При этих словах у Лизетт перехватило дыхание.
– Мне бы хотелось попробовать на фабрике Люмьера. Кажется, там выпускают фотопластинки?
– Верно. Раньше там была шляпная мастерская, а впоследствии здание приобрел мсье Люмьер, наш знаменитый фотограф. Фотопластинки – это изобретение двух его сыновей, Огюста и Луи. Оба – блестящие предприниматели, первых финансовых успехов добились, когда им было около двадцати лет. Сейчас им немного за тридцать. Они ведут дела на фирме отца и, кажется, очень преуспели в этом.
Женщина решительно кивнула.
– Вы не ошибетесь, если обратитесь туда. Основную работу мсье Люмьер возложил на своих сыновей. Сам он очень заботится о своих работниках, а их у него сегодня больше трехсот человек. Недавно он ввел для сотрудников фирмы новую систему накоплений и пенсионного обеспечения. К сожалению, не все владельцы предприятий следуют его примеру. Я дам вам адреса этой фабрики и мебельной фирмы.
Выйдя из бюро вакансий, Лизетт отправилась в округ Монплезир, где находилась фабрика Люмьера. Она вспомнила, что в детстве ей часто рассказывали о выдающихся способностях Огюста и Луи. Лизетт была уверена, что после ее долгого отсутствия – за это время она из девочки превратилась во взрослую женщину, – сыновья Люмьера вряд ли ее узнают, чего не могла сказать о мсье Люмьере-старшем. Ее фамилия ему хорошо знакома, и при ее упоминании он, скорее всего, сразу вспомнит Лизетт Декур. Но пока она морально не готова к тому, чтобы кто-то узнал о ее возвращения в Лион.
Дойдя до ворот фабрики, Лизетт была ошеломлена ее размерами: появились новые цеха и отделы, жизнь била ключом. Дежурный на входе указал, как пройти в контору.
Она успешно прошла собеседование, и через двадцать минут Лизетт уже показали место в бухгалтерии, где ей предстояло работать. Никого из братьев Люмьеров она так и не увидела, а со следующего понедельника приступала к работе с довольно приличным жалованьем.
Она вышла с фабрики с адресами съемных квартир, которые ей дали в конторе, узнав, что она нуждается в жилье. Вероятно, придется заплатить аванс за квартиру, поэтому она зашла в ломбард, куда сдала бриллиантовую брошь, получив за нее приличные деньги и залоговую квитанцию. В ломбарде ей посоветовали выкупить брошь при первой же возможности.
Через полчаса Лизетт сняла небольшую двухкомнатную квартирку на верхнем этаже огромного здания в хорошем районе, и, как она и предвидела, аванс пришлось заплатить за четыре недели вперед. Комнаты были оклеены обоями с узором из розочек. Мебель Лизетт вполне устраивала: удобная, хотя и знавшая лучшие времена. В квартире было все необходимое: газ, небольшая кухонька в нише за портьерой, комплект посуды, включая чайник, пару битых кастрюль, которые можно будет заменить, взяв несколько вещей из Белькура. На этаже была небольшая ванная комната, которой она могла пользоваться вместе с другими жильцами.
Как-то вечером, смахнув пыль с бабушкиного велосипеда, она прикрепила к багажнику дорожную сумку и чемодан, которые нашла в доме, уложила в них кое-что из постельного белья, несколько полотенец, металлическую посуду, две чашки с блюдцами и пару тарелок. В доме всего было предостаточно, но она отобрала лишь те вещи, исчезновение которых уборщицы не заметят. Потом снова заперла дом и села на велосипед. Вначале Лизетт чувствовала неуверенность при езде: колеса вихляли, велосипед заносило в разные стороны, но она быстро освоилась и ровно крутила педали.
Лизетт подъехала к своему новому пристанищу как раз в тот момент, когда из него выходил высокий, черноволосый, элегантно одетый мужчина. По-видимому, один из жильцов этого дома, подумала она, обратив на него внимание. У него было широкое симпатичное лицо с длинным прямым носом и красивыми полными губами. На вид ему можно было дать около тридцати лет. Он улыбнулся ей, приподняв коричневую шляпу и сверкнув глазами необыкновенной голубизны.
– Добрый вечер, мадемуазель, – приветствовал он. – Я вижу, вы заселяетесь.
Лизетт вопросительно посмотрела на него.
– Да, я только что поселилась здесь. Вы случайно не знаете, где можно поставить велосипед? Я забыла спросить у хозяина.
– За домом есть место под навесом. Давайте ваш велосипед, я покажу.
Взявшись за руль велосипеда, он покатил его по узкой асфальтированной дорожке. Лизетт шла за ним следом, он улыбался, повернув голову в ее сторону.
– Меня зовут Мишель Ферран. Я живу на первом этаже.
Лизетт знала, что на первом этаже находятся более дорогие квартиры большей площади и с отдельными ванными.
– А я в мансарде, – ответила Лизетт и назвала свое имя.
Они подошли к небольшому дворику с навесом.
– Здесь вы можете оставлять велосипед, не беспокоясь за его сохранность, мадемуазель Декур, – заверил он.
Вместе они вернулись к главному входу, и мужчина помог ей донести багаж. Не дойдя пару пролетов до своей двери, она остановилась, поблагодарила его и попрощалась.
– Рад был с вами познакомиться, – сказал он и снова спустился вниз, а Лизетт вошла в свое новое жилище.
Только спустя три недели после выхода на работу Лизетт впервые увидела братьев Люмьеров, хотя они бывали здесь ежедневно. Она заметила, как они стояли вдвоем во дворе и оживленно беседовали, бурно жестикулируя. Оба брата – Огюст и Луи – были очень привлекательные молодые мужчины интеллигентной наружности, с темными волосами и красивыми черными усами. Их усы Лизетт хорошо помнила с детства.
Ее новые сослуживцы многое рассказали о братьях, а кое-что она знала и сама. Оба обладали незаурядными способностями к науке. Во время школьных каникул и в любую свободную минуту они всегда помогали отцу в его экспериментах в фотографии, часто и подолгу работали – иногда даже в ущерб своему здоровью.
Люмьеры женились на сестрах, Маргарите и Розе, дочерях местного пивовара Альфонса Уинклера, старого друга их отца. Старшая дочь Люмьера по имени Жанна вышла замуж первая – за профессора. По мере укрепления дружбы между семьями Люмьеров и Уинклеров две другие дочери Люмьера – Жюльетт и Франциска – вышли замуж за сыновей Уинклера Жюля и Шарля. У Люмьеров был еще десятилетний брат Эдуард, и в семье шутили, что ему ничего другого не остается, как жениться на младшей дочери пивовара.
– В доме Люмьеров всегда была семейная гармония, – сообщила Лизетт пожилая сотрудница по имени Од. – Мсье и мадам Люмьер вместе с двумя сыновьями и их женами всегда собираются в доме Огюста или Луи на семейные торжества, а иногда без всякого повода – просто развлечься. Говорят, что когда они собираются вместе, то каждый из них съедает больше, чем, если бы ел в одиночку. Все члены семейства играют на музыкальных инструментах и часто устраивают импровизированные концерты. Мсье Люмьер хорошо поет – у него роскошный баритон.
