– Да, моя добросердечная женушка, они вернутся. Не забывай, у них тройное оружие.
– Да, я помню: ум, мужество и потребность. Молюсь, чтобы это оказалось достаточной защитой, как считает твой кузен.
Лайам выскользнул из ее тела и повернул ее к себе лицом.
– А теперь, чтобы снять твою тревогу, пора испытать четвертый.
– Четвертый что? О Господи! Четвертый способ.
Кестер подождал, когда затворится дверь комнатушки, куда препроводили его и сэра Арчи, и скрючился на одной из маленьких кроватей. Ему совсем недавно исполнилось пятнадцать лет, а он только что смотрел в лицо смерти. Опыт не из приятных.
– Тебе плохо, парень? – спросил Арчи, осторожно двигаясь вперед до тех пор, пока не наткнулся на край кровати.
– Я просто немного испугался.
– Ну что ж, не стану тебя осуждать. Человеку приходится нелегко, когда он оказывается в сердце вражеского лагеря.
Кестер сел, прислонился к стене и посмотрел на человека, который за короткое время стал ему ближе, чем отец.
– Вы на него похожи. Если я в темноте буду говорить его голосом, никто не подумает, что вы – не он. И в темноте не видны глаза.
– С его глазами что-то не так?
– Они желтые, как у кошки, а взгляд немигающий, как у гадюки.
– У кошек тоже немигающий взгляд.
– Ну да, но только когда они охотятся. Я никогда не боялся кошек, не считал, как некоторые, что от них идет зло. Злобные существа не так беспомощны перед хищником и не будут так громко выражать свою радость, если их погладить или почесать за ушком. А этот человек – зло. Если бы мы не выглядели такими беспомощными дураками, он бы нас тут же убил или, может быть, не сразу, а после пыток. Он так низко нас ценит, что даже не отобрал у вас меч. Стоит посмотреть в его глаза, и понимаешь, что холод пронизывает его насквозь. Такие люди хуже бешеных собак, не заслуживают ничего, кроме смерти.
– Ладно, довольно болтать. Надо поскорее найти способ помочь нашим незаметно проникнуть сюда. – Сэр Арчи неожиданно вынул меч из ножен.
– Что такое?
– Клянусь, я слышал какой-то звук за стеной.
– Крысы?
– Пока не знаю.
Кестер неохотно достал из рукава кинжал и стал оглядывать полутемную комнату. Неожиданно он увидел полоску света в центре стены и начал подкрадываться, но тут полоска расширилась, и в просвете показалось личико в окружении рыжих волос.
– Пойдемте, я покажу вам выход, – сказала появившаяся из щели, словно чертик из табакерки, маленькая девочка.
Опасаясь ловушки, Кестер притворился, что не понимает ее.
– Зачем это нам уходить?
– Затем, что вы хотите найти способ впустить сюда людей, которые убьют ублюдка Рауфа. Я знаю способ. Я Мегги, дочь медника, я прячусь в стенах замка с тех пор, как эти свиньи затащили меня в крепость. Я уже несколько раз выходила и видела, что на границе Арджлина собираются люди, а еще видела леди Кайру.
– Но нам говорили, что Рауф запечатал все секретные выходы.
– Как он может это сделать, если не знает, где они?
– А ты почему знаешь?
– Потому что я прошмыгиваю туда-сюда с тех пор, как нахожусь здесь. Некоторые из женщин тоже время от времени прячутся вместе со мной, но они не хотят, чтобы Рауф догадался об убежище в стенах.
– Почему же другие женщины не убегут?
– Куда? Они не могут вернуться домой, иначе пострадают их семьи. Одна девушка убежала, но ее поймали и заставили смотреть, как убивают ее отца. Со мной такого не случилось, потому что Рауфа и остальных не слишком заботит, куда я подевалась. А теперь слушайте: есть два выхода, которые закрыты не очень крепко. Один он не нашел, а второй просто заперт на засов. – Девочка протянула руку: – Ну же, идем.
– Иди с ней, парень, – сказал сэр Арчи. – Отодвинь засов и возвращайся. – Он повернулся к девочке: – Ты можешь сбегать к людям в лагере и рассказать все, что знаешь? И привести их сюда?
– А вы что, остаетесь здесь? – спросила Мегги.
– Нам надо сделать так, чтобы никто не помешал им войти. Ты их приведешь, а мы встретим.
Перед тем как уйти, Кестер улыбнулся сэру Арчи:
– Что ж, кажется, мы выполнили свою миссию, не пошевелив пальцем. Я уверен, настанет день, когда я с благодарностью разделю победу с этой малышкой.
Сэр Арчи тихо засмеялся, и Кестер захлопнул дверь.
– Пора вынуть меч, парень.
Лайам сначала уставился на руку, схватившую его за лодыжку, а затем, ухмыльнувшись, кивнул Сигимору, который тут же исчез.
Кайра тоже проснулась и стала торопливо одеваться.
Вскоре они выбрались из своего убежища, и Кайра увидела, что Сигимор разговаривает с какой-то рыжей девочкой.
– Где Кестер и сэр Арчи? – спросила Кайра, чувствуя облегчение от того, что можно беспокоиться о ком-то другом, кроме мужчины, которого она любит и который сейчас уйдет от нее.
– Пока в крепости, – ответил Малькольм. – Эта девчушка – Мегги, дочь медника – рассказала нам, как попасть внутрь, а Кестер и сэр Арчи последят, чтобы нам не подстроили ловушку.
– Значит, Рауф их не тронул?
– Нет, миледи.
– А Джоан? – спросила Кайра, уверенная, что Малькольм узнал у девочки о своей жене.
– Жива. – Малькольм вздохнул и повернулся к братьям Кайры.
Видя, как расстроилась Кайра, Лайам привлек ее к себе.
– Жива, это главное, а остальное со временем залечится. По крайней мере малышка Мегги теперь с нами.
Кайра кивнула, глядя, как девочка серьезно разговаривает с Сигимором.
– Что она будет делать, когда мы войдем в Арджлин?
– Мы? – Лайам отступил на шаг и покачал головой: – Нет, жена, ты останешься здесь.
– Останусь? Но это моя битва! Раз штурм отменяется, теперь я могу пойти с вами.
Лицо Лайама говорило, что шанс склонить его к этому невелик, но Кайра все же надеялась его переубедить. Проникнуть в крепость невидимыми не так опасно, как штурмовать стены, но на лице мужа она прочла: «Только через мой труп». Мужчина, которого она беззаветно любила, был ужасно упрямым.
– Сражение все равно состоится, жена. – Лайам постарался, чтобы это прозвучало не слишком деспотично, иначе Кайра может поступить по-своему из духа противоречия. – Да, судьба нам улыбнулась, открыла путь сквозь эти толстые стены, дала шанс напасть внезапно, но наш враг не собирается сдаваться, верно? На его руках слишком много невинной крови, и он это понимает.
– Думаешь, он решит умереть в бою? Но неужели люди так преданы ему?
– Некоторые постараются улизнуть, кое-кому это удастся, но у большинства выбор невелик: или умереть на виселице, или… Они будут яростно сражаться, и я не хочу, чтобы ты оказалась в центре этой мясорубки.
– Значит, я должна оставаться здесь и тревожиться за всех вас?
