— Это что-то вроде волшебства?
— Да, в некотором роде, — поспешно ответил Джеймс. — И благодаря этой особенной любви ты у нас тоже особенная. Возможно, иногда тебе кажется, что ты не знаешь, что делать. Прислушивайся к своему сердцу. Молись. Следуй своим порывам. Учись всему, чему может научить тебя Минерва, и со временем ты получишь ответы на все вопросы.
— А как же Берти? — спросила Хейд.
— Берти тоже многому тебя научит. Никогда не отдаляйся от сестры, любовь моя. Вы будете вместе расти и взрослеть.
Тут снова послышался гром, и Джеймс, приподнявшись, привлек дочь к себе и с улыбкой сказал:
— Все, уже не остается времени, любовь моя. Ты поняла все, что я тебе сказал?
— Думаю, что да, папа. — Хейд нахмурилась. — Но ты ничего не сказал о матери.
— Мы с твоей матерью позаботимся друг о друге. — Джеймс встал и помог дочери подняться.
Тут подул ветер, растрепавший их волосы. И внезапно в отдалении появился замок Сикрест, которого раньше не было видно. Хейд невольно вздрогнула, когда над главной башней замка нависла огромная грозовая туча. Отец же положил руки ей на плечи и тихо сказал:
— А теперь иди, любовь моя, и поищи Минерву. И обязательно скажи Берти, что я люблю ее так же, как тебя — губы отца коснулись ее уха, и она услышала, как он произнес: — Я очень сильно ее люблю.
В следующее мгновение отец убрал руки с ее плеч, и Хейд вдруг поняла, что его уже нет с ней рядом. Она долго всматривалась в пространство и, наконец, увидела отца, стоявшего на вершине холма, напротив замка Сикрест.
Внезапно сверкнула ослепительная молния, и тут же загрохотал гром. Глядя на отца, Хейд в отчаянии закричала:
— Папа, куда ты?!
Фигура Джеймса теперь казалась совсем маленькой. Когда же он заговорил, его голос звучал так же отчетливо, как и прежде:
— Беги, Хейд! Беги в Сикрест! Быстрее!
Хейд повернулась и побежала. Она бежала все быстрее и быстрее, а ветер с каждым мгновением усиливался, и раскаты грома следовали один за другим. Внезапно небеса разверзлись, и хлынул проливной дождь, грозивший утопить ее.
По мере того как Хейд приближалась к знакомой арке башни, она замедляла бег. Наконец она отважилась остановиться, чтобы бросить на отца последний взгляд. Теперь она с трудом различала отца. А потом ей вдруг показалось, что она увидела и другую фигуру, скользившую к нему по лугу. Это была рыжеволосая женщина, протягивавшая к отцу руки.
— Матушка! — в отчаянии закричала Хейд.
Но тут в очередной раз сверкнула молния, а затем все погрузилось во тьму.
Апрель 1075 года
Гринли-Мэнор, Англия
— Стой! — выкрикнул человек, похожий на медведя. Он стоял в центре подъемного моста, а за его спиной виднелись черные железные решетки. — Объясни цель своего прибытия в Гринли. И кто едет вслед за тобой.
Тристан с улыбкой повернулся к своему темнокожему другу, сидевшему на вороном коне. Фаро поморщился и с явным раздражением проговорил:
— Неужели все время будет так трудно?
— Похоже на то, — хмыкнул Тристан. — Хорошо, что хоть мои владения сейчас в безопасности.
— Я спросил, какое у вас дело! — прокричал часовой на мосту. — Немедленно отвечайте или приготовьтесь встретиться с моим другом! — Он взмахнул огромным боевым топором, который держал в руке.
Глядя на великана с топором, Тристан мысленно улыбался. Было очевидно, что этот воин станет прекрасным дополнением к его новым владениям. Спешившись, он повернулся к другу и проговорил:
— Как чудесно здесь пахнет, Фар. И воздух замечательный.
Фаро, все еще сидевший в седле, сделал глубокий вдох, затем кивнул:
— Да, верно, воздух здесь замечательный, что особенно заметно после лондонского смрада.
— Предупреждаю в последний раз! — заорал страж, поднимая перед собой топор. — Кто ты такой?! Отвечай!
Тристан расплылся в улыбке и медленно направился к подъемному мосту. Баррет, крепко сжимавший рукоять топора, с некоторым удивлением смотрел на рослого светловолосого незнакомца, столь отважно приближавшегося к нему.
«Кто же он такой, — думал Баррет. — Сразить его или нет?»
Чужак по-прежнему улыбался, а покрой его одежды изобличал в нем человека благородного происхождения. Конечно же, он не был разбойником, явившимся грабить беззащитный замок. Возможно, это просто усталый воин, которому нужно подкрепиться, и пополнить запасы провизии?
Но с другой стороны, незнакомец не отвечал на его, Баррета, вопросы. Более того, он даже не обращал на него внимания. Возможно, это означало, что он очень хитер и хочет напасть неожиданно? А ширина его плеч и немалый рост свидетельствовали о том, что он мог бы стать достойным противником.
Светловолосый незнакомец подошел к краю подъемного моста и посмотрел в ров под ним. Затем, повернувшись спиной к Баррету, принялся развязывать тесемки на своих штанах.
— Прошу меня простить, — бросил он через плечо. Баррет понял, что должен что-то предпринять. Ради благополучия замка, который он обязан был защищать, ему следовало нанести удар немедленно, а уж потом можно будет решить, что делать дальше.
Сделав широкий шаг, Баррет оказался за спиной светловолосого незнакомца. Он занес топор над его головой, но тут вдруг его руки словно чем-то обожгло. Глухо вскрикнув, Баррет выронил топор. Потом в изумлении стал разглядывать свои руки — на них были отчетливо видны какие-то черные точки.
— Что же это за… — Он умолк и бросил взгляд на второго незнакомца, смуглого воина, помахивавшего небольшой кожаной сумой на ремешке. Услышав звук, похожий на журчание воды, Баррет снова повернулся к светловолосому. — Эй! — закричал он. — Как ты смеешь мочиться с моего моста?!
Тристан затянул тесемки на штанах и повернулся лицом к воротам. С улыбкой, указав на небольшое каменное строение, примыкавшее к стене замка, он спросил:
— Вон там, наверное, и находится то самое место, что предназначено для этой цели?
Баррет нахмурился и проворчал:
— Да, именно там. Так что не стоит мочиться с моста.
— Прошу принять мои извинения, — с ухмылкой ответил Тристан. — Но боюсь, что нанесенное вам оскорбление было неизбежным. Ведь я слишком долго ехал верхом. Еще раз прошу меня простить. Кажется, вы уронили свой топор.
— Кто вы такой?
— Я Тристан Д'Аржан, лорд Гринли. — Светловолосый отвесил легкий поклон.
Глаза стража от изумления округлились и стали такими огромными, что казалось, они вот-вот выпрыгнут из орбит. Он опустился на одно колено и, склонив голову, произнес:
