Она повернулась, проверяя, не осталось ли незастегнутых пуговиц или крючков. Четыре черные застежки жакета на месте, маленький черный цилиндр с невысокой тульей и легкой алой вуалью сидит прямо.
Удовлетворенно кивнув, Кит схватила стек и выбежала из комнаты, совсем забыв о черных лайковых перчатках, лежавших в специальной коробке. Со двора в коридор доносились мужские голоса. К своему огорчению, она увидела Кейна, а чем-то спорившего с Брэндоном, и снова поразилась контрасту между мужчинами. Брэндон был куда выше, но не это отличало их. Брэндон был одет как полагается — в сюртук, брюки и шляпу. Бутылочно-зеленого цвета галстук был завязан свободным узлом. Хотя одежда была старой и не слишком модной, она была тщательно выглажена и прекрасно сидела на владельце.
Голова Кейна была непокрыта. Рукава распахнутой у ворота рубашки были закатаны, брюки в пыли. Он стоял в непринужденной позе, сунув руку в карман. Грязный сапог упирался в нижнюю ступеньку. Все в Брэндоне говорило о культуре и воспитании, Кейн же выглядел настоящим дикарем.
Взгляд девушки задержался на нем чуть дольше, чем требовалось. Стиснув свой стек, она шагнула вперед. Леди терпеливо ждала возле колоды, на которую Кит, привыкла вставать, чтобы садиться в седло без посторонней помощи. На спине кобылы красовалось старое дамское седло, найденное Кит на чердаке.
Холодно кивнув Кейну, она удостоила Брэндона сияющей улыбкой. Восхищение в его глазах говорило, что все ее усилия выглядеть как можно лучше не пропали даром. Кейн, однако, явно наслаждался какой-то шуткой — как она вскоре поняла, на ее счет.
— Смотри, Кит, поосторожнее. Леди может понести и сбросить тебя.
Кит скрипнула зубами.
— Думаю, мы поладим.
Брэндон рванулся было помочь ей сесть в седло, но Кейн оказался проворнее.
— Позволь мне.
Брэндон мрачно подошел к своей лошади, а Кит положила пальчики на протянутую руку Кейна. Слишком сильную. Слишком цепкую.
Устроившись в седле, она заметила, как смотрит Кейн на ее громоздкие юбки.
— Так кто из нас лицемер? — негромко спросил он. Кит снова подарила Брэндону ослепительную улыбку.
— О, мистер Парселл, прошу вас, не вздумайте подгонять коня! Я так долго пробыла на Севере, что почти не могу держаться в седле. Уверяю, я совсем разучилась ездить верхом!
Кейн презрительно фыркнул и отошел, оставив Кит в приятном убеждении, что верх взяла она.
Брэндон предложил поехать к «Холли гроув», его бывшему дому. Пока они трусили по аллее, ведущей к большой дороге, Кит заметила, как он изучает засаженные поля, простиравшиеся по обе стороны от них. Оставалось надеяться, что он уже строит планы.
«Холли гроув» спалили те же солдаты, которые пощадили «Райзен глори». После войны Брэндон вернулся к закопченным трубам, возвышавшимся среди руин, уже заросших диким виноградом и ежевикой. Он не смог выплатить непомерные налоги на землю, и все было конфисковано. Теперь здесь был пустырь.
Они спешились возле развалин, которые когда-то были коптильней. Брэндон привязал лошадей и повел Кит к руинам. Они шли молча. Сердце Кит разрывалось от жалости.
— Все погибло, — выговорил он наконец. — Все, во что верил Юг. Все, за что мы боролись.
Кит прикусила губу. He-переспи Розмари Уэстон с лейтенантом северян, такая же судьба постигла бы «Райзен глори».
— Знаете, янки смеются над нами, — продолжал Парселл. — Смеются, потому что мы верим в благородство и честь. Но подумайте, что бывает, когда благородство повержено, а честь превращается в пустое слово. Они отбирают нашу землю и душат налогами. Радикальная реконструкция Юга — это проклятие Всевышнего, насланное на нас. — Он сокрушенно покачал головой и добавил: — Чем мы заслужили такую кару?
Кит еще раз взглянула на сдвоенные трубы, похожие на длинные пальцы фантастических существ.
— Рабы, — выдавила она. — Мы наказаны за то, что держали человеческие существа в неволе.
— Чушь и вздор! Вы слишком долго жили с янки, Кит! Рабство — это Божье повеление. Вы знаете, что говорится в Библии.
Она знала. Слышала, как белые священники, посланные плантаторами, чтобы внушить черным смирение и кротость, оправдывают рабство с амвона негритянской церкви. Судя по их уверениям, Господь одобряет подобное установление вещей, и поэтому даже в Библии упомянуто о долге и обязанностях невольников по отношению к хозяину. Кит помнила, как Софрония сидела рядом с ней во время этих проповедей бледная и застывшая, не в силах отождествить услышанное с тем любящим Иисусом, которого знала.
Брэндон взял ее под руку и повел прочь по заросшей сорняками тропе. Лошади мирно щипали траву на полянке. Кит подошла к поваленному бурей дереву и уселась.
— Зря я привез вас сюда, — заметил Брэндон, встав рядом.
— Почему?
Он обернулся к траурно-черным дымоходам.
— Это делает различия между нами еще более очевидными.
— Разве? Оба мы бездомные. Не забудьте, что «Райзен глори» не принадлежит мне. Пока, во всяком случае.
Брэндон испытующе посмотрел на нее. Кит отодрала кусок коры и рассеянно повертела его в руках.
— У меня остался всего месяц, а потом Кейн пообещал отправить меня в Нью-Йорк.
— Меня страшит сама мысль о том, что вам приходится жить в одном доме с этим человеком, — признался Брэндон, садясь подле нее. — Все, кто сегодня приходил в банк, только об этом и толковали. Твердят, что мисс Калхоун не годится в компаньонки. Осторожнее с Кейном, прошу вас. Он не джентльмен. И не нравится мне. Совсем не нравится.
Кит, согретая нежданным сочувствием, кивнула:
— Не тревожьтесь, мистер Парселл, я буду начеку.
И тут она сделала то, что намеревалась с самого начала: откинула голову и чуть приоткрыла губы. Нельзя, чтобы эта прогулка кончилась ничем. Может, его поцелуй сотрет клеймо, поставленное Кейном на ее губах?
«И чувствах тоже», — прошептал едва слышный голосок.
И это было правдой. Поцелуй Кейна зажег огонь в крови, и теперь Кит требовалось доказать себе самой, что и Брэндон Парселл способен воспламенить ее так же легко.
Тень от полей его серой касторовой, тщательно вычищенной шляпы падала на глаза, но она видела, как жадно смотрит Брэндон на ее рот. Видела и ждала, что он придвинется ближе, но Брэндон не шевелился.
— Я хочу, чтобы вы поцеловали меня, — выпалила она наконец.
Парселл нахмурился, очевидно, шокированный ее прямотой. Такая чопорность раздражала. Кит понимала, что он заботится о ее репутации, но тем не менее подалась вперед, осторожно сняла с него шляпу и отложила в сторону, заметив, что у него на лбу осталась красная полоса.
— Брэндон, — тихо сказала девушка, — у меня всего месяц. Сейчас не время жеманничать.
