— Я уже говорил, что мне надо было жениться.
— И я подходила так же, как любая другая, верно? Слишком глупая и отчаявшаяся женщина, чтобы спрашивать о мотивах твоих поступков, — сказала Эви.
Он покачал головой и резко ответил:
— А тебе какое до этого дело? Ты сама вышла за меня замуж, руководствуясь своими соображениями, — он насмешливо скривил рот.
В самом деле. Она вела себя, как ревнивая мегера. Но она не могла перестать его осуждать.
— Ты женился на мне, чтобы наказать свою невестку, заставить ее ревновать.
Он прищурился.
— Тебя так это волнует? Ты даже не можешь лечь со мной в постель потому, что влюблена в чертово приведение!
Девушка резко вздохнула, словно он ее ударил. Разумеется, он прав. Не о любви к признаку, а во всем остальном. Между ними ничего нет. Они женились не по любви или испытывая привязанность, так почему она играет роль взбешенной жены, отчаянно желающей, чтобы супруг обращал внимание лишь на нее одну?
Вспоминая о том, как он ласкал ее самые интимные местечки, зажгло ее тело. Да, вот оно. Желание. Вероятно, именно оно сбило ее с толку. Заставило ее думать, что между ними может быть что-то большее. Со временем она отдастся ему. Она обязана, она на это подписалась. Ему нужны наследники. Если он не узнает ее тщательно оберегаемый секрет, то тогда у них может быть что-то большее, нежели холодный брак по расчету. Хотя ее уловки теперь создали между ними пропасть.
И тут ее охватил стыд. Ее уловки. Как она может тут стоять, обвиняя его в том, что он ввел ее в заблуждение, когда она сама лгала обо всем? Даже о своем имени!
От огорчения ее кожу закололо. Она выпрямилась настолько, насколько могла.
— Ты, разумеется, прав. Я веду себя глупо. Ты не должен мне ничего рассказывать о своем прошлом.
Он изучающе смотрел на нее. Странно, но, кажется, эти слова разозлили его сильнее. Он согнул руки.
— Ты меня изрядно раздражаешь.
Эви отвернулась, замечая идеально продуманный интерьер его спальни, совершенно мужской, выполненной из каштана.
— Где мне спать? — разумеется, не стоит ожидать того, что она снова будет делить с ним постель. Она могла вынести подобное лишь однажды.
— Ты будешь спать там, — Спенсер подошел к смежной двери, не сводя с нее глаз.
Она кивнула. Не сказав ни слова, Эви прошла вперед и открыла дверь, стремясь как можно скорее оказаться по ту сторону от него, отчаянно желая оказаться в одиночестве, чтобы обдумать свое будущее. Это брак по расчету. Она об этом почему-то позабыла. И подумала, что они не просто незнакомые люди, решившие вступить в брак по расчету. Она думала о настоящем браке, в котором можно рассчитывать на счастье, нежность. Любовь.
Но перед тем как закрыть дверь, она не могла сдержаться и обернулась, чтобы еще раз посмотреть ему в лицо, на его тело, такое стойкое, на невероятно твердую грудь, немного расставленные мускулистые бедра, как будто он находился на поле боя.
На расстоянии их глаза встретились, он все еще стоял в центре комнаты. Ей стало интересно, о чем он думал. Неужели она обидела его, что теперь он сожалел о том, что женился на ней?
Девушка закрыла дверь и прижалась к ней, борясь со своими мыслями, в основном с желанием к мужчине в другой комнате.
Следующие несколько дней она не видела Спенсера. Она старалась делать вид, что не замечает этого, пыталась не переживать, вместо этого сосредоточившись на обустройстве собственного дома, борясь с приступами одиночества. Она скучала по дому. По своей семье. По своим друзьям.
И пока она старалась выполнять разные обязанности, чтобы сделать свою жизнь в качестве леди Винтерс более удобной, она всегда прислушивалась к его шагам. Особенно ночью.
Лежа в одиночестве в постели, девушка ждала, наблюдая, как тени изгибаются на стенах, размышляя, не придет ли он этой ночью, чтобы потребовать исполнения супружеских обязанностей. Она покусывала губу, пока не чувствовала привкус крови… или не засыпала.
На утро третьего дня она уже не могла вытерпеть этого. Он совсем забыл, что женат? Очень хорошо. Но ее ждет сын. И хотя он, казалось, об этом позабыл, она — нет.
Не найдя своего супруга, Эви нашла миссис Брукс на кухне, ругающейся на леди Адару и ее гостей, которые пока еще не покинули имения. К счастью, Адара и ее друзья развлекали себя сами и совершенно не переживали из-за того, что Эви старалась избегать их шумной компании. Они в самом деле были слишком заняты собственными развлечениями, чтобы обращать на нее внимание.
Когда Эви спросила про своего супруга, миссис Брукс посмотрела поверх списка, который изучала, и задумчиво склонила голову на бок.
— Его лордство? Гм?
Эви разгладила складку на юбке, надеясь, что в ее вопросе нельзя усмотреть ничего, кроме простого любопытства. Если повезет, то миссис Брукс не знает, что ее супруг избегает ее.
— Он сегодня занимался бухгалтерскими книгами в своем кабинете. А сейчас он вышел и прогуливается где-то на территории.
— Понимаю. Благодарю.
Эви почувствовала, уходя, как экономка жалостливо смотрит ей вслед.
Сначала она убедила себя, что у Спенсера много забот, так как он давно не был дома. Особенно теперь, когда на его плечи свалились обязанности виконта. Разумеется, он не специально ее избегал.
Желая лишь побыть в одиночестве в своей комнате, где она смогла бы справиться с упадком духа, она поспешила по коридору к своей спальне.
— Ах, леди Винтерс!
Она развернулась, услышав веселый мужской голос. Мистер Грешам шел к ней пружинистой походкой, которую она заметила у всех троих друзей-джентльменов Адары. Как будто они никогда никуда не спешили. Как будто мир всегда их ожидал.
— Вы куда-то спешите? — спросил он, глядя на нее большими и темными глазами, слишком красивый для мужчины. Все друзья Адары на вид были намного красивее, чем в душе. Стильные и очаровательные, и прекрасно сознающие этот факт.
Она указала куда-то позади себя.
— В свою комнату.
— Днем? — его темные глаза грешно поблескивали. — Ах, — он поднял руку, показывая изящную руку, такую же гладкую и чистую, как и рука любой дамы.
— Не говорите больше ничего. Вы условились с мужем о романтическом свидании, — он прижал руку к груди, словно его сердце вдруг заболело. — Ах, молодожены.
Она заморгала, услышав его смелые предположения, и покраснела.
— Нет, — ответила она, слишком изумленная, чтобы подумать прежде, чем сказать. — Я не знаю, где Спенсер.
— Нет? — и как будто он воспринял ее слова, как предложение, шагнул ближе к ней. Слишком близко.
— Могу ли я осмелиться сказать…
