– Все образуется, – продолжала Меган, – и незачем за меня беспокоиться. Естественно, не я организовала ограбления. Моя оплошность состояла только в том, что я не все сделала, чтобы помешать им увезти сейф с казной. Ничего другого железная дорога не сможемте предъявить. И рано или поздно они поймут свою ошибку.
– Я телеграфирую в Нью-Йорк, – сказал Калеб. – Мать наймет лучшего адвоката, и ты не пробудешь в тюрьме больше дня.
Меган улыбнулась:
– Спасибо, Калеб. Не стоит беспокоиться. После двух недель сна на земле пребывание в тюремной камере представляется мне истинным комфортом.
– Тебе пришлось спать на голой земле? – выдохнула Ребекка. – Бедняжка!
– По правде сказать, не так уж плохо. И потом, пару раз мы ночевали в гостиницах.
– Вместе? – колко спросил Калеб. – Или порознь?
– Не задавай провокационных вопросов, Калеб. Лукас должен был исполнять свои профессиональные обязанности. Мы были вынуждены останавливаться в одной комнате по чисто техническим причинам, потому что я его арестантка. Но Лукас показал себя истинным джентльменом. Я спала в постели. Он приковывал меня наручниками, а потом стелил себе на полу.
Ребекка, казалось, была близка, к обмороку.
– Он надевал на тебя наручники?
– В действительности все не так страшно. Уверяю вас, я прекрасно себя чувствую. Видите? – Меган встала и сделала пируэт. – А теперь, когда я вам все рассказала, дайте мне подержать мою племянницу.
Она взяла малышку и стала ее баюкать, тихо напевая какую-то песенку.
– Это Роуз, – сказала она, поворачиваясь к Лукасу. – Роуз, скажи дяде «привет». – И, подняв крошечную ручонку, помахала ему.
Лукас не заметил, как сам замахал в ответ, но потом опустил руку и нахмурился. Наверное, даже выругался бы при других обстоятельствах. Сколько ни ругайся, в обаянии ей не откажешь. Она производила на людей неизгладимое впечатление, а на него особенно.
– Меган, – сказала Ребекка, – ты не хочешь пойти на кухню помочь мне с обедом? Пусть мужчины потолкуют вдвоем.
Меган неуверенно посмотрела сначала на Лукаса, потом на брата.
– Ты считаешь, тебе надо помочь?
– Да, я так считаю. – Ребекка взяла свою золовку за руку и повела на кухню.
Когда они проходили сквозь качающиеся створки, Меган оглянулась на Лукаса. В ее глазах читались предостережение и отчаянная мольба, чтобы он не ввязывался в борьбу с Калебом. Лукас чуть было не подмигнул ей – дескать, не волнуйся, все будет хорошо, но в последний момент передумал. Пусть немного помается. Может, впредь будет аккуратнее в выражениях, а то вываливает все, что на ум придет. Можно вообразить, сколько неприятностей у нее было из-за него.
Меган сейчас наверняка думает, как бы Калеб его не отделал после того, что она здесь наговорила. И в тюрьму ее собираются бросить, и на земле спать заставляли, и к кровати приковывали. Господи! А ее братец такой огромный. Высокий, широкоплечий, угрюмый и… злой. Обычно Лукас не пугался подобных вещей, зная, что пуля сразит даже великана. Да и по части быстроты реакции судьба никогда его не подводила. Поэтому ссоры с кем бы то ни было мало его беспокоили.
Но Калеб Адамс – не тот случай. Здесь есть еще Меган. Вряд ли стоит рассчитывать на ее всепрощение, если он ухлопает ее брата посреди гостиной.
Он чувствовал на себе взгляд карих глаз Калеба, который медленно и спокойно повернул голову и посмотрел на Лукаса.
– Вы трогали мою сестру?
Лукас растерялся, но старался не показывать вида. Он ждал вопросов, но не такого. Он думал, что Калеб станет выпытывать у него что-то жизненно важное или по меньшей мере представляющее имущественный интерес. «Вы трогали мою сестру?» Нашел о чем спрашивать!
Ну что ему сказать? «Ага, трогал. И лучше ее у меня за всю жизнь никого не было – из девственниц».
Лукас тут же представил, как побагровеет лицо Калеба, прежде чем он задушит его за совращение сестры. И вряд ли его можно будет винить. Еще бы! Какой-то измотанный странствиями отставной сыщик похитил и обесчестил его младшую сестру! Поневоле разъяришься.
– Вы не находите, что такой вопрос вам лучше задать ей? – сказал он и увидел, как у Калеба сомкнулись челюсти.
– Я вас спрашиваю.
Лукас не хотел никого убивать сегодня. За окном стоял ясный, солнечный и необыкновенно спокойный день. Но Калеб ждал ответа на свой вопрос, а Лукас редко лгал.
Он встал и положил руки на бедра, хотя и на достаточном расстоянии от «миротворцев».
– Да. И если вы намерены серьезно что-то предпринять, я полагаю, нам лучше выйти. Бессмысленно устраивать кровавое месиво в вашем прекрасном чистом доме.
– Сядьте.
Лукас продолжал стоять.
– Послушайте, – сказал он, – если вы хотите от меня дополнительных объяснений, вы их получите. Вы имеете право, учитывая, что я лишил вашу сестру невинности. Только не думайте, что я позволю молотить себя, не дав сдачи. Но я предпочел бы, чтобы ни Меган, ни ваша жена или сынишка не видели, как я раскрою вам череп. Давайте выяснять отношения за пределами дома.
– Я сказал – сядьте, – Побелевшие пальцы Калеба оставались на ручках кресла, но он не делал никаких поползновений приблизиться к Лукасу.
Не имея полной уверенности в намерениях Адамса и опасаясь коварного нападения, Лукас не ослаблял бдительности. Пристально глядя на Калеба, он сделал шаг назад и занял прежнее место в кресле. Неизвестно, на что способен сидевший напротив человек. Он казался чересчур спокойным и задумчивым.
– Моя сестра – взрослая девушка, мистер Маккейн, Насколько я ее знаю, она живет своим умом и до сих пор могла за себя постоять… большей частью.
– Я знаю.
– Но в то же время она наивна. Она склонна верить тому, что ей говорят. Если Меган любит вас и думает, что и вы ее любите, и если вы вселили в нее мечты о замужестве, тогда она наверняка позволит вам все, что угодно.
– Я вас понял. – Лукас нетерпеливо поднял руку. – Я не обещал ей ничего такого. В действительности я совершенно ясно дал ей понять, что у нас нет будущего. Она предстанет перед судом. Так уж сложилось, что мне выпала миссия ее задержать. Я обязан честно выполнять свою работу. Потом я должен закончить одно дело, касающееся лично меня. Так что мне недосуг заниматься обустройством собственной жизни. Меган все знает. Но я и не принуждал ее силой, – продолжал он. Было видно, как у него напряглись мышцы на челюсти.
– Я вам верю. – В уголках рта Калеба появилось слабое подобие улыбки. – К тому же я хорошо знаю свою сестру. Если бы вы ее принудили, будьте уверены, она превратила бы вас в сплошной синяк. А если бы не сумела сама, сказала бы мне. Поэтому, как вы понимаете, я не сомневаюсь, что вы получили от нее разрешение сделать… – его губы вытянулись в тонкую линию, – то, что вы сделали. Однако ее душевное состояние внушает мне опасения.
