– Тебе разве никто никогда не говорил, что заглядывать под дамские юбки неприлично?
– Конефно. – Воздух с шипением вырывался из щели, где, по идее, должны были находиться два его передних зуба. – Об этом мне мама фегда говорит.
– Так почему же ты ее не слушаешься?
– Потому фто мой папа говорит, ефли хофефь быть нафтояфим Хиггинфом – не пожволяй фебя поймать.
Мудрый совет. Эва покачала головой и, повернув озорника к двери, легонько подтолкнула его туда, где толпились его соученики.
– Хорошенько умойся к завтрашнему дню, Харолд, и, пожалуйста, обязательно поешь дома.
Она наблюдала, как тот пробирается к выходу каким-то уж очень запутанным маршрутом между партами. Потом он неожиданно остановился в двух шагах от двери и, обернувшись, одарил ее озорной беззубой улыбкой и поклонился, как будто это не она только что прочитала ему нотацию.
– До жавтра, миф Эва. Вы ждорово играете! – И помчался догонять остальных.
Наслаждаясь благословенной тишиной, Эва тряхнула головой и позволила себе хихикнуть.
– Вы и правда думаете, что они готовы? – спросила Рэйчел.
Эва встала и взяла нотную тетрадь, решив, что сегодня вечером надо будет потренироваться дома.
– Думаю, они готовы, насколько это возможно. Должна высказать вам свое восхищение, Рэйчел.
У вас просто ангельское терпение. Я бы на вашем месте половину из них уже давно выставила бы вон.
Рэйчел улыбалась и сновала по комнате, собирая бумажки, вытирая исписанную мелом доску и разговаривая одновременно.
– Вы привыкните. А когда вы увидите их «в кругу семьи», вы поймете, почему они так себя ведут.
Эва вспомнила про Лейна. Она видела его в домашней обстановке, с Чейзом, но не могла понять, почему с ним так трудно общаться и откуда в нем столько злобы. Конечно, переходный возраст и связанные с ним трудности в какой-то степени объясняют его поведение, но дело ведь не только в этом. Она догадывалась, что открытое неповиновение Лейна связано с отсутствием Чейза и его освобождением из тюрьмы. Сколько же времени пройдет, пока мальчик сможет избавиться от груза прошлого, тяготеющего над ним.
Рэйчел носилась по комнате, расставляя все по местам к завтрашним урокам, а Эва молча ждала, уронив на колени ноты и совершенно забывшись. Мыслями она вернулась к событиям последних двух недель. Каждый день кто-то из работников отвозил ее в город и дожидался, пока она освободится. Поначалу она пыталась возражать, так как прекрасно знала, что у Чейза все рабочие руки на счету, но потом, когда ее предоставили заботам Орвила, смирилась.
Чейз никогда не вызывался собственноручно отвезти ее в город. После поцелуя, который она подарила ему тем туманным утром на кухне, он держался отчужденно. С тех самых пор он выглядел таким угрюмым, что Эва боялась, не обидела ли она его своей бесцеремонностью. Она старалась держать себя в руках и избегала даже мимолетных прикосновений, хотя все ее существо так и тянулось к нему.
Последние несколько дней она посвятила переоборудованию кухни, руководствуясь советами книги по домоводству, и даже выкроила время, чтобы посадить возле крыльца несколько цветочных кустов. Она заручилась поддержкой Орвила, и они вместе наконец убедили Чейза, что курятина внесет приятное разнообразие в их извечное меню из говядины. И теперь Орвил строил курятник из деревянных реек. На первый взгляд, жизнь на ранчо текла спокойно, потому что она и Чейз вели себя, как актеры, выучившие назубок свои роли и строго следующие сценарию. О том, как их влечет друг к другу, они как будто забыли.
Какое-то движение за двустворчатыми дверьми школы отвлекло ее и заставило поднять глаза. На долю секунды у нее перехватило дыхание, потому что она решила, что это Чейз приехал за ней, но она тут же пришла в себя, вспомнив, что сегодня с ней поехал Лейн. Силуэт юноши вырисовывался на фоне дверного проема. На первый взгляд, их с Чейзом легко было спутать. Оба высокого роста, Лейн унаследовал гордую стать своего дяди, его широкие плечи и узкие бедра.
Нельзя сказать, что парень просто умирал от счастья с тех пор, как Чейз позволил ему не ходить в школу, но он стал намного спокойнее и баловаться с оружием перестал.
Когда он зашел за ней в школу, Эва встала и приветливо улыбнулась.
– А я все гадаю, когда ты наконец за мной вернешься.
– Я ждал, пока ребятня разбежится. Эва покачала головой и рассмеялась.
– Я догадываюсь, почему. – Она уже открыла было рот, чтобы рассказать о проделках Харолда Хиггинса, но в разговор вступила Рэйчел.
– Здравствуй, Лейн. Как поживаешь?
– Потихоньку, мэм. – Он кивнул Рэйчел и прикоснулся к полям шляпы.
– Ты придешь на концерт завтра вечером? – спросила Рэйчел.
Лейн покачал головой.
– Я не думаю…
Эва ободряюще улыбнулась ему.
– Конечно же, он придет. Если только Чейз его отпустит. Я уже всех на ранчо пригласила на концерт. – Перехватив задумчивый взгляд Рэйчел, она добавила: – Это ничего?
– О, конечно. Это просто здорово.
Хотя голос Рэйчел звучал не особенно уверенно, Эва решила больше не сталкивать их с Лейном.
– Ты не поверишь, сколько сил затратила мисс Олбрайт на подготовку программы, Лейн.
– Конечно. – Он посмотрел в окно, потом перевел взгляд на классную доску. Куда угодно, только не на Рэйчел Олбрайт. – Так вы готовы? – поторопил он Эву.
Она кивнула. Сколько усилий, чтобы втянуть его в простой разговор. Наверное, ей нужно сказать спасибо и за то, что их сегодняшнее пребывание в городе обошлось без приключений.
– Я только шляпу возьму.
Она попрощалась с Рэйчел и пообещала завтра вечером приехать пораньше, чтобы помочь детям подготовиться к концерту. Лейн подсадил ее в повозку и помог устроиться поудобнее. Но прежде чем взять в руки поводья, он полез в карман рубашки и вынул оттуда конверт.
– Я остановился у магазина Карберри и забрал почту. Это для вас. – Он протянул ей письмо.
– Спасибо. – Она с первого взгляда узнала почерк Джона. Слава Богу, что кузен додумался не писать на конверте своего имени и обратного адреса. Эва заложила письмо в папку с нотами и держала все это на коленях, когда Лейн выезжал из города.
Они ехали в полном молчании примерно с четверть часа. Эву так и подмывало распечатать конверт, но доводы рассудка велели потерпеть до дома, когда она останется одна. Она скользила взглядом по знакомому пейзажу и поняла, что ей стали дороги эти пологие холмы и островерхие горные пики.
– А вы не собираетесь читать письмо?
Эва взглянула на Лейна и поправила локон, спускавшийся на лоб.
– Подожду до дома.
Он помолчал немного, потом спросил:
– Письмо от подруги?
