— Не только я. Вся деревня уверена в его виновности, — возмущенно возразила леди Уилтон. — Какая наглость! Ваш батюшка не потерпит присутствия бандита в приличном обществе! Если самоуверенный негодяй считает…
Пока леди Уилтон разжигала страсти, Джейн негромко обратилась к брату:
— Джейсон, необходимо немедленно поприветствовать мистера Уорта.
— С какой стати? — небрежно фыркнул маркиз. — Господин явно не пользуется популярностью.
— Существует три веских причины, — серьезно продолжала Джейн. — Во-первых, ты сын герцога Рейна, а значит, должен во всем быть первым. Во-вторых, джентльмен заслуживает благодарности за то, что помог тебе в трудную минуту. Да-да, не спорь, ты в долгу.
— Ну а в-третьих? — тяжело вздохнув, подсказал Джейсон.
— А в-третьих, если не проявишь благородство и немедленно не поддержишь человека, то сейчас на этой ассамблее состоится безобразный акт публичного линчевания. Леди Уилтон права в одном: никто не потерпит присутствия опасного чужака.
Джейсон оглянулся и увидел, как стремительно нарастал гнев толпы. Мистер Катлер и сэр Уилтон стояли возле двери, поскольку положение почетных граждан обязывало их первыми приветствовать каждого нового гостя, однако ни тот ни другой даже не пошевелились. К тому же мистер Катлер выглядел подозрительно разгоряченным пуншем, а это обстоятельство грозило непредвиденными, но чрезвычайно неприятными последствиями. Красный как рак, джентльмен что-то настойчиво шептал на ухо сэру Уилтону, отчего мировой судья возбуждался на глазах. Сомнений не оставалось: доблестные защитники морали готовили нападение на Берна Уорта.
— Учти, ты у меня в долгу, — пробормотал Джейсон.
— Если справишься, в долгу перед тобой будет вся деревня.
Маркиз одернул сюртук и расправил плечи. И вдруг случилось невероятное: с неподражаемым достоинством, которое веками передавалось из одного аристократического поколения в другое и оттачивалось в лучших частных школах, сын герцога Рейна пересек зал под изумленно застывшими взглядами собравшихся, остановился напротив Берна Уорта и галантно поклонился.
Гости не дыша наблюдали, как маркиз протянул руку разбойнику, и не мигая следили, как тот переложил свое ужасное оружие — трость — из правой руки в левую. Историческое рукопожатие состоялось.
Джейн, конечно, не слышала слов, которыми обменялись джентльмены, однако видела, что Джейсон добродушно улыбнулся и по-свойски хлопнул Берна по плечу, артистично исполнив ритуал, издавна символизирующий дружеское и в то же время мужественное приветствие. Простые жесты всегда обладали магической способностью останавливать войны.
То же самое, хотя и в меньшем масштабе, произошло и сейчас.
Шок, поразивший ассамблею, испарился сквозь распахнутые окна. Музыка продолжилась с того такта, на котором оборвалась, и пары вспомнили о танце. Мистер Катлер озадаченно пожал плечами, слегка остыл и обрел утешение в очередном стакане пунша.
Джейн выдохнула и только сейчас заметила, что, оказывается, все это время не дышала. Сэр Уилтон недовольно сжал губы, а еще несколько человек сохранили на лицах сердитое выражение, однако основная масса гостей продолжала наслаждаться жизнью как ни в чем не бывало, потому что никому и в голову не могло прийти осуждать маркиза за его знакомства — ни в Лондоне, ни (тем более) в Рестоне.
— Леди Джейн! — послышался рядом восторженный писк Виктории. Юная особа прервала танец и теперь спешила поделиться впечатлениями. Мистер Берридж не отставал. — Видели, что сделал ваш брат?
— Видела, — невозмутимо ответила мисс Каммингс. — Каково ваше мнение, доктор?
— Хорошо, что мистер Уорт наконец появился в обществе, хотя событие и кажется несколько странным. Джентльмен еще ни разу не жаловал ассамблеи своим вниманием — во всяком случае, со дня моего приезда. Да его и не особенно звали.
— Но разве непонятно? — воскликнула Виктория в благоговейном восхищении. — В этом-то и заключаются благородство и смелость маркиза! Он подошел и поздоровался, показав пример всем остальным. — Мисс Уилтон зачарованно вздохнула: — Ах, Джейсон такой чудесный!
О Боже, только этого не хватало! Доктор Берридж окаменел, не в силах справиться с потрясением. Одного лишь простого поступка, одного человеческого жеста бестолкового парня оказалось достаточно, чтобы свести на нет достигнутый прогресс. Джейн почти пожалела, что отправила брата навстречу Берну Уорту.
Почти.
Потому что, пока она смотрела на мистера Уорта, случилось нечто странное. Где-то глубоко, в потаенном уголке души зародилось живое волнение и начало стремительно распространяться по всему телу. Сонные, ленивые, долго дремавшие под кожей нервы проснулись. Дыхание участилось, возвещая и предчувствуя близкую радость; давно потерянное ощущение жизни внезапно вернулось… А вслед за ним пришло и драгоценное чувство сопричастности.
Берн сознавал, что совершает ошибку, и нервничал значительно острее, чем готов был себе позволить: он давно уже так не нервничал. Хотя на лице и застыло независимое, уверенное выражение, внимательный наблюдатель непременно заметил бы, что поза подразумевала возможность немедленного отступления. Появление на вражеской территории диктовало суровые условия, и надежно отточенный инстинкт безошибочно подсказывал тактику действий.
Доббс получил приказ не отходить от лошадей — на тот случай если потребуется срочно ретироваться. Зал встретил его появление откровенной, нескрываемой враждой: леди и джентльмены Рестона не сомневались в справедливости местных сплетен. Да, приезд на ассамблею оказался серьезной ошибкой, так же как прогулка по деревне два дня назад. Но тогда, чтобы избежать неприятностей, достаточно было спокойно идти своей дорогой; здесь и сейчас придется повернуться и показать неприятелю спину, мгновенно расписавшись в собственной трусости. И все же, зная свойство людей объединяться в злобную толпу, Берн был готов отступить. Однако только до тех пор, пока не встретил взгляд Джейн.
Погрузившись в мягкий бархат ее карих глаз, Берн внезапно почувствовал, что обрел надежный якорь, и понял: бегство недопустимо, он должен остаться здесь и выдержать все, что готовит судьба.
Гул голосов нарастал; удивление и недоумение уступили место раздражению и даже откровенной злобе: Ничего, надо просто спокойно переждать пик возбуждения. Не может быть, чтобы воспитанность и вежливость не одержали верх над предрассудками. Берн с надеждой взглянул на тех из джентльменов, которые стояли поблизости и могли бы оказать поддержку.
