– Я, наверное, гуляла во сне, – чуть слышно пробормотала Кейли. Это, конечно, не было всей правдой, но это не было и ложью и могло успокоить Мануэлу. – Идите спать, со мной все будет хорошо.
Мануэла долго колебалась, потом все же вернулась в свою комнату. Кейли допила чай, загасила лампу и пошла в спальню. Она сняла испачканную сорочку, скомкала ее и засунула в дальний угол комода. Затем надела чистую, и улеглась в постель рядом со спящим мужем. Или, по крайней мере, Кейли думала, что он спит.
– В чем дело? – услышала она голос Дерби.
– О чем ты?
Дерби повернулся на бок:
– Брось, Кейли. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.
– Мне приснился плохой сон, – ответила она, поближе придвигаясь к Дерби и надеясь, что он не будет больше мучить ее вопросами.
– Должно быть, это был очень плохой сон, если тебе пришлось переодеваться после него, – снова услышала она голос Дерби.
Кейли бросило в жар.
– Кое-что произошло, – прошептала она.
– Я догадался, – Дерби взял ее за подбородок и повернул лицом к лунному свету. – Я слушаю, миссис Элдер.
Кейли не могла не подчиниться, ведь прошлой ночью она вынудила его рассказать ей о братьях Шинтлер.
– Мне кажется... Я... Я спала...
Дерби ждал, когда она соберется с мыслями.
– Мне кажется, – запинаясь, продолжила Кейли, – я была в будущем. Мне казалось, что я сплю, и в то же время я знаю, что не спала...
– Что случилось? – допытывался он. Кейли высвободилась из его объятий, встала с постели и достала грязную сорочку. Дерби сел, зажег лампу на столе рядом с кроватью, которая наполнила комнату мерцающим светом. Кейли показала ему пятна грязи на белом ситце.
Дерби потер рукой щеку и зевнул.
– Но ты могла просто ходить во сне, разве нет? Может, ты споткнулась, когда шла из уборной.
Это было такое простое и логичное объяснение – Кейли не хотелось разубеждать его; в конце концов, это выглядело очень правдоподобно, и Мануэла тоже допускала такую возможность. Но, понимая это, Кейли все же не смогла заставить себя солгать ему.
– Нет, Дерби, – покачала она головой, – я не выходила из дома. Я даже не поднималась с постели.
Он долго не отвечал на ее слова, потом бросил в сторону сорочку и откинул одеяла.
– Я предпочел бы услышать продолжение, крепко сжимая тебя в объятиях.
Кейли прильнула к нему, ее сознание слегка затуманилось. Дерби приподнялся на локте, чтобы загасить лампу.
– Рассказывай.
Кейли тяжело вздохнула.
– Я была на кладбище в Редемпшне, – осторожно начала она. – Я видела... Я видела твою надгробную плиту.
Дерби присвистнул. Он часто делал это, работая с лошадьми, только более громко и пронзительно.
– Значит, все дело в этом? – спросил он.
– Да. – Она прижалась к нему еще крепче.
– Не скрывай от меня ничего, Кейли. Я уверен, за этим кроется что-то еще. Я никогда не поверю, что ты не обратила внимания на даты, нацарапанные на плите.
Кейли зажмурила глаза, слезы горя и отчаяния брызнули сквозь ресницы. Она думала, что оберегает мужа, не рассказывая ему о будущем, но сейчас она поняла, что поступала с ним нечестно. Конечно, Дерби имел право знать все. Возможно, он мог сделать что-то такое, что изменило бы его судьбу, что-то, о чем она даже не подозревала.
– Там было написано, что ты умрешь в этом году, Дерби, – выдавила она из себя. – В тысяча восемьсот восемьдесят седьмом.
Она поведала ему о сундучке на чердаке Франсин Стефенс, о газетных заметках и о скульптуре. Она даже рассказала ему о Гарретте. Кейли скрыла от Дерби только то, что после его смерти ей суждено стать женой его брата, Саймона.
Дерби слушал ее, не перебивая и даже не моргая, его дыхание было глубоким и ровным, и, если бы он время от времени не сжимал ее крепче в объятиях, Кейли подумала бы, что он спит.
Когда она закончила свой мучительный рассказ и лежала, дрожащая и настолько опустошенная, что даже не могла плакать, Дерби повернулся на спину и положил ее на себя. Он обхватил Кейли обеими руками, и хотя ее лицо было в тени, казалось, что он смотрит не просто ей в глаза, а проникает взглядом в самую душу.
– Послушай, – негромко произнес он. – Все смертны, Кейли. Кто-то умирает раньше, кто-то позже. Может, мы сумеем что-то сделать, чтобы противостоять злому року, а может быть, и нет, но я скажу тебе, чего мы точно не будем делать: мы не будем терять даром ни одного мгновения нашей жизни. Пусть нам останется лишь пять минут или целых пятьдесят лет.
Кейли лежала, уткнувшись лицом ему в шею.
– Надеюсь, что умру раньше тебя, – пробормотала она со слезами в голосе, приподняв голову, чтобы снова заглянуть в его глаза. – Я эгоистка, Дерби. Я не хочу испытать боль утраты. Я не хочу, чтобы мне довелось носить траур и жить одними воспоминаниями...
– Ты не одна эгоистка, – сказал Дерби, наматывая на палец прядь ее волос. – Представь себе, я чувствую то же самое – лучше умереть самому, чем потерять тебя.
– Давай уедем отсюда в Европу или в Мексику, или в Канаду...
Дерби закрыл ей рот поцелуем, не дав договорить.
– Нет, Кейли, – решительно не согласился он. – Мы уже решили никуда не уезжать, помнишь? Если до первого января тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года у тебя не пропадет желание пуститься в путешествие, мы соберем чемоданы и отправимся в путь. Но сейчас мы должны остаться и играть по правилам, которые диктует нам судьба.
– Ты прав, – печально вздохнула Кейли. – Господи, как это ни ужасно, ты прав.
Он начал гладить ее упругие ягодицы, одновременно поднимая подол ночной сорочки.
– Теперь вернемся к моей философии о том, что мы должны ценить каждое мгновение...
На следующее утро Кейли, свободная от домашних хлопот, благодаря Мануэле, но не привыкшая сидеть без дела, решила поискать в окрестностях подходящий камень для скульптуры. Неделю назад, когда она ездила с Дерби в город закупать припасы для ранчо, она приобрела в магазине долото и маленький молоток.
В тот день Дерби, верхом на своем черном красавце Дестри, сгонял часть скота для клеймения. Глядя на них, на мужчину и животное, мчавшихся по равнине, подгоняя отбившихся от стада телок, Кейли застыла на месте, с замиранием сердца любуясь великолепным зрелищем. Она знала, что именно этот момент вдохновил ее когда-то на создание скульптуры, которую Франсин найдет на чердаке век спустя, он вдохновлял ее и сейчас. Независимо от того, удастся ли им обмануть судьбу, она хотела сохранить память о человеке, которого любила.
Переполненная впечатлениями, Кейли побрела дальше и наткнулась на большой кусок гранита, который как нельзя, кстати, подходил для задуманной работы. Вопрос был только в том, как доставить его на ранчо.
