Прошло довольно много времени, прежде чем успокоилось ее прерывистое дыхание. Иен приподнялся на локтях и взглянул на жену. Кончиками пальцев он отвел со щек Сабрины волосы.
— Ну что, больше не будешь строптивой? — пробормотал он.
Сабрина призвала свой прежний гнев, но он почему-то не шел. И она не решалась посмотреть мужу в глаза.
— Можешь сколько угодно твердить, что была предназначена другому. Но вот появилась связь, которая соединила нас с тобой. Это — желание. И ему не в силах противостоять ни я, ни ты. — Тон Иена сделался почти капризным. — Я знаю, что ты чувствуешь то же, что и я. Так признайся в этом, Сабрина! — В его голосе не слышалось ни вызова, ни угрозы, ни малейшего намека на триумф.
У Сабрины сдавило горло. К глазам опасно подступили слезы. «Неужели он прав?» — тревожно думала она и признавалась, что не знает. Известно ей было только одно: когда он касался ее, тело становилось чужим и вся она делалась сама не своя.
Иен вздохнул: — Ну ладно. Но обещай мне, что в этой постели не появится никакой другой мужчина.
Сабрина посмотрела на мужа и совершенно растерялась, когда увидела, какое серьезное у него выражение лица.
— Я не понимаю… не понимаю, о чем ты говоришь. — Она слегка помотала головой.
— Не понимаешь?.. Я касаюсь тебя одной, смотрю на тебя одну и не допускаю, чтобы мои мысли занимал кто-нибудь другой. Так было с самого моего возвращения в Данлеви. — На секунду в комнате повисла душная тишина. — И я требую от тебя того же.
«Джеми. Он имеет в виду Джеми», — подумала Сабрина. Она забыла о своих безрассудных словах, сказанных сразу после свадьбы. Сейчас она вспомнила о них. «Остановить я тебя не могу и драться не собираюсь. Но знай, если ты это сделаешь, я буду думать о Джеми. Не о тебе, а о нем! И так всегда».
— Зачем?.. — дрожащим голосом проговорила она. — Зачем тебе мое обещание?
— Помнишь: «дал обещание — держи!» Я уверен: если ты что-то пообещаешь, то сдержишь слово.
У Сабрины никак не получалось взять в толк, зачем ему ее слово, какое оно имело значение? Но Иен был настойчив. И она не могла отрицать, что между ними возникла некая могучая притягательная сила, с которой невозможно бороться и которую нельзя не признать.
Похоже, муж испытывал такие же чувства.
Сабрина проглотила застрявший в горле ком и, запинаясь, выдавила неестественно низким голосом: — Хорошо, даю.
Иен посмотрел на нее таким испытующим взглядом, что Сабрина почувствовала, как он пронзает ее насквозь. Видимо, муж остался доволен тем, что увидел, потому что запечатлел на ее губах мимолетный поцелуй и поднялся.
Сабрина наблюдала, как он подошел к очагу и пошевелил угли. Потом нагой, как новорожденный, пересек комнату и умылся из тазика. Она удивилась, насколько его тело не походит на ее: твердое и мускулистое, а не пухлое и округлое; темное и волосатое там, где у нее все было гладким и белым. И все же холеное и изящное…
В этот самый момент Иен обернулся, и Сабрина вспыхнула, до смерти смущенная тем, что ее застали за таким неприличным делом, как рассматривание голого мужа. Иен же, напротив, чувствовал себя вполне естественно: уперся рукой в бедро, широко улыбнулся и, словно прочитав ее мысли, спросил: — Ты чего краснеешь, Сабрина?
— Сам прекрасно знаешь, — не задумываясь, ответила она. — Краснею, потому что ты голый.
Иен хмыкнул, и его смешок напомнил Сабрине о давно ушедших днях, счастливых, неспешных днях, когда они были просто детьми.
— Помнится, Сабрина, ты горела желанием видеть меня раздетым.
— Я уже говорила, тогда ты был просто мальчишкой. Иен озорно улыбнулся и поднял руки.
— Разве что-нибудь изменилось? У меня по-прежнему две руки, две ноги.
— Ты стал больше… — вырвалось у Сабрины, прежде чем она успела хорошенько подумать.
— Неужели? Где?
— А то не знаешь? — Ее взгляд скользнул туда, куда она никак не могла смотреть, и щеки вспыхнули жарче огня.
Иен опустил глаза.
— Ах, это… — понимающе процедил он. — Может быть, ты и права. Превратившись в мужчину, я хотел бы думать, что кое-что во мне переменилось. — Его слова прозвучали дерзко, но в них по-прежнему слышались отзвуки смеха. Сабрина крепко зажмурилась, что-то промычала и накрыла подушкой голову. Ему нравилось над ней подшучивать!
Кровать качнулась; могучая сила вырвала подушку из рук и отшвырнула в сторону.
— Открой глаза, Сабрина. — В голосе Иена больше не чувствовалось смеха.
Сабрина приподняла веки и безмолвно умоляла его окончить игру. Но смелый палец скользнул по ее щеке, прошелся по шее и закружил там, где под кромкой одеяла вздымалась ее округлая грудь.
— Почему ты меня упрекаешь, жена? Ты ведь сама голая.
Сабрина поперхнулась. Во рту моментально высохло.
— Тебе что, сегодня нечего делать?
Иен грубовато хохотнул, но в его смехе Сабрине почудилось удовлетворение.
— Я смотрю, твое настроение заметно улучшилось, — едко сказала она.
— Что я слышу, жена? — весело отозвался Иен. — Ты хочешь от меня избавиться? Но почему? Помнится, когда мы были детьми, ты за мной вечно бегала.
Сабрина не ответила. А что сказать? Все так оно и было. И во многом виновата была Маргарет. Как она ее подчас унижала, заставляя почувствовать себя маленькой и гадкой! Как и отец, постоянно отчитывала. И Сабрина все время боялась провиниться и заслужить наказание. Один Иен обращал на нее хоть какое-то внимание, но девочка чувствовала, что и его раздражает, что она постоянно путается у него под ногами. Но с Иеном она оставалась самой собой. Зависела от него, искала одобрения. Часто пререкалась, как случается между детьми. Однако была к нему ближе, чем к кому-либо другому. Но потом и этого не стало…
Сабрина осмелилась взглянуть ему в глаза.
— Не припоминаю. — Но это скорее была не забывчивость, а нежелание вспоминать.
— Неужели? А мне думается, ты все прекрасно помнишь, — веско произнес Иен. — Гонялась за мной, точно собака за дичью. Временами казалось, что ты от меня без ума.
— Ты ошибался.
— Разве? — Его всепонимающая улыбка ужасно раздражала.
— Насколько я помню, милорд, у вас на меня не хватало времени.
— Неправда.
— А в последний год в Данлеви ты меня вовсе терпеть не мог. Все время со мной ссорился.
— А временами мне казалось, что ты хочешь проткнуть меня насквозь.
Хотела. Так немилосердно он над ней насмехался. Только не желала показывать своих истинных чувств… и все же выплакала целое море слез из-за его холодного отношения. Пряча обиду, делала вид, что презирает его, только бы Иен не узнал, что она, кажется, влюбилась в него. И теперь ни за что в этом не признается.
— Ты был со мной груб. Я хорошо это помню. Что-то мелькнуло у Иена на лице. Нечто такое, что Сабрина не смогла распознать.
