Софи сощурилась и в крайнем раздражении сморщила нос, а Криспин порадовался, что ему удалось загнать ее в угол своими железными доводами. Он демонстративно не обращал на нее внимания, стряхивая крошки с покрывала. И если бы он не отвернулся, чтобы поставить поднос на столик возле кровати, то увидел бы коварную улыбку, осветившую вдруг ее лицо и не предвещавшую ничего хорошего. Криспин не был готов к тому, что за ней последовало, и едва не выронил поднос, когда услышал испанскую речь:
— Дон Альфонсо, который, к счастью, оставил здесь свою одежду позапрошлой ночью, благодарит его светлость за заботу и уверяет, что останется никем не узнанным.
— Нет. Абсолютно исключено, — решительно покачал головой Криспин, прежде чем повернулся к ней. Оказывается, он недооценивал ее.
— Почему нет? Может быть, угроза моего ареста для вас всего лишь отговорка, при помощи которой вы надеетесь раскрыть убийство первым?
— Ваш маскарадный костюм испорчен. — Криспин не мог допустить такого подстрекательства. — Вас узнает любой человек в пределах графства Кент.
— В «Единороге» меня никто не узнал, — усмехнулась Софи.
— Я узнал, — справедливо заметил Криспин.
— Да, но вы на редкость проницательны. И кроме того, что вы теряете, если позволите мне пойти? Если меня арестуют, то отправят в тюрьму, и вы выиграете спор. Единственную причину вашего нежелания брать меня с собой я вижу в том, что вы признаете мое интеллектуальное превосходство и боитесь проиграть.
В этот момент, глядя на обнаженную Софи, лежащую на кровати, он признавал за ней превосходство только лишь в умении досаждать окружающим. Однако его профессиональное чутье снова дало о себе знать: если он позволит ей принять участие в расследовании, то лишь укрепит доверие, которое он надеялся вызвать к себе, и тогда он сможет рассчитывать на искренность в ответах на свои вопросы. Не говоря уже о том, что у него появится возможность полюбоваться ее стройными ногами в бриджах.
— Хорошо, мисс Чампьон, пусть будет по-вашему. Дон Альфонсо может присутствовать на этой встрече. Но только при двух условиях. — Софи бросила на него скептический взгляд, но Криспина это не смутило. — Во-первых, вы будете сидеть тихо и молча. И во-вторых, я сам подберу для вас усы.
Через четыре часа Криспин Фоскари, граф Сандал, и его секретарь-испанец дон Альфонсо заканчивали беседу с предпоследним подписчиком. Им удалось выяснить несколько любопытных вещей. Например, что сэр Ичибальд Рифф считает единственно приемлемой темой для беседы-достоинства своей новой жены, которая на сорок шесть лет младше его и любит болтать, как неугомонная сойка; что леди Элери шагу не может ступить без своей любимой собачонки, терьера Карлайла, и без своего послушного племянника Гордона; что Карлайл равнодушен к воронам, а Гордон неравнодушен к деньгам своей тетушки и поэтому считает, что тратить их на «писанину Ричарда Тоттла» — величайшая глупость; а также то, что герцог Гроут неравнодушен к французскому бренди Криспина. Софи, исполняя обязанности секретаря, тщательно записывала все до мелочей и, кроме того, делала наблюдения, не имеющие отношения к издательскому делу Ричарда Тоттла. Все трое опрошенных утверждали, что подписались на издание Ричарда Тоттла потому, что хотели быть в курсе дел королевы Элизабет, причем сэр Ичибальд случайно проговорился, что сделал это по настоянию жены, которая стремилась стать образованнее. «А я между тем женился на ней вовсе не ради ее мозгов», — хитро подмигнул он, и Криспину пришлось громко рассмеяться, чтобы заглушить ворчание Софи.
Беседы проходили в библиотеке Криспина, здесь же они с Софи ожидали последнего визитера. Никто из подписчиков не бросил в сторону Софи подозрительного взгляда, о чем она считала своим долгом сообщать Криспину всякий раз после ухода гостя. Криспин же упорно объяснял это качеством подобранных им усов.
Софи усмехнулась, вспомнив, как происходил их выбор. Терстон явился с коробкой, полной фальшивых усов и париков, и Криспин выбрал для нее подходящие усики — тонкие и закрученные на концах, незавидные и оттого не привлекающие внимания. Криспин не удовлетворил любопытство Софи, поинтересовавшейся, зачем ему столько усов и париков. Он пробормотал что-то насчет юношеского увлечения театром, и Софи так и не узнала, что носит предмет маскировочного гардероба Феникса, позволявшего ему беспрепятственно путешествовать по всем европейским столицам не будучи узнанным. Ей очень понравились усы, прежде всего тем, что в отличие от предыдущих не раздражали кожу.
— Я хочу, чтобы вы рассказали Октавии, каким клеем пользуетесь, — сказала она Криспину, когда за слегка шатающимся от возлияний герцогом Гроутом закрылась дверь. — От ее клея мне становится плохо.
— Прошу вас, не уверяйте меня, что вы намерены и впредь проводить время, расхаживая по Лондону в усах, — ответил Криспин, задерживаясь у двери туалетной комнаты. — На улицах и так не протолкнуться от праздношатающихся щеголей, — заключил он и закрыл за собой дверь.
Софи хотела возразить, но ей помешало появление невысокой модно причесанной пышнотелой дамы средних лет в темно-зеленых шелках.
— Леди Долорес Артли, — доложил Терстон и с поклоном удалился.
Взгляд ярко подведенных глаз леди Артли обшарил библиотеку и остановился на Софи, которая сидела у дальней стены и самодовольно подкручивала кончики усов. Легкая, призывная улыбка заиграла на ярко накрашенных губах леди Артли, когда она подошла к Софи и сделала книксен. В этот момент платье соскользнуло с плеча леди, обнажив щедро напудренную грудь почти полностью.
— Для меня такое удовольствие познакомиться с вами, лорд Сандал, — промурлыкала она.
— Это для меня удовольствие, леди Артли, — понизив голос и по-мужски широким жестом предложив даме кресло, ответила Софи. Ей хватило всего нескольких секунд, чтобы выработать дальнейшую тактику.
— Это для меня удовольствие, — прокричал ворон Грип, заставив леди Артли вскочить с места и порывисто броситься в объятия Софи.
— Не бойтесь, леди Артли, это всего лишь птица, — пробормотала Софи глухо, стараясь высвободить руку, которую стиснула гостья, и угрожающе глядя на ворона. Софи готова была поклясться, что Грип игриво подмигнул ей.
— Прошу вас, называйте меня Долорес, — придя в себя, попросила леди Артли. — Я так давно восхищаюсь вами, лорд Сандал. — Если у Софи и были сомнения по поводу того, чем именно в графе она восхищается, то леди быстро развеяла их, склонившись к Софи и проведя ее рукой по своей разгоряченной груди. Одновременно она жарко шептала ей в ухо: — Я всегда думала, что мы могли бы получить от общения друг с другом такое удовольствие. Два светских человека — вы и я.
