзя же, чтобы о тебе постоянно ходили сплетни!
— Ходили сплетни? И кто же это меня порочит, хотела бы я знать?
— Ну, знаешь! — в голосе маркиза послышались веселые нотки. — Тебе прекрасно известно, что после того, как ты овдовела, ты постоянно оказываешься в центре одного скандала за другим! Можно подумать, для тебя сюрприз, что в Лондоне все только и говорят о вас с Северном.
Наступило молчание, а потом леди Уолден потупила очи и проговорила:
— Возможно, не без основания!
— Боже правый! — воскликнул маркиз. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Герцог сделал тебе предложение?!
— На этот вопрос я отвечать не собираюсь, — с достоинством ответила она.
— Значит, не сделал!
Маркиз Рэкстон был человеком проницательным.
— Ты не имеешь права являться сюда и устраивать мне настоящий допрос!
Маркиз поднялся.
— Теперь я все понял, — сказал он. — Ты приехала сюда в разгар лондонского сезона, хотя это мне показалось странным, так как надеялась, что герцог приедет следом за тобой. Ну, и он приехал?
— Я же сказала, Фабиус: это тебя не касается! — воскликнула Юдит. — Уходи и оставь меня в покое.
— Я пришел сюда просить тебя, чтобы ты стала моей женой, — твердо проговорил маркиз. — И ты пока не дала мне ответа.
