— Ах, детка, какая же ты красавица! — сказала она, подходя к Скарлетт.
— Ретт, ты сделал прекрасный выбор. — Прошептала она на ухо Ретту, при этом все еще бесцеремонно разглядывая Скарлетт.
Из старой дамы прямо-таки лился нескончаемый речевой поток и она несколько шокировала всех своими репликами, но ничего не поделаешь, ей стукнуло уже далеко за семьдесят и с этим приходилось считаться.
И охота же было такой старухе ехать на свадьбу в другой город, — подумала Скарлетт.
Следующий день был снова полон забот. Дом Саймера подготавливали к встрече молодоженов и гостей. На лужайке у парадного подъезда сделали навесы и поставили небольшие столики под спиртное и легкие закуски. На деревьях развесили приспособления для газовых фонариков и плакаты с поздравлениями. В доме натирали полы и расставляли столы. Двери из холла в гостиную пришлось снять с петель, чтобы после застолья было побольше места для танцев. Весь зал был украшен цветами из сада Розмари, они стояли в вазах на подоконниках, в больших напольных кашпо по углам зала, ими были украшены портьеры и канделябры.
Ответственность за кухню лежала полностью на Розмари. Она вместе с Сантой и еще двумя молодыми служанками-мулатками, недавно прибывшими в город и отрекомендованными к ним в дом родственниками Санты, до блеска надраивали два овальных стола из красного дерева, добытых Саймером невесть где после войны, да массивный буфет, заставленный серебром, принесенным из дома миссис Элеоноры. Розмари сама давала указания поварам и следила за приготовлением пищи. Жизнь в военные годы наложила свой отпечаток на деловые качества Розмари, наделив ее способностью прикладывать ко всему свои собственные руки, ибо надеяться в те времена ни ей, ни миссис Элеоноре было не на кого. Всем остальным занимались Скарлетт, Ретт, Саймер и миссис Элеонора. После обеда в доме появилась Фанни Батлер, одна без супруга и тоже предложила свою помощь.
Маленькая дочь Саймера пребывала в восторге, предвкушая скорый праздник в их унылом, осиротевшем доме. Она давно знала Розмари и очень ее любила. Еще с тех пор когда мама была больна, да и после ее смерти девочка проводила много времени у своих соседей. Розмари и миссис Элеонора всегда были рады ее приходу.
Когда папа объявил о том, что теперь Розмари будет ей вместо мамы, она обрадовалась, ведь свою родную маму она уже почти забыла. Когда та умерла, ей было только четыре года.
Кетлин носилась по дому, предлагая взрослым свою помощь, и тем самым, только сбивала их с толку, но как бы там ни было, приготовления шли своим чередом продвигаясь довольно успешно и к вечеру почти все было готово.
Вечером у Скарлетт гудели ноги после всей этой суеты и даже разболелась голова. А ведь она еще не решила, какое наденет платье. Может посоветоваться с Реттом? Да он, наверное, и не помнит какие наряды были у нее в последнее время. Пусть Ренда погладит два платья, зеленое муаровое и оливковое с голубым подбоем, решила она, а завтра утром будет видно какое из них надеть.
На свадьбу было приглашено около пятидесяти человек, не то, что раньше, когда цифра приглашенных переваливала за сотню. В послевоенные годы в Чарльстоне, равно как и в других южных городах, не играли пышных свадеб. Приглашались большей частью родственники и самые близкие друзья.
В день свадьбы все проснулись рано. Венчание было назначено на девять часов утра и дамам надо было успеть привести себя в порядок. В половине седьмого Ренда уже постучала в дверь спальни, чтобы одеть хозяйку, как было условленно с вечера. Скарлетт с трудом открыла глаза и потянулась.
— Ренда, входи — велела она служанке.
Ренда внесла два отглаженных платья.
— Оставь это и выйди, пока я встану и оденусь — сказал девушке Ретт.
Ренда исполнила его приказание.
— Какое же из этих платьев Вы собираетесь надеть? — спросил Ретт.
— Не знаю, потому и велела Ренде приготовить оба.
— Наденьте зеленое, оно Вам больше идет.
Скарлетт удивилась.
— Вы разве видели меня в этом платье?
— Конечно, на какой-то из Ваших последних толкучек, память мне пока еще не изменила. Я даже помню, что на Вас тогда было колье с бирюзой. Кстати, оно очень подходило к этому платью, Вы не прихватили его с собой?
Да, я привезла его и если Вы считаете, что оно подходит к этому платью, я непременно его надену.
Свадьба Розмари получилась веселой. Красноречивые чарльстонцы произносили один тост за другим, поздравлениям и веселым шуткам не было конца. Скарлетт сидела за столом среди двух мужчин, с одной стороны Ретта, а с другой, брата Джона Саймера — Тома. Он был единственным близким родственником Джона, носящим фамилию Саймер, всех остальных унесла война. Это был молодой мужчина, на вид двадцати шести, двадцати семи лет, довольно приятной наружности, холостой и даже без невесты, что показалось Скарлетт весьма странным. С другой стороны рядом с ним сидела его кузина по линии матери, Мадлен, так миссис Элеонора представила ее Скарлетт. Ей было около сорока лет и она, по всей видимости, уже давно вступила в когорту старых дев.
Эта малопривлекательная соседка Тома по правую руку вовсе его не интересовала, хоть он и должен был за ней внимательно ухаживать, согласно этикету. Но ухаживания его были редкими и зачастую запоздалыми, потому, что он с большей охотой заглядывал в тарелку Скарлетт и все время старался ее заполнить чем-нибудь. А она, в свою очередь, мило ему улыбалась, слегка флиртуя. Ей было лестно, что такой молодой человек поддался ее чарам, и она очень старалась, чтобы Ретт обратил на это внимание.
Скарлетт была чертовски привлекательна в этот момент, сама того не подозревая, и ничто не могло ее сделать таковой, как желание нравиться мужчине! А в данном случае, даже двум — Тому и Ретту.
Она острословила, сыпала комплементы по старой своей привычке, которые возвышали Тома в его собственных глазах, обворожительно улыбалась и хитрила, делая вид, что не замечает его восторженных взглядов. Ее зеленые глаза, гармонично оттеняемые платьем такого же зеленого оттенка, то горели задорным огнем, то томно прикрывались ресницами.
Ретт тоже ухаживал за ней и миссис Элеонорой, которая сидела слева от него, рядом с Розмари, но делал это не так часто и внимательно как Том. Зато он был очень весел и отпускал такие задорные шутки в адрес молодых, что все близ сидящие соседи и сами молодожены весело хохотали. Все, кроме Генри Батлера, который вместе со своим семейством сидел напротив. Однако его жене и сыну юмора было не занимать и они веселились на славу.
Когда прозвучали первые звуки музыки, прорезаемые легким шелестом шаркающих по паркету ног, у Скарлетт отпала всякая охота флиртовать с Томом. Ей захотелось танцевать с Реттом и ее желание подогревалось выпитым пуншем. Она мечтала закружиться с ним в вальсе и почувствовать его сильные руки на своей талии, а повальсировав круг, другой, положить голову ему на плечо, сделав вид, что она закружилась, а потом ощутить удары его сердца и легкое дыхание на своей щеке. Боже мой, как давно она с ним не танцевала, как давно она вообще не танцевала!
