— Прошу прощения, сэр, я нынче страшно неловок, только что ступил на берег. Река разбушевалась, волны так и швыряют лодки.
Хауэлл холодно кивнул ему в знак того, что извинения приняты, и незнакомец удалился.
Крессида смотрела ему вслед, волнуясь и приподняв брови в напряженном раздумье.
— Я видела его где-то во дворце, — неуверенно проговорила она, прикусив нижнюю губу. — Надеюсь, он не подслушал…
— Нет, нет. — Хауэлл искусственно рассмеялся. — Вы же слышали, он сказал, что только что ступил на берег.
— Да, сказал. — Крессида отвела глаза от удалявшейся фигуры и опять посмотрела на Хауэлла. — И как долго вы собираетесь на этот раз оставаться в Лондоне?
— Несколько дней. Дождусь ответа от делового партнера… по поводу стрижки овец. — Он сделал гримасу. — А потом я должен вернуться домой… Это слишком далеко от вас, Крессида.
Она заставила себя улыбнуться.
— Мне будет не хватать вас всех, мамы и отца тоже, когда вы покинете меня. Хауэлл, мне больше нельзя оставаться здесь с вами. Меня могут хватиться… я могу понадобиться королеве.
Он кивнул ей.
— Будьте осторожны. Обещайте мне внимательно следить за всем, что происходит вокруг королевы, но подозрения свои не высказывайте открыто. Иначе вы окажетесь в опасности.
Она склонила голову. Несмотря на то, что она решительно отказывалась слушать возмутительные домыслы Хауэлла, он все же вселил в ее душу тревогу. Он поклонился, на этот раз не сделав попытки взять ее руки в свои, так как она отступила назад, словно старалась поставить преграду между его ужасными речами и собственными суждениями. Крессида выдавила на губах улыбку.
— Передайте мои наилучшие пожелания всем в Греттоне. Храни вас Бог, Хауэлл, и… и держитесь подальше от всяких изменнических замыслов, особенно же забудьте об этих глупых сплетнях.
— Клянусь в том. Но мне страшно за вас.
— Уверяю вас, никакой опасности нет, — сказала она, однако, когда шла прочь от него, глаза ее потемнели от тревоги, и в мыслях царил сумбур.
Алиса встретила ее у дверей в апартаменты королевы.
— Леди Элизабет вас спрашивала. — Она испытующе смотрела на Крессиду. — Я заглянула в вашу комнату и в зал. Какой-то паж сказал, что видел, как вы шли к речному причалу.
— Вот как? — напряженным, ломким голосом отозвалась Крессида. — Любопытно, с чего бы ему интересоваться, куда я хожу. Он что, приставлен следить за мной?
Алиса сразу почуяла неладное. Она достаточно хорошо знала свою молодую госпожу и понимала, что та не говорила бы с ней таким тоном, если бы ей нечего было скрывать.
— Навряд ли, — мягко сказала она. — Пажи ведь известные сплетники. Они добиваются расположения своих хозяек, развлекая их разными пикантными историйками, особенно непристойными, так что лучше уж не вкладывать им карты в руки. На реке сейчас холодно.
Крессида засмеялась. Последнее замечание было сделано словно бы мимоходом, но своей цели достигло. Мало что удавалось утаить от Алисы, но довериться ей было, безусловно, можно.
— Что, королеве хуже? — с тревогой спросила Крессида. — Ты что-нибудь слышала?
— Не думаю. Ничего такого не говорилось, и не было никакой суеты — докторов не призывали. Его величество все время с нею.
Крессида отогнала от себя ужасные сомнения, посеянные Хауэллом. Итак, король по-прежнему внимателен к своей больной жене, но… что, если он хочет таким казаться… по крайней мере, внешне? Однажды возникнув, ужасное подозрение лишь возрастало, как ни старалась она его отринуть.
— Спасибо, Алиса. Где сейчас леди Элизабет?
— Должно быть, там, с королем и королевой.
Крессида кивнула и вошла в переднюю комнату. Здесь сидело несколько фрейлин: одни беседовали, другие вышивали, третьи читали украшенные картинками часословы. Одна-две фрейлины с любопытством посмотрели на Крессиду, и лишь некоторые приветливо ей улыбнулись. Она все еще чувствовала себя чужой среди них, хотя теперь, когда она стала миледи, графиней Рокситер, ей не приходилось больше слышать язвительные замечания в свой адрес.
Она развязала воротник плаща и села поодаль от остальных, в оконной нише. Прямо пройти в опочивальню королевы сейчас она не могла, поскольку там находился король. Нужно было просто ждать, чтобы выяснилось, нужны ли леди Элизабет именно ее услуги.
Наконец появился король вместе с леди Элизабет: они, стоя совсем близко друг к другу, опять совещались о чем-то. Фрейлины присели в глубоком реверансе. Ричард любезно им поклонился и сразу ушел. Крессида в сомнении кусала губы: она видела, каким тоскливым взглядом смотрела Элизабет вслед уходившему королю. Но тут принцесса заметила Крессиду и сделала ей знак приблизиться.
— Вы меня спрашивали, миледи?
— Вас спрашивала королева, но сейчас она уснула. Она ужасно утомлена. С нею осталась леди Оллард. Мы должны дать ей отдохнуть. — Она задумчиво посмотрела на плащ Крессиды. — Вы выходили из дворца?
— Только на площадку, чтобы подышать немного. Мне не хватало воздуха.
Элизабет кивнула.
— Да, в комнатах душно. А я, представьте себе, радуюсь, что так тепло. Вы не можете вообразить, как холодно было в Вестминстерском монастыре… Там даже в самые жаркие летние дни от стен, казалось, веяло холодом.
Впервые она заговорила о том времени, когда ее мать, вдовствующая королева, поспешно бежала и укрылась с ними, детьми, в монастыре; это случилось вскоре после смерти короля Эдуарда и во время короткого царствования ее старшего сына.
Прошли месяцы, прежде чем вдовствующая королева позволила убедить себя, что она и ее дочери будут в безопасности под покровительством короля Ричарда… И вот теперь Элизабет прочно обосновалась при дворе, она старшая фрейлина, ближайшая наперсница королевы — и своего коронованного дяди. Возможно, тогда была заключена какая-то сделка? Хауэлл намекал ведь на то, что вдовствующая королева желала брака своей старшей дочери и короля — если королева умрет…
Крессида нервно содрогнулась. Все это совершенно невероятно. Впервые за время их знакомства она чувствовала себя неловко в присутствии Элизабет.
В этот вечер граф не пришел, как обычно, справиться о ее самочувствии и о здоровье королевы.
Крессида была благодарна ему за это. Ибо понимала, что ей трудно было бы скрыть от него свою провинность. Она не только нарушила его волю, тайно встретившись с Хауэллом Проссером, но еще и сознавала к тому же, что их беседа отдавала изменой, а значит, это могло не только вызвать неудовольствие лорда Мартина, но, возможно, заставило бы его предпринять какие-то действия против Хауэлла.
