— Мне что же, надо было прихватить развалину компаньонку с собой, да? — со смехом спросила Скиттлз. — А вон той бледной особе, кажется, требуется нянька!
Говоря это, она смотрела на Мелинду с нескрываемой неприязнью, мужчины сразу почувствовали себя неуютно, как всегда бывает, когда женщины начинают ссориться друг с другом.
— А не перекусить ли нам, Дрого, — быстро проговорил капитан Вестей. — По правде говоря, я не успел даже позавтракать и умираю с голоду.
— А я предложу вам кое-что поинтереснее, — сказала Скиттлз. — Когда мы ехали через парк, я подумала, что это превосходное место для скачек.
— Боже! Да она права! — восторженно сказал один из джентльменов. — А ступени перед парадным входом послужат превосходной трибуной, откуда можно будет наблюдать за наездниками в течение всей скачки. Почему мы раньше не подумали об этом?
— Потому что вы придурки, вот почему! — ответила Скиттлз. — Ну-ка, пошли посмотрим.
Она вышла в парадную дверь, мужчины последовали за ней. Мелинда как под гипнозом пошла за ними. Все встали на ступенях, перед ними простирался парк с огромными деревьями, в окружении полей с низкими живыми изгородями, тянувшимися до леса.
— Видите! — сказала Скиттлз. — Настоящий ипподром.
— А она права, — согласился капитан Вестей. — Ты должен попробовать провести здесь когда-нибудь заезд, Дрого.
— Я чего ждать? — сказала Скиттлз. — Вызываю на соревнование любого из вас. Какая будет ставка?
Пятьсот гиней?
— Слишком много, Скиттлз, — запротестовал один из мужчин. — Ты же знаешь, что выиграешь.
— Что, кишка тонка? — грубо спросила Скиттлз. — Ну же, вы, недоделанные ублюдки Пятьсот гиней, что на Сарацине я побью любого из вас, даже с одной привязанной к поясу рукой, если хотите!
Мужчины выглядели несколько сконфуженно.
Никто не принял ее вызова, но вдруг послышался тихий голос Мелинды, как ей показалось, принадлежавший совершенно незнакомому человеку:
— Я принимаю вызов.
Услышав ее, все внезапно замолчали, повернулись к ней и удивленно уставились на нее.
— Ты? — презрительно спросила Скиттлз. — На чем ты поедешь? На корове?
— Я принимаю ваш вызов, — сказала Мелинда, смотря ей прямо в глаза.
— Да что вы, Мелинда… — начал капитан Вестей, но его перебил маркиз.
— Это невозможно! — сказал он.
— Нет, возможно, — ответила Мелинда. — Я хотела бы принять вызов мисс Уолтере, но с одной оговоркой. Только если вы позволите мне выбрать в вашей конюшне ту лошадь, которую мне захочется. — Ну, конечно, он разрешит! — воскликнул один из джентльменов. — У Дрого есть отличные скаковые лошади. Желаю пожать лавры, Скиттлз.
— Лавры! — презрительно воскликнула Скиттлз. — Что, черт побери, ты думаешь обо мне? Ставлю пять к одному, что эта курочка свалится с лошади на первом же препятствии!
От грубости Скиттлз Мелинда покраснела, но сверкнула глазами и поджала губы, когда услышала, что маркиз сказал:
— Я не позволю этого.
— Вам не удержать меня, милорд, — сказала она.
— Конечно, он не имеет права, — согласились его друзья. — Не портите удовольствие другим, Дрого!
Пусть девицы померяются силами. Кроме того, мисс Мелинда — темная лошадка.
Капитан Вестей поймал Мелинду за руку.
— Не надо! Не надо! — едва слышно уговаривал он ее. — Вы сошли с ума! Скиттлз — лучшая наездница в округе. Придумайте какую-нибудь отговорку, скажитесь больной, подчинитесь Дрого.
Если Мелинда и колебалась, то не показывала виду.
Она только взглянула поверх голов на Скиттлз, которая снова взяла маркиза за руку и говорила ему:
— Вы давно не видели, как я езжу верхом. Я бы хотела показать вам свое умение.
Двусмысленность ее слов не вызывала сомнений, и Мелинда почувствовала, что все нервы у нее напряглись.
— Во сколько мисс Уолтере хотела бы начать скачку?
— Нет никакой спешки, — ответила Скиттлз через плечо, — мне не достанет много времени посрамить вас, мисс Тщеславие, и я только надеюсь, что вы сможете выплатить ваш проигрыш наличными, я не люблю задержек.
— Если вы выиграете, то вам заплатят, — тихо сказала Мелинда.
— Кушать подано, милорд!
Слова дворецкого пришлись как нельзя кстати, чтобы разрядить усиливающееся напряжение между обеими женщинами.
— Мне нужно выпить, клянусь Юпитером! — говорил один из джентльменов, пока они стояли и пропускали вперед Скиттлз, которая не удостоила Мелинду ответом, только пренебрежительно взглянула на нее.
Мелинда была вынуждена последовать за ней.
В холле она пошла к лестнице и уже почти дошла до ступеней, когда ее остановил голос, донесшийся сзади:
— Мелинда!
Это был маркиз. Они были одни, так как все остальные уже шли по коридору к столовой. Она повернулась к нему.
— Вы маленькая дурочка! — сказал он. — Вы свернете себе шею!
Его голос прозвучал почти свирепо. Она больше не могла слышать его и, повернувшись, побежала вверх по лестнице, оставив его внизу.
— И только прибежав в свою спальню, она поняла, что у нее нет амазонки. Без нее она не могла участвовать в скачках. Она позвонила горничной.
— Нет ли в доме, случайно, какой-нибудь амазонки, которая подошла бы мне?
Горничная выглядела еще более надменной, чем вчера вечером.
— Не имею понятия, мисс, — сказала она. — Но я расспрошу миссис Медоуз.
Миссис Медоуз была старой и седой, она подозрительно, как показалось Мелинде, рассматривала ее.
— Амазонка? Не знаю, мисс, подойдет ли она вам.
Вы такая маленькая.
— О, пожалуйста, — взмолилась Мелинда, — пожалуйста, посмотрите, может быть, вы сможете найти что-нибудь для меня. Это очень важно.
Она чувствовала, что отменить скачки — Значило сдаться не только Скиттлз, но и маркизу. И тут она подумала, что сошла с ума, поставив на кон все свои деньги, все свои надежды, связанные с коттеджем и совместной жизнью с Наиной, настолько неравны были силы. Но, тем не менее, она знала, что ненавидит Скиттлз и должна победить ее, и не только на скачках.
— Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, — просила она домоправительницу.
Миссис Медоуз посмотрела на ее маленькое встревоженное лицо и, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, сказала:
— Совершенно не понимаю, что такая милая молодая леди делает здесь и почему принимает участие в этих похождениях.
— Я просто хочу выиграть у нее скачку, — сказала Мелинда почти шепотом.
— Вообще-то я имела в виду не только скачки, — сказала миссис Медоуз, а потом поправилась:
— Это не мое дело, конечно. Пойдемте, мисс, я подыщу вам что-нибудь в моей кладовой, может быть, что-то и подойдет. Жаль, что вы не мальчик, потому что я сохранила всю одежду его светлости, начиная с того дня, когда он впервые сел на лошадь. Я пересыпала ее нафталином, чтобы не побила моль. Есть еще и одежда покойной маркизы, она всегда оставляла часть одежды здесь, но ее светлость была крупной, и из ее вещей вам вряд ли что подойдет.
