И все же как он мог? Среди толпы людей, которые стремились поскорее получить еду и питье, рыцарь увидел несколько знакомых лиц. Большая часть из них были довольными и даже счастливыми, но на некоторых проглядывалось неодобрение? И разве мог он их в этом винить?
Бэрен, охваченный беспокойством, преследуемый своим прошлым по пятам, подошел к залу, где пиво и вино текли рекой. Он на мгновение остановился около высоких дверей, сейчас широко открытых, стоя в замешательстве, и посмотрел на солнце, но даже его вид воскрешал память.
Хотя мужчина и решил выйти наружу, мысль о старых убежищах посетила Бэрена, и он повернул голову. Заметив краем глаза движение в углу, обернулся и увидел мальчика-служку, который тащил на своей спине дрова. Гнев вскипел в нем, сильный и яростный.
— Кто позволил тебе таскать такие тяжести? — потребовал ответа Бэрен.
— Никто, милорд, — сказал мальчик, глаза его расширились от страха. Или это была ненависть?
— Отвечай, теперь я твой лорд! — проговорил Бэрен, хотя слова и застревали у него в горле.
— Никто, клянусь вам! Я только пытался взять побольше, чтобы потом не ходить, — сказал мальчишка. Его невинный ответ удивил Бэрена. С ворчанием он послал мальчишку к черту и обнаружил другого слугу, который следил за ним, очевидно удивленный такой манерой поведения. Бэрен глубоко вздохнул. Он отреагировал чересчур бурно, потому что хорошо знал, что такое тяжелый и изнурительный труд для ребенка, не имеющего ничего от рождения.
При этой мысли прошлое снова налетело на него словно ураган, и поскольку рыцарь не мог никуда от него убежать, пытался найти хоть какое-то подобие покоя. Наконец, Бэрен увидел Женевьеву в толпе, он пристально вглядывался в ее длинные, белокурые волосы с непонятным страхом. Теплота, непрошенная и нежданная, которую невозможно игнорировать, проникла в его душу, прогоняя прочь мысли о годах тяжелого труда и бесконечных войнах, будто их никогда и не было. Опасные и ненужные чувства, решил Бэрен, нахмурившись. Некоторые рыцари были подвержены нежным эмоциям, часть из них даже писали стихи, но это не воины, не мужчины, которым надо было самим пробивать себе путь в жизни.
Так что Бэрен усилием воли остановил поток воспоминаний, который угрожал захватить его целиком. Он другим взглядом теперь смотрел на свою жену, более расчетливо и с меньшим количеством юношеской горячности. И то, что увидел — это была выросшая, теперь уже женщина, давно покинувшая детство, отличающаяся редкой красотой, которая со временем лишь еще больше расцветет. Отчего она не вышла замуж? О чем думал Клемент, когда оставлял все в таком беспорядке? Бэрен еще больше нахмурился. Женевьева сказала, что он долго болел, возможно, был не в своем уме.
Бэрен поймал себя на том, что при взгляде на свою молодую новобрачную трезво мыслить становиться все труднее и труднее. Она двигалась с неповторимым изяществом и величием, как ее венценосная тезка, но в то же время была открыта и улыбалась каждому малышу в зале, который преподносил ей подарки. Бэрен видел, как девушка нагибалась вниз, чтобы получить цветок и поцеловать ребенка в знак благодарности. И, казалось, что та дорога, которую он прошел за всю свою жизнь, была напрасна и возвращала его обратно. Рыцарь чувствовал легкое головокружение, будто падал с каких-то небывалых высот. Или он просто вернулся в те места, которым всегда принадлежал?
Отказываясь принимать такие мечты, Бэрен стоял в стороне ото всех, выпрямив спину, как и подобало рыцарю, которым он и являлся, осматривая подозрительным взглядом все вокруг, словно ожидая нападения. И пока вечер медленно тянулся, мужчина решил, что у него есть весьма веская причина быть осторожным. Он изучал свою жену с всевозрастающим беспокойством. Хотя она и приветствовала каждого слугу, каждого крестьянина с сердечной добротой, это совершенно не распространялось на одного человека в зале, а именно на ее мужа. Даже его собственный эскорт был в восторге от леди Брандет, и девушка не держалась от них на расстоянии, но продолжала все так же избегать Бэрена.
А, с другой стороны, он же сам может все исправить, и, расталкивая гостей, двинулся к Женевьеве. Она же, подметив это, начала медленно перемещаться от него. Со стороны это было не заметно, но Бэрен все же увидел и не мог игнорировать. И его характер, который он до этого держал в узде, начал пробиваться наверх.
Что она хочет? Он женился на ней, по ее же просьбе. Или она намеревалась теперь полностью исключить его из своей жизни? В ту же минуту старые подозрения и сомнения наполнили душу. Она взяла его имя, чтобы защитить свои земли, презирая его самого, как слишком невоспитанного и низкорожденного, чтобы он стал ей супругом? Губы Бэрена сжались в твердую линию. Она ошибалась, если думала, что он позволит так с ним поступать.
Девушка могла и использовать его, но он будет настоящим мужем, ибо таковы условия сделки. Она думала обвенчаться с ним и вычеркнуть из своей жизни? Разве Женевьева не понимает того, что должно быть между мужем и женой?
И хотя Бэрен постарался отогнать мысли об этой стороне супружества, тело его отреагировало моментально и с невиданной силой. Он в мгновение стал твердым как камень, его чресла напряглись лишь от одной мысли о девушке, лежащей на кровати и ожидающей его. Этой ночью. Каждой последующей ночью. Он резко втянул воздух и попытался справиться с собой, поскольку его жена, похоже, совершенно не стремилась к подобному.
Не собирается ли она наставить ему рога? Кровь закипела у него в венах. Он, конечно, поклялся служить этой семье, но не до такой же степени, чтобы стать пособником собственного позора. И разве не заслуживает того, чтобы получить наследника? Почему он должен отдать потом все свои земли, таким сложным путем полученные, обратно короне? Хотя рыцарь и не думал о том, кому передаст свой титул после смерти, эти смутные мысли теперь появились где-то на задворках сознания. И Бэрен поражен был своей реакцией, безумная и щемящая тоска пронзила все его существо. Он, внезапно, захотел сына, но не от любой, а именно от этой женщины.
Образ Женевьевы с ребенком на руках родил жар, охвативший его целиком. Это была не просто жажда этой женщины, это затронуло мужчину где-то глубоко внутри. Гордость, надежда и давно забытые мечты ожили в нем, сжимая стальными кольцами грудь. На мгновение Бэрен замер, не осмеливаясь даже вздохнуть, столь драгоценным и мимолетным было видение, но через секунду он резко выдохнул и отогнал от себя эти фантазии. Как эта идиллия могла наступить, если невеста не хотела даже видеть его, не говоря уж о чем-то большем?
