Аннора не застала Джеймса. К тому времени, когда она разыскала его, пора было уже отправляться на ужин в трапезную. Она опасалась, как бы ее не увидели и не отвели под конвоем в трапезную, чтобы она обедала с Эганом. Она во второй раз подошла к двери Джеймса и постучала. Джеймс встретил ее с радостной улыбкой на лице.
– А что, если б это была не я, а кто-то другой? – спросила она, смеясь, когда он впустил ее в комнату, а затем торопливо запер за ней дверь.
– Ах! Я знал, что это ты, любовь моя, – сказал он, обнимая Аннору и ведя к постели.
Когда Джеймс бросил ее на постель и стал срывать с нее одежду, от неожиданности Аннора тихо ахнула.
– Джеймс, я пришла, чтобы поговорить с тобой, – сказала она, медленно садясь на кровати.
Что-то в ее голосе заставило его насторожиться. Она вынула из кармана платья тетрадь и протянула ее Джеймсу.
– Что это? – спросил он. Держа в руках тетрадь, которую дала ему Аннора, Джеймс испытывал смутное беспокойство. Словно что-то жгло ему пальцы. Как будто Джеймс понимал, что то, что он может узнать из этой тетради, ему совсем не понравится.
– Это дневник, который вела Мэри. Записи в нем начинаются за несколько месяцев до того, как тебя обвинили в ее убийстве и тебе пришлось бежать из Данкрейга, чтобы спасти свою жизнь, – ответила Аннора.
Джеймс едва заметно побледнел, но в его глазах вспыхнула надежда.
– Ты прочла его?
– Да, он поможет снять с тебя все обвинения. И это хорошо. В то же время печально сознавать, что твоя жена участвовала в заговоре против тебя. Я знаю, тебе будет нелегко читать эти записи, пусть даже они помогут восстановить справедливость и вернуть тебе твое доброе имя.
Джеймс углубился в чтение, и уже через несколько минут понял, что имела в виду Аннора. В голове у него вертелась одна-единственная мысль: как же он мог быть так слеп? Как можно было не видеть того, что жена презирает его? К тому моменту, когда Джеймс закончил чтение, его переполнял гнев. Он злился не на Мэри и Доннела, а на себя. За то, что оказался слепым идиотом, потому что не замечал ничего, что творилось вокруг него. Подняв глаза, Джеймс увидел, что Аннора смотрит на него с тревогой.
– Господи! Как я мог не разглядеть, что Мэри была настоящей… – Он замолчал, потому что воспитанная в нем с детских лет вежливость не позволила ему произнести вслух то, что вертелось у него на языке.
– …шлюхой? – подсказала ему Аннора и покраснела, но не слишком сильно. Пусть то, что она сейчас сказала, было ругательством, но в этот момент, видя боль и смущение в глазах Джеймса, Аннора не могла найти более удачного слова для описания Мэри.
– Да. И еще она была предательницей… – Он снова посмотрел на тетрадь, а потом опять перевел взгляд на Аннору, которая смотрела на него с нескрываемым беспокойством. – Шлюха, бесконечно жалующаяся на свою тяжелую долю. Как я мог этого не видеть?
– Ты не видел этого, потому что она искусно притворялась. Даже мало кто из ее родственников знал, какая она была на самом деле. Мэри всегда была мила, немного застенчива и покорна. Смиренно исполняла свой долг. Может быть, она не выделялась большим умом, но отличалась хитростью, позволявшей ей обводить окружающих вокруг пальца и создавать перед всеми видимость того, что она – само совершенство. Мы все считали, что она безупречная леди, а Мэри, наверное, смеялась у нас за спиной над нашей доверчивостью. Что ты собираешься делать с этим дневником?
Джеймс молчал, потому что его все еще душил гнев. Он знал, что ему делать с этой тетрадью, однако делать это ему совсем не хотелось. Нужно показать дневник Торманду и Саймону. Хотя бы потому, что в записях упоминались имена людей, которых они, возможно, сумеют разыскать. Эти люди могут выступить в качестве свидетелей, и с их помощью будет гораздо легче доказать преступления, совершенные Доннелом, чем с помощью дневника этой во многом несчастной женщины. Пусть даже она сама была виновата в своих бедах, потому что желала получить то, что ей было недоступно. Джеймс посмотрел на Аннору и твердо сказал:
– Мне нужно пойти в деревню и поговорить с Тормандом и Саймоном.
– Уже поздно.
– Они должны как можно скорее увидеть эту тетрадь, Аннора. И мне все равно, что они подумают обо мне, как бы ни были унизительны те вещи, которые писала обо мне в этом дневнике моя жена.
Девушка кивнула. Она видела, что Джеймс в гневе. Аннора забеспокоилась. А что, если Джеймс любил свою жену гораздо сильнее, чем она предполагала? Что, если это вещественное доказательство ее предательства уязвило Джеймса гораздо сильнее, чем он хотел это показать?
– Будь осторожен, – сказала она, когда он направился к двери. Джеймс словно бы даже на время забыл о том, что Аннора сейчас находилась в этой комнате.
Джеймс остановился, повернулся, а затем подошел и поцеловал Аннору в губы, а потом снова направился к выходу.
– Ты тоже будь осторожна, когда будешь уходить отсюда. Единственная хорошая вещь, которую сделала моя распрекрасная женушка, – это то, что она написала в этом дневнике гораздо больше, чем следовало. И скоро мы отделаемся от Доннела.
Когда дверь за Джеймсом закрылась, Аннора тяжело вздохнула. Да, от Доннела они скоро избавятся. А вот избавится ли Джеймс когда-нибудь от незримого присутствия рядом с ним его покойной жены? Любил он Мэри по-настоящему или нет, но то, что Джеймс уважал ее, – неоспоримый факт. Ведь она была супругой Джеймса и матерью его дочери. Он полностью ей доверял. Сможет ли он теперь, узнав о том, что она подло обманула его доверие, поверить кому-то еще? Вдруг это предательство заставит его утратить веру в себя и в других людей? И самое главное – потерять веру в Аннору и в искренность ее чувств.
– О, это интересно!
Джеймс метнул в Саймона гневный взгляд. Он оставил Аннору одну в спальне, бросил все и поспешил сюда, чтобы принести откровения Мэри Саймону и Торманду. Прокравшись через потайной ход, он незаметно выбрался из Данкрейга, потом поспешил в гостиницу, где остановились Саймон и Торманд, и вызвал их обоих в кузницу к Эдмунду. И вот теперь Саймон, внимательно прочитав дневник, говорит ничего не значащее «о, это интересно»? И это все, что он хочет ему сказать?
– Разве это не признание? – спросил Джеймс. – Из этого дневника становится ясно, что Мэри была в сговоре с Маккеем, что она была жива, когда меня обвиняли в ее убийстве, и что скорее всего Доннел убил ее, потому что она представляла для него слишком большую угрозу.
– Ну да! Это доказывает, что они с Доннелом были любовниками. И что они организовали заговор, желая избавиться от тебя, чтобы Доннел мог завладеть Данкрейгом в качестве компенсации за убийство своей родственницы. Признаю, что потребовать компенсации было умным шагом с его стороны. И я согласен с тобой, что найденный дневник – очевидное доказательство того, что, когда тебя объявили преступником и убийцей, твоя женушка жила-поживала еще несколько месяцев. Но…
