– А отец получил удовольствия больше чем на пять пенсов, – произнесла Честити. – Фред, когда справишься с обувью, сбегай к миссис Энсор, спроси, не сможет ли она прийти сегодня утром. И пусть поторопится.
Фред поплевал на выходные туфли лорда Дункана. – Я сделаю это через десять минут, мисс Честити.
Он принялся яростно растирать слюну по коже.
– Мисс Кон, значит, останется здесь на ленч, мисс Чес? – спросила миссис Хадсон.
– Да, но нам достаточно будет хлеба и сыра.
– О, я могла бы что-нибудь испечь, – сказала экономка, – учитывая; что обеда сегодня не будет. В кладовой есть хороший кусок окорока, и еще я могла бы потушить кусочек телятины. Хотите пирог с ветчиной и тушеную телятину?
– Еще бы, – промолвила Чес.
– А пудинг с вареньем?
– Вы нас балуете, миссис Хадсон, даже при нашем скромном бюджете.
– Это нетрудно, мисс Чес, если есть смекалка, – ответила экономка с довольной улыбкой.
Честити улыбнулась ей в ответ и вышла из кухни, размышляя о том, что Дженкинса и миссис Хадсон им сам Бог послал.
– Мы должны любой ценой удержать отца от выступления в суде, – сказала Честити сестре, входя в гостиную. – Что, если он узнает твой голос, Пру?
– Вполне возможно, – согласилась Пруденс. Она стояла у окна, глядя на дождь, барабанивший по стеклам, и мокрые деревья в саду. – И Гидеону придется подвергнуть его перекрестному допросу. Это будет ужасно, Чес.
Она скрестила руки на груди.
– Все, что мы расскажем Гидеону об отце, только укрепит его желание подвергнуть его перекрестному допросу, – покачала головой Честити. – Даже не знаю, что делать, Пру.
– Но что-то надо делать, – сказала сестра. – Найти какой-то способ оградить его от этого. Мы не можем проиграть, Чес. И ты это знаешь. Если мы проиграем, отец будет растоптан, уничтожен, сломлен.
– В таком случае тебе придется изменить голос, – сказала Честити, – и следить за тем, чтобы он звучал уверенно, не дрогнул ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо еще, что отцу и в кошмарном сне не приснится, что мы причастны к этому делу, – сказала Пруденс. – Если бы даже облик свидетельницы защиты под густой вуалью показался ему знакомым, он не связал бы это ни с одной из нас.
– Одна надежда на это.
Честити подошла к окну, встала рядом с сестрой, и обе они смотрели на улицу, пока у крыльца не остановился наемный экипаж, из которого вышла Констанс под большим зонтом.
Констанс против обыкновения не остановилась на мостовой, чтобы посмотреть на окна гостиной, а быстро поднялась па крыльцо. Дверь открылась, как только она оказалась па верхней ступеньке, и Констанс едва не столкнулась с отцом, выходившим из дома.
– Доброе утро, дорогая, – сказал он, сделав знак кучеру наемного экипажа, из которого только что вышла дочь.
– Задержись. Я возьму твой кеб.
– Увидимся вечером, отец, – сказала Констанс ему вслед. Она повернулась к двери, стряхивая воду с зонта.
– Дайте его мне, мисс Коп, – сказал Дженкинс, взяв у нее зонт. – Я посушу его в чулане. Погодка – хуже не бывает.
– Да уж, – согласилась Констанс, снимая в холле шляпу. – Сестры наверху?
– Ждут вас, мисс Кон.
Констанс кивнула и побежала наверх.
– Ну, что случилось? – спросила она, входя в гостиную. – Ваша записка пришлась весьма некстати, я жду сегодня гостей к ужину. – Она рассмеялась. Но стоило ей увидеть выражение лиц сестер, как смех замер у нее на устах. – Неприятности?
– И неприятности тоже. Но в любом случае нам срочно требуется твоя помощь.
Пруденс объяснила сестре ситуацию.
– Черт возьми! – воскликнула Констанс. – И он выступит? Да?
– Выступит, – ответила Пруденс, пожав плечами. – Верность другу для него святое.
– А нам придется разбить эту верность в пух и прах, – констатировала старшая сестра.
С минуту они молчали, потом Пруденс сказала с тяжким вздохом:
– Что же, пойдем искать улики. Я просила Дженкинса растопить камин в библиотеке. – Она подошла к секретеру и выдвинула один из маленьких ящиков. – У меня есть ключ от сейфа.
– Каким образом он оказался у тебя?
– Несколько месяцев назад Дженкинс сделал для меня дубликат. Я не могу контролировать финансы, если не знаю, сколько тратит отец. Все его счета хранятся в сейфе, и теперь я заранее знаю, сколько придется по ним платить. Таким образом я слежу, чтобы в банке было достаточно денег для покрытия счетов или по крайней мере не было перерасхода.
Констанс положила руку на плечо сестры.
– Пру, почему ты не сказала нам?
– Это мое дело. Зачем обременять вас неприятной информацией? Я не в восторге оттого, что приходится совать нос в личные дела отца и шпионить за ним, но другого выхода нет – все, что касается финансов, он от меня скрывает.
– Пру, дорогая, ты не должна нести это бремя одна, – сказала Честити. – Расскажи ты нам об этом, мы поддержали бы тебя. И пожалуйста, не терзайся чувством вины.
– Это выше моих сил. А теперь давайте покопаемся в его бумагах и окончательно погрязнем во лжи и обмане.
Она шагнула к двери.
– Ну, как прошел вечер, Пру? – спросила Констанс, когда они вошли в библиотеку. – Наш адвокат, похоже, взялся за дело всерьез?
Пруденс закрыла за ними дверь и после минутного колебания заперла на ключ.
– Он очень агрессивно задает вопросы, но я уверена, что он прав в своих прогнозах относительно враждебной стороны: я должна приготовиться к неприятным сюрпризам и быть во всеоружии. – На мгновение она остановилась у двери и прислонилась к ней. – Он предполагает, что наши противники обратятся в частное детективное агентство, чтобы установить наши личности.
Сестры разом повернулись к ней, округлив глаза.
– Детективное агентство? – переспросила Честити. Пруденс кивнула.
– Думаю, это неизбежно.
– И с чего они начнут? – спросила Констанс. – О, конечно же, с «Леди Мейфэра».
– Да, – согласилась Пруденс. – Я как раз подумала об этом. Они будут рыскать везде, особенно в местах оптовой продажи нашей газеты и на складах. Конечно, там никто нас не знает. За деньгами мы приходим, прикрыв лицо густой вуалью. – Она покачала головой: – И все-таки меня это беспокоит. Может быть, в понедельник пойти ко всем, кто имеет с нами дело. – Хелен Миллинерс, Роберту с Пиккадилли и некоторым другим – хотя бы для того, чтобы узнать, не интересовался ли кто-нибудь нами.
– Непременно обойдем все наши торговые точки, – сказала Констанс.
– Чтобы хоть немного успокоиться. Помоги мне со Стаббсом.
Пруденс подошла к дальней стене и попыталась сдвинуть с места картину Джорджа Стаббса с изображением скаковой лошади. Констанс придерживала ее с одной стороны, пока Пруденс открывала вмонтированный в стену сейф, вынимала его содержимое и передавала Честити.
