— И то и другое, — с готовностью признала она. Видя, что она не собирается уступать, он сказал:
— Хорошо. Я согласен, чтобы мы подождали, если ты поклянешься, что будешь удовлетворять меня другими способами, когда бы мне ни захотелось этого. — Мэдди нахмурилась. — Мне все равно, как ты это будешь делать, лишь бы я был удовлетворен, — тут же добавил он.
— Ты говоришь так только потому, что думаешь, будто сможешь соблазнить меня на большее. — Именно это и входило в его планы. Ему не нравилось, что она предугадывала его замыслы. — Но этому не бывать, поскольку ты не интересуешь меня в этом плане, — добавила она.
— Ты снова познаешь влечение ко мне.
— Ты просто уникум! Если твое поведение не погасило любую искру желания к тебе, то это сделала твоя подлинная внешность.
Маккаррик прищурился и двинулся к ней. Когда она уперлась спиной в стену, он положил ладонь на ее затылок.
— Ты не можешь отрицать, что тебе нравилось, как я целовал тебя, сказал он, медленно притягивая ее к своей груди.
У нее участилось дыхание.
— П-потому что я тогда думала, что ты не такой.
— Ты когда-нибудь думала о том, что произошло в экипаже до того, как я взял тебя?
У нее заалели щеки, и он счел это ответом.
— Я думаю об этом постоянно, — признался он. Маккаррик знал, что для того, чтобы добиться желаемого, ему нужно найти взвешенный подход к ее обольщению. Пришлось пересилить себя, чтобы убрать руку с шеи и взять в ладони ее лицо. — Помню, как тебе нравились мои поцелуи и ласки.
Она безотрывно смотрела на его губы, будто думала именно об этом.
Он наклонился и шепнул ей в ухо:
— Ты была так близка к оргазму со мной.
Мэдди ахнула, и он ощутил, как дрожь прокатилась по ее телу.
Шотландец провел тыльной стороной пальцев по ее горлу.
— Почему ты думаешь, что тебе опять это не понравится? — Некоторое время было слышно лишь их неровное дыхание. — Я собираюсь сейчас поцеловать тебя, и если ты не ответишь, я отстану и больше никогда не приближусь к тебе. Если же ответишь… тогда ты моя.
— Я не собираюсь соглашаться на это… — Мэдди сглотнула комок. — Соглашаться с твоим возмутительным… — он придвинулся к ней, — испытанием. — Она уперлась кулачками в его грудь. — Совершенно глупо…
Он медленно прильнул ртом к ее губам, но она была напряжена и пыталась оттолкнуть его. Он не отпустил ее, продолжая дразнить языком ее губы. Прошло немало секунд, прежде чем ее кулаки разжались, и расслабленные ладони легли ему на грудь.
Наконец губы Мэдди раскрылись, и он смог ощутить ее вкус, чего желал уже несколько недель. Ее ладони поползли вверх по груди к его шее, и она сладко прижалась к нему всем телом.
Он проник языком глубже, и она застонала, потом начала отвечать на его поцелуй, отчего он возликовал. Может быть, она не находила его отталкивающим? С чего бы ей притворяться? Ее шершавый язык заставлял его кровь быстрее струиться по жилам, возбуждал в нем желание обхватить ее ягодицы, прижать к себе и потереться об нее. Он был готов обольщать, льстить и доставлять ей удовольствие… Но не был готов снова потерять голову от единственного поцелуя.
Мэдди повисла на его шее, всем телом прижимаясь к нему, при этом откровенно терлась о его пах, что заставило его застонать. Как ей удалось так быстро свести его с ума? Он уже был близок к полной потере контроля над собой, поскольку над ним довлело единственное желание: опрокинуть ее на постель и просто навалиться сверху.
Проявив невиданную силу воли, он заставил себя оторваться от нее. С трудом, собравшись с мыслями и немного отдышавшись, он сумел выдавить пару осмысленных фраз:
— Это будет не так уж плохо, Мэдлин. Я постараюсь сделать все, чтобы ты опять поверила в меня, и мы смогли доставлять удовольствие друг другу.
Похоже, это заявление несколько ошеломило и насторожило ее, поэтому он попытался сменить тон на более непринужденный:
— Хотя, думаю, через пару дней тебе будет легче лечь на спину и допустить меня к своему телу.
— Отчего так долго? Неужели так трудно удовлетворить тебя? Мне совсем так не показалось тогда, в экипаже.
Он стиснул челюсти и сдержался от грубости. — Дело не в этом. Просто тебе придется заниматься этим три-четыре раза в день.
— С таким пожилым человеком, как ты? «Пожилым человеком? Клянусь Богом, я готов придушить ее».
— Скажем так: мне нужно многое исправить. И я приступлю к этому сегодня же.
— Послушай, Маккаррик, я не давала своего согласия.
— Ты согласишься. Но пока этого не произошло, я оставляю за собой право на попытку соблазнить тебя.
Какое-то время Мэдди пребывала в нерешительности.
— Я соглашусь остаться сегодня, если ты снимешь мне отдельный номер. Ничего другого не гарантирую.
— Зачем мне снимать тебе номер? С этой минуты мы обручены. — Черт, это прозвучало неестественно.
— Я хочу залезть в горячую ванну и все обдумать. У меня кружится голова. — Она покачнулась. — Если бы ты знал, какой у меня был день…
— Откуда мне знать, что ты не сбежишь в ночь? Ты уже делала это.
— А если я пообещаю не делать?
— Я предоставлю тебе время принять ванну, но отныне мы будем жить вместе.
Она устало вздохнула и неохотно кивнула.
— Я вернусь через полчаса, — заявил он, прежде чем покинуть комнату. Спустившись по лестнице, он вышел на улицу и с удовольствием вдохнул прохладный воздух, стараясь сбросить то наваждение, которое испытывал при общении с этой девушкой.
Проклятие, он может пожертвовать одной ночью и не прикасаться к ней в надежде на ее будущее расположение.
Как они будут спать сегодня ночью? Он сознавал, что поступил правильно, когда настоял на том, чтобы они остались в одном номере, хотя это и было странно для него, поскольку до этого он никогда не проводил всю ночь с женщиной. Его бросало в дрожь от мысли о том, что ему придется проснуться с ней в одной постели, от ее возможного вторжения в его жизнь.
Он всегда раньше вскакивал с постели, когда после занятия сексом женщины начинали обнимать его, и, натянув одежду, убегал в дождь, снег, в любое ненастье, лишь бы не оставаться с ними наедине. Все они просто вешались на шею.
Все женщины отличались прискорбной и нелепой склонностью соединять занятие любовью с увлеченностью, не понимая, что в этом не может быть ничего общего и что он заинтересован только в первом. Итан считал, что они вообще должны были делать это молча…
Мимо него с веселым смехом прошла в отель пожилая супружеская пара. Он заинтересованно посмотрел на супругов, размышляя, можно ли найти счастье в супружестве. Его собственные родители были очень влюблены друг в друга, однако их союз закончился трагически. Ждет ли лучшая участь его братьев?
