Элизабет зааплодировала:
— Браво, Виктор. Ты еще никогда не был так красноречив… Жаль, что ты играешь для аудитории, состоящей всего из одного человека…
Виктор все еще пытался говорить:
— Ты не имеешь ни малейшего представления, над чем ты насмехаешься. Грядут перемены, Элизабет. Они все слепы. Они беспечно идут по длинному коридору к смерти… — Он качнулся в ее сторону и рухнул к ее ногам.
— Уберите его, — попросила Элизабет, увидев, как в фойе входит ее отец. — Он снова заболтался.
— Дорогая, он же не шутит.
— Мне следовало подумать, перед тем как его приглашать, — проворчала Элизабет. — Отец, пожалуйста, отнеси его наверх в одну из гостевых комнат. И наверное, ему лучше будет принять ванну. Вот настоящая революционная идея.
— Не будь снобом, дорогая. Он нам очень сильно помогает.
— Когда молчит, — возразила Элизабет. — А вот и Джайлс. Будь добр, убери его отсюда.
— Как пожелаете, моя госпожа.
Два лакея ловко подняли Виктора и унесли наверх.
— Теперь, отец, он для нас наиболее полезен… потому что не портит вечеринку.
— Ты слишком жестока, Элизабет. Ты же знаешь, через что ему пришлось пройти.
— Однако, несмотря на все его высокие рассуждения, памфлеты, лекции и его философию, вот он здесь, а ты… мы… ухаживаем за ним, готовым продаться за ложку икры. На самом деле.
— По крайней мере он честен, — многозначительно сказал отец.
Элизабет застыла, подумав, что еще не сказала ни слова о другом. Боже мой!
— Давай больше не будем говорить ни о нем, ни о Питере. Тема о них закрыта.
— Ерунда. Ты с радостью примешь его обратно быстрее, чем я щелкну пальцами.
— Он сделал свой выбор. Он вернулся в Москву семь лет назад, чтобы доказать преданность своей семье. И больше не стоит ни о чем говорить.
А сказать на самом деле было что. Некому было довериться, поэтому она держала все в себе долгие семь лет. И ей казалось, что она очень хорошо держалась все время. Однако стоило только раз упомянуть его имя, как… у нее подкосились ноги? Ее решимость ослабла?
Не стоило отцу бередить ее рану именно сейчас. Ведь он был единственным, с кем она могла поговорить в течение тех головокружительных месяцев, когда, казалось, Питер решится и предложит ей выйти за него замуж.
Головокружительных до тех пор, пока не пришло письмо, подписанное Николаем Романовым, будущим императором и племянником Питера, в котором тот подробно описывал все последствия брака с Элизабет и то, от чего Питер откажется в таком случае.
С будущим императором она тягаться не могла. Питер вернулся в Россию, и осталось только разбитое сердце. А затем опрометчивое замужество, посредством которого она надеялась пробиться в высшие круги общества, где был Питер. Ведь если она хотя бы изредка могла видеть его…
Но нет. Даже мимолетные взгляды… она глубоко вздохнула. Они тоже были бесполезны.
Ее отец как-то странно посмотрел на нее.
— Он, конечно, так никогда и не женился?
— Нет, — ответила Элизабет.
— А теперь другой дядя Николаса уже проторил дорогу…
— Тот большой роман брата Питера, породивший на свет ребенка? Нет. Как вообще может женщина согласиться на него?
«Обменять свободу на незаконнорожденного ребенка и неограниченную денежную прибыль? Никогда. Никогда? Даже если бы он сейчас вошел через парадную дверь?» — подумала она и услышала одобряющие слова отца.
— Я так счастлив это слышать… — начал он, но его вдруг прервали.
— Моя госпожа? — Джайлс возник совершенно бесшумно. — Прибыл еще один гость, моя госпожа.
— Я больше никого не жду, — пробормотала Элизабет, нахмурившись. — Кто может быть настолько невоспитан, чтобы прийти так поздно, Джайлс?
— Вот, госпожа. — Джайлс протянул ей визитку; пробежав ее глазами, Элизабет на мгновение потеряла способность дышать.
Ее отец прочел визитку через ее плечо:
— Бог мой… Питер…
Элизабет взглянула на отца.
«…Все будет, как прежде…» — промелькнуло у нее в голове.
Сбылось обещание и пророчество — действительно, никакие препятствия не помешали, — и все ее благие намерения испарились.
Вот Питер, высокий, потрясающе привлекательный, прекрасно одетый, берет ее руки в свои, и семь лет разлуки забываются в одно мгновение, как будто он никуда и не уезжал.
Утро было самое лучшее время суток. Гости еще спали, так как шведский стол к завтраку накрывался только в одиннадцать.
Сегодня Элизабет решила позавтракать на террасе пораньше, до того как все проснутся и она встретится с отцом.
Ей нужно было подумать, составить план. А тут еще и Питер… Она не ожидала его увидеть ни сейчас, ни когда-либо.
Последний раз она видела его два года назад. По душной, заполненной народом комнате расхаживали светские львы, находящиеся в самом разгаре своего охотничьего сезона. Боже, как было отвратительно сидеть рядом с Уильямом и смотреть на то, как они дефилируют мимо, готовые к флирту с каждой встречной. Питер с любопытством рассматривал окружающих, за тем заметил ее, сделал движение в ее сторону, но сменил курс и ушел.
Элизабет не ожидала, что ее сердце может разбиться дважды. Она думала, что пережила разлуку с Питером. Самое плохое, что он так и не женился и что он снова возвращался в Москву.
За два года ее сердце должно было охладеть к нему.
Но в то же мгновение, когда он вошел, она растаяла и почувствовала такое дикое счастье, как будто ей вновь было семнадцать.
Она уже почти забыла, как ощущают себя влюбленные. И не имело значения, что пока она должна была еще соблюдать траур. Питер снова здесь, а следовательно, все на свете становилось возможным.
Все будет как прежде… При мысли об обещании она замерла.
Нужно было рассказать отцу о Николасе Мейси. Времени не оставалось. А приезд Питера все окончательно запутал.
— Элизабет… — Отец сел за стол и налил себе чаю.
Она посмотрела на часы. Десять утра.
— Доброе утро, отец. — Теперь она могла ему рассказать. Может быть…
— Итак, он здесь наконец. Похоже, ему нечего было сказать, — проговорил отец.
— Одно его присутствие уже говорит о многом, — пробормотала она. Ей понравилось то, что она сказала. Член королевской семьи должен обладать харизмой, и у Питера она была. Слова были не нужны. Питер присоединился к гостям, и она весь вечер только и делала, что смотрела на него.
Казалось, он совсем не постарел. Все были очарованы его интересом к разговорам гостей. И никто не подал вида, что заметил, как большую часть вечера Питер просто смотрел на нее.
Элизабет не могла позволить отцу омрачить ее радость. Все объяснения будут позже. Она была уверена, что Питер обязательно сделает ей предложение.
