После еще нескольких оскорблений и толчков поломойка наконец выдавила что-то еще. София прислушивалась к каждому звуку.
— Добрый день. Я…
Женщина снова сделала над собой усилие, пытаясь вспомнить свое имя по-итальянски. То, что она забыла свое христианское имя, болью отразилось на ее лице.
— Меня зовут Фарида, — наконец радостно сказала она, — а это Айва. Она наша женщина, наша женщина с детьми. — Она пыталась определить ее занятие, не зная точного термина. Но София уже догадалась: «повитуха».
— Очень приятно. Меня зовут София.
София не хотела продолжать общение долго. Все еще надеясь все быстро разрешить, она вскочила на ноги — и они обнаружили красное пятно на матраце под ней.
После слез и извинений девушки Айва подняла матрацы, использовав при этом и сильные руки поломойки, Софии пришлось нести свою испачканную кровью одежду и постельное белье.
Таким образом, новоиспеченная рабыня гарема познакомилась с прачечной, где команда из дюжины женщин одновременно стирала и гладила. Она узнала, где лежит чистое постельное белье, сложенное вдоль стены в каждой спальне, а также где находятся гардеробы с одеждой из хлопка, шерсти. Одежда выглядела не очень шикарно, но все же ее можно было носить.
— Это пока у тебя не будет собственной одежды, — объяснила Айва успокаивающе.
Айва показала ей также отхожее место, одну большую комнату, которая состояла из пяти отдельных кабинок и места для омовения. Здесь использовалась вода, стекающая с гор в море, и она медленно журчала на дне черных отверстий. В маленькой кабинке сидела девочка лет восьми или десяти, которая заботилась о чистоте этого места, используемого более чем пятьюстами женщинами. Подтеков грязной воды на полу после омовения здесь не допускалось. София подумала, что при таких порядках весь дворец узнает, что женщина беременна, раньше, чем она сама. Но потом она начала размышлять дальше и пришла к выводу, что, возможно, это была всего лишь попытка следовать желаниям мужчин.
— Но не выбрасывай в эти дыры и шерсть, — сказала Айва, вручая ей глиняный горшок размером с ладонь и с затычкой из пробкового дерева.
София не сразу поняла, что повитуха просит ее делать с этим горшком, потому что не могла поверить в правильность перевода поломойки. Но, в конечном счете, с помощью вопросов и жестов она поняла смысл сказанного: «Пока ты остаешься прислугой, сохраняй как можно больше из того, что из тебя вытекает. Ты можешь получить хорошие деньги за это. Ты не знаешь, почему? Месячная кровь девственницы, принятая вовнутрь или используемая как мазь, есть самое лучшее средство от проказы».
София была так поражена той ценностью, которую придавали тому, что она привыкла считать самой ужасной вещью на свете, что она даже не подумала и спросить, получит ли прибыль она сама. Они поставили маленький кувшин на полку до их следующего визита и покинули комнату.
После этого Айва показала ей кухни. Интересно, что Софии показывали весь этот комплекс, как будто все здание было построено специально для нее. К ее услугам был ключ от кладовой.
В действительности женщины могли только смотреть на кухни — десять двойных печей, дымящихся одновременно вдоль по широкому двору. Повара, не говоря уже о том человеке, который отвечал за воду и дрова, были мужчинами.
— Обычно пища разносится во время обеда алебардистами, — объясняла Айва. — Таких людей ты видишь сейчас во дворе. Когда алебардист находится здесь, в гареме, он накидывает два длинных локона на свою шляпу, как парик перед своим лицом, чтобы он не мог смотреть ни налево, ни направо. Таким образом, он не может вторгнуться в нашу личную жизнь. Иногда алебардисты приносят нам также запас дров для наших жаровен.
В обеденное время зазвонит колокол, и ты должна исчезнуть из этого прохода, пока алебардисты не поставят тарелки, потом евнух звонит второй раз. Теперь ты знаешь, что безопасно спускаться в зал и — если твоя очередь дежурить — переставить тарелки с подносов на эти мраморные скамейки. Ты увидишь, что сосуды такие плотные, что горячие блюда в них остаются горячими, а холодные — холодными. По принятым порядкам, подается по одному блюду, и именно так они должны подаваться. Ты будешь есть с остальными девушками из твоей комнаты. Я представлю тебя нескольким позже, и они помогут тебе здесь ориентироваться.
Так как ты уже пропустила завтрак сегодня, я позову евнуха, и он принесет тебе что-нибудь поесть. Что-нибудь особенное из-за твоего состояния. Да, специальное меню всегда возможно. Соль и маринады для тебя сейчас не очень хороши. Мясо тоже, только не в менструацию. Но он принесет горячей воды для чая. Я дам тебе то, что у меня приготовлено именно для такого случая: аралию с миррой, сметану и мед. Йогурт тебе сейчас тоже очень полезен. Петрушка, нут, мандарины, последние в этом сезоне. Огурцы, но они сейчас не растут. Немного свежего теплого хлеба и…
— …и таратир ат-туркман? — закончила София.
Айва улыбнулась над тем, что не требовало перевода.
— Да, одна или две не повредит. Повар принца делает самую вкусную выпечку Я, конечно, принесу тебе немного.
Теплый чай и хорошая пища повысили Софии настроение. Она попыталась поблагодарить повитуху за это маленькое волшебство.
Айва ответила на благодарность покачиванием головы и отвернулась. София не могла сказать, значит ли это только: «Я делаю то, что любой человек мог бы сделать для себя», или «Не стоит благодарности. Я выполняю свою работу».
Фарида никак не перевела этот жест. Повитуха же приняла благодарность, как приглашение к продолжению разговора, которого она могла бы и не ждать, даже если поломойка с огромным трудом справлялась переводом. В течение многих лет Софии придется вспоминать лекции Айвы. Здоровье было самым главным капиталом в гареме, о котором не забывали никогда. Поэтому повитуха всегда пыталась помочь женщинам своими знаниями, даже когда ее помощь и не требовалась.
— Это хорошо иметь новую кровь, — начала Айва свое поучение. — Мы всегда ищем новую кровь. Ты не представляешь, как тяжело иногда найти новую партнершу для господина, и это не имеет значения, в каком состоянии она поступает в гарем, ведь нам не понадобится много времени, чтобы подготовить любую девушку к циклу великой султанши.
— Великая султанша, — София произнесла это слово на итальянском языке, и оно показалось ей таким же сладким, как мед в ее чае. — Кто это?
— Кто это? Одна из самых могущественных женщин в империи. Мать султана.
— И кто же это конкретно?
