Впрочем, едва ли кто-то посмотрел бы с симпатией на женщину, лихо отплясывающую, в то время как ее наняли для того, чтобы она выступила в роли чьей-то наставницы пли компаньонки. Боже упаси оттого, чтобы кто-нибудь из ее будущих клиентов мог заметить столь неподобающее поведение! Хотя, к счастью для Элоизы, едва ли кто-нибудь вспомнит об этом эпизоде.
Женщина в ее положении хочет остаться анонимной. Много лет она нарочно пряталась в тени и теперь не испытывала ни малейшего желания привлекать к себе внимание. Правда, мисс Талию Торнтон она бы с радостью задушила голыми руками – за то, что та ускользнула из бального зала. Для этого понадобилось какое-то мгновение – Элоиза лишь на секунду наклонилась, чтобы поднять веер, который одна полная дама уронила на пол, а когда она выпрямилась, Талия уже исчезла из виду.
Элоиза прикусила губу. Теперь, обдумывая сложившуюся ситуацию, она припомнила, что ее юная подопечная уж слишком сильно рвалась на этот бал, что, без сомнения, означало: без мужчины тут не обошлось. Опыт подсказывал Элоизе, что так всегда бывает, когда случаются неприятности, а именно они составляли суть жизни Талии Торнтон. Вообще-то Элоиза ни за что не согласилась бы работать с такой особой, однако она в некоторой степени получила эту должность в наследство.
Еще два года назад Элоиза была вполне довольна жизнью, находясь в услужении у двоюродной бабушки Талии Юделлы Торнтон. И когда Юделла в прошлое Рождество тихо отошла в мир иной, Элоиза была готова упаковать свои вещи и искать работу где-нибудь еще.
Однако к ней обратился племянник Юделлы лорд Хорас Торнтон: он уговорил Элоизу стать компаньонкой его незамужней сестры Талии. Лорд пообещал, что ей придется занимать этот пост лишь до тех пор, пока он не выдаст Талию замуж. В результате Элоиза, не без усилия подавив в себе внутреннее сопротивление, приняла предложение лорда.
Талия, не имевшая родителей, которые бы помогли ей вырасти достойной женщиной, зато имевшая брата, промотавшего все свое состояние, была… – честно говоря, для того, чтобы ее описать, добрых слов не найти, – обидчивым, невыносимым существом.
– Вы нашли ее? – раздался за спиной у Элоизы озабоченный женский голос.
Испытывая угрызения совести, Элоиза отвела взор от дверей, ведущих в сад. Настала пора забыть о ловеласе и похищенных им у нее поцелуях. Реальность обернулась для нее безвкусно одетой женщиной лет тридцати, остановившейся подле нее. Мисс Мэри Уэстон была компаньонкой той самой неуклюжей баронессы, которая выронила веер, что положило начало всей цепочке вечерних событий.
– Нет, – ответила Элоиза, чувствуя, что ее вновь охватывает паника. – Ее не было в гардеробной?
Мэри отрицательно помотала головой в ответ.
– Нет, – прошептала она. – И никто ее не видел. Может, стоит поискать в оранжерее, как вы думаете? Или в одной из комнат наверху?
– Понятия не имею, откуда начинать поиски, – промолвила Элоиза, бледнея при мысли о предположении, что ей придется заглядывать в чужие спальни.
А как надо будет себя вести, если она застанет Талию с любовником?
– Не совершит же она такой глупости, – шепотом ответила Мэри на ее незаданный вопрос.
Женщина явно переживала не меньше самой Элоизы.
– Да запросто! – с мрачной уверенностью заверила ее Элоиза.
– Но она же помолвлена…
– С человеком, которого, по заверениям Талии, она любить не может.
Речь шла об одураченном несчастном баронете, который предложил Элоизе щедрое вознаграждение за то, чтобы она присматривала за его «энергичной невестой» до тех пор, пока он не вернется из Амстердама.
Весьма непривлекательный, он, без сомнения, прекрасно понимал, что ни в какое сравнение не идет с теми молодыми светскими щеголями, которые волочились за Талией. Элоиза бы ничуть не удивилась, узнав, что Талия намеренно так ведет себя, чтобы саботировать собственную помолвку.
– А что же ее брат? – спросила Мэри, осматриваясь по сторонам. – Лорд Торнтон ведь привез сюда вас обеих, не так ли?
– Сомневаюсь, что его светлость вообще помнит о существовании сестры, не говоря уж о том, что его может взволновать ее исчезновение, – заметила Элоиза.
Неожиданно ее тревога прошла. В бальный зал из сада украдкой вошла пара – с лиц мужчины и женщины еще не исчезли следы страсти и тех интимных тайн, которыми они только что обменялись. Элоиза сразу поняла, что женщина не была Талией, а высокий джентльмен рядом с нею был тем синеглазым красавцем, который оторвал Элоизу от ее обязанностей.
Мэри слегка подтолкнула ее.
– Вы должны поймать ее до того, как это сделает кто-то другой, – промолвила она.
Напоминание Мэри подействовало на Элоизу – во всяком случае, она вспомнила, что компаньонке баронессы недосуг думать обо всяких повесах.
– Можете мне поверить, я твердо намереваюсь это сделать, – заявила Элоиза.
Поднявшись в расположенный наверху игорный зал, Дрейк ходил, озираясь по сторонам, в поисках брата. Возможно, мальчику повезло больше с одной из тех серых птичек, что стайкой вились вокруг него, чем ему самому с милой, но несговорчивой леди, помешанной на своих обязанностях. Впрочем, ее сдержанность пришлась Дрейку по нраву; больше того, она сумела по-настоящему взволновать его, а это мало кому удавалось.
Боскасл улыбнулся, с удовольствием вспомнив их слишком короткую встречу. При воспоминании о том, как ее тело прильнуло к нему, Дрейк почувствовал приятное волнение, вновь заставившее кровь в его жилах бежать чуть быстрее. Будь у него больше времени, он сумел бы сломить ее сопротивление. Хотя, возможно, это даже хорошо, что она убежала от него. Потому что репутацию любой молодой женщины, которую видели в обществе Дрейка Боскасла, можно считать испорченной.
– Добрый вечер, Боскасл, – услыхал он чей-то голос из глубин кресла-качалки. – Неужто это последний раз, когда все мы видим вас живым?
– Если повезет, – ответил Дрейк, даже не останавливаясь, чтобы удовлетворить ленивое любопытство говорившего.
Марибелла Сент-Айвз редко заводила себе любовника тихо, без фанфар, а о ее бурном темпераменте частенько писали даже в газетах. Однако Дрейк предпочитал о своих делах помалкивать, считая, что они касаются его одного.
Боскасл пригляделся к окружающим. За столиком у окна шла горячая игра в экарте. В свете свечей Дрейк узнал двоих игравших. Одним был его кузен-выскочка, сэр Гейбриел Боскасл, смуглый, много переживший солдат, раненный в Испании. Игравший против него человек был лордом Хорасом Торнтоном, вечно неудачливым братом покойных друзей Дрейка.
У Гейбриела был такой невозмутимый и непроницаемый вид, какой могли напустить на себя только Боскаслы. Хорас был бледен, как полотно, и беспрестанно пил. Судя по отчаянному выражению его лица, он проигрывал. Обожавший всевозможные состязания, Гейбриел, похоже, был готов лишить Хораса последнего полпенсовика. Дрейк отвернулся – ему было неприятно смотреть на Торнтона. Он не хотел становиться свидетелем падения человека, к которому не испытывал уважения.
