Время шло, молодой Арчер вырос, но так и не появился в Бакминстере, и надежды его арендаторов растаяли, а перед некоторыми даже замаячил жуткий призрак работного дома.
И вот сейчас Элис Бирн говорит, что у нее есть новости об Арчере! Эбби, как и ее супруг, не могла оставаться равнодушной к судьбе прихожан, и новость, способная изменить их жизнь, тотчас ее заинтересовала.
– Говори же, что тебе известно! – потребовала она.
– Дик Хинли сказал моему Робу, а сам он услышал новости в пабе, где собираются возчики. Среди этих ребят только и говорят о том, что скоро молодой сквайр и его сестра приедут и поселятся в своем доме. Их дядя умер, и мистер Арчер больше не должен его слушаться.
– Действительно, ему давно пора жить собственным умом, – сердито отозвалась Эбигейл, пренебрежение сквайра к своим обязанностям расстраивало ее так же, как и десятки семейств Бакминстера. – Сколько ему лет?
– Двадцать два или двадцать три, как мне кажется. Его сестра моложе на несколько лет, ей, наверное, не больше семнадцати.
– Совсем юная, – вздохнула Эбби, при каждом удобном случае готовая погрузиться в воспоминания.
– В день твоего семнадцатилетия ты уже устраивала большой прием и благотворительную ярмарку для нужд нескольких самых бедных семей, а я в семнадцать уже была матерью Тома, – мрачно возразила ей Элис. – Мисс Арчер пора взять на себя обязанности хозяйки, пока ее брат не нашел себе подходящую жену.
– Что говорят в приходе? – Эбби постаралась сменить тему из боязни, что ее подруга расстроится, как бывало каждый раз, когда миссис Бирн упоминала беспутного Тома.
– Никто еще ничего не знает, Роб с утра в поле, а я решила сперва рассказать тебе и викарию, но, думаю, новость быстро распространится.
– И вы, конечно, надеетесь, что сквайр сумеет изменить вашу жизнь? – с сомнением спросила Эбигейл.
– Мы устали надеяться, милая, и, боюсь, люди готовы потребовать то, что раньше стали бы униженно просить, – решительно ответила Элис Бирн. – Не удивлюсь, если в первый же день по приезде Арчера посетит целая делегация из разгневанных фермеров, а Парксону лучше бы тихонько собрать вещички и исчезнуть из Бакминстера, пока его дом не сгорел, как не раз уже обещали наши соседи!
Эбби покачала головой. Как и ее супруг-викарий, она не одобряла агрессивное поведение фермеров, ей казалось, что правильнее всего оказалось бы написать на Парксона жалобу мировому судье и добиваться справедливости мирным путем, но люди слишком обнищали и готовы были на все, лишь бы что-то изменилось.
– Как знать, может быть, приезд сквайра окажется весьма кстати, – словно бы прочитала ее мысли миссис Бирн. – Еще немного, и некоторые горячие головы пойдут с кольями и лопатами громить дом Арчеров, а по дороге размозжат голову Парксону.
– О господи, мы должны предотвратить это! – в испуге воскликнула Эбигейл. – Как только мой муж вернется, я попрошу его пойти в паб и поговорить с теми, кто настроен наиболее решительно. Надо остудить их пыл, пока они не совершили что-то непоправимое!
– Викарий Реймз, пожалуй, сможет их урезонить, – согласилась Элис. – Но лучшим способом успокоить их стало бы увольнение Парксона. Надеюсь, молодой Арчер толковый малый и способен прислушаться к голосу умных людей.
– В таком случае скорей бы он приехал, – откликнулась Эбби. – Викарий непременно съездит к нему, едва сквайр обустроится на новом месте, и постарается донести до его сведения все, что здесь творится. Надо, чтобы Арчер не подпал под дурное влияние Парксона, хотя кто знает, каков нрав нового хозяина и почему он так долго не интересовался делами своего поместья, ведь столько поколений предков не должны были трудиться ради того, чтобы один или два их потомка пустили по ветру все, что собиралось и накапливалось с таким усердием!
– Если бы ты знала старого Арчера, ты бы этому не удивилась. Викарий, что жил в этом доме до вас, несколько раз пытался его урезонить, так негодяй однажды едва не приказал затравить старика собаками!
Эту историю Эбигейл слышала уже много раз в изложении едва ли не каждого из прихожан, поэтому только сочувственно вздохнула. Иногда ей хотелось, чтобы в ее повседневных трудах было меньше забот о других людях. Она все время была на виду, даже в своем маленьком садике ей не удавалось укрыться от соседей и тех, кто просто хотел зайти и посетовать на жизнь, а взамен получить кусок пирога и несколько добрых слов. Но чаще Эбби думала о том, какое это счастье – трудиться ради кого-то, иначе она, с ее впечатлительностью и склонностью к слезам и сентиментальным воспоминаниям, превратилась бы в слезливую, истеричную, никчемную особу, какой стала бы непременно ее кузина Бел, не случись ей выйти замуж.
– Ну, пожалуй, мне пора идти назад. Скоро Бесси понесет Робу обед, а у меня еще не готов пудинг, – миссис Бирн проворно, но без суеты поднялась на ноги. – Расскажи викарию нашу новость, может быть, ему удастся разузнать что-то еще.
– Я попрошу Минни передать Бесс и Ральфу по куску пирога.
Пока Минни ходила за гостинцами для младших детей Бирнов, подруги еще некоторое время беседовали о недавно открывшейся школе для девочек. Ее учительницей стала давняя знакомая Эбби, племянница мистера Эварта, Кэтрин Уивинг. После того как ее сестра Фанни вышла замуж, Кэтрин вынуждена была в одиночку заботиться о больной матери, но миссис Уивинг скончалась, а отец Кэтрин вознамерился жениться вновь на молодой еще вдове с тремя дочерьми. Эбби изредка переписывалась с Кэтрин, и, когда Бакминстерской школе понадобилась учительница, Эбигейл предложила приходскому совету кандидатуру мисс Уивинг.
Кэтрин выразила удивительную для ее нрава благодарность и очень быстро сама явилась в Бакминстер. Прошедшие в тягостях и печалях годы улучшили ее характер, и она предпочла зарабатывать хотя бы небольшие деньги, занимаясь обучением чужих детей, вместо того чтобы посвятить себя заботе о сводных сестрах, не слыша в ответ ни одного доброго слова.
Они с Эбигейл не стали подругами, но к мнению мисс Уивинг прислушивались дамы из попечительского совета, что-что, а заставить слушать себя она умела. Эбби с удовольствием каждый день видела в окно, как Кэтрин шагает по дорожке к маленькому домику школы, ее рыжие локоны треплет ветерок, а за ней вприпрыжку бегут маленькие девочки.
Сама миссис Реймз редко заходила в школу, вид чисто умытых маленьких лиц вызывал в ее сердце щемящее чувство собственной неполноценности, но мисс Уивинг раз в неделю являлась в дом викария, чтобы дать отчет об успехах своих учениц и о потраченных ею на нужды школы средствах прихода.
Миссис Бирн ушла, а Эбби вернулась к своему бюро, закончить составлять список необходимых вещей для сына фермера Тизинга, необычайно одаренного мальчика, мечтавшего стать ветеринаром. Приход решил направить его в лондонскую школу ветеринаров, а добрая супруга викария пообещала собрать мальчика в дорогу и неустанно шила, штопала и стирала, чтобы придать одежде молодого человека пристойный вид и оградить его от насмешек более обеспеченных студентов.
