– Потому что он сам был ранен?
Лукас напряженно кивнул.
– Это могло быть очень удачной маскировкой, не так ли? – настаивала она, прекрасно сознавая, что вступает на опасную тропу. То, как Лукас посмотрел на нее, лишь подтвердило ее опасения. – Ранение естественным образом отводило от него все подозрения.
Лукас гневно вскочил на ноги, с грохотом опустив бокал на стол.
– Вы намекаете, что он был ранен не по-настоящему? – И не стал дожидаться ее ответа. – Так знайте, я был там. Я ощущал, как текла его кровь, слышал, как он стонал от боли. Он был ранен в ту ночь, Анастасия.
– Я не отрицаю этот факт. Я всего лишь напоминаю, что ранение не может автоматически вывести его из-под подозрения.
Лукас замер, скривившись, пытаясь найти достойный ответ. И не мог. Суть сказанного ею дошла до него. Несмотря на сопротивление, на отрицание ее доводов, он все-таки был отличным агентом. Прошлой ночью она наблюдала, как он анализировал представленные доказательства, прокручивая их в голове. И как это было мучительно для него. Ее злость на Лукаса и его ожесточенное отрицание растаяла.
Анастасия потянулась к нему, но, как и раньше, он отпрянул в сторону.
– Нам пора, Ана, – отрывисто произнес он и направился к двери.
Анастасия тихо вздохнула, последовав за ним. Сердце болело, хотя она и запретила себе чувствовать что-либо. Не важно, как далеко Лукас отодвинул ее от себя. Отрицать этот факт больше не имело смысла.
Карета повернула за угол. Анастасию качнуло, и внимание Лукаса от окна переместилось на нее. Совсем не потому, что ему была безразлична эта поездка с ней.
К Ане можно было относиться как угодно, только не с безразличием. Он вдыхал эту чувственную смесь запахов гардении и жасмина, доносившуюся с сиденья напротив. Света в карете было мало, но достаточно, чтобы видеть черты ее лица.
Достаточно, чтобы быть полностью покоренным каждым изменением выражения на нем, каждой задержкой ее дыхания. Сдерживаемое напряжение, сквозившее во всем ее теле пятнадцать минут, прошедшие после их отъезда из ее дома, давало ему пищу для чувственных фантазий насчет того, как и каким образом он сможет рассеять ее тревогу.
Но сейчас так много стояло между ними. Их спор только подтвердил это. Например, такая вот мелочь, как ее подозрения, что его лучший друг – низкий изменник.
И еще. Несмотря на злость и горечь, ему все равно хотелось сорвать с нее платье и взять прямо здесь, на сиденье, в карете. Увы, он не сделал этого. Прежде всего потому, что у него в ушах до сих пор звучало ее заявление, что их прошлая ночь была «ошибкой».
Эту ошибку ему хотелось повторять и повторять раз за разом. И послать к дьяволу все ее отговорки.
Анастасия взглянула в его сторону, и Лукас сообразил, что не отрываясь смотрит на нее. Их взгляды встретились, и между ними повисла долгая, болезненная тишина. Непонятно было, что творилось у нее в голове. Ее искусство скрывать чувства заметно усовершенствовалось. Это должно было бы понравиться ему – ведь ее открытость грозила им гибелью.
Однако ему хотелось читать ее мысли, особенно когда она смотрела на него вот с таким напряженным вниманием.
Прежде чем он успел задать вопрос… Нет, хуже. Прежде чем он успел осуществить свои разнузданные фантазии, карета резко остановилась. Анастасия не отрывала от него пристального взгляда, и он тоже не мог отвести своих глаз.
Более того, протянув руку, Лукас щелкнул задвижкой на дверце, наглухо заперев ее. Поэтому, когда лакей подошел и попытался открыть карету, дверца не поддалась. Он тут же оставил ее в покое, смирно стоя рядом.
От удивления Анастасия широко открыла глаза и замерла, не дыша.
– Лукас…
Закрыв глаза, он удержался от проклятий, услышав, как она выдохнула его имя, словно молитву. Никогда прежде ни одна женщина не вызывала у него такого мощного желания. Звука ее голоса было достаточно, чтобы его мужская плоть пришла в полную готовность.
Лукас с трудом взял себя в руки.
– Надеюсь, вам удастся поработать сегодня вечером. – Голос его был хриплым от желания.
Анастасия прищурилась, а потом глаза ее яростно полыхнули. Они засветились жизнью, которую она так тщательно прятала за стекляшками очков или за вдовьей хламидой. Наслаждение – вот что он чувствовал, глядя на нее, словно проснувшуюся от долгого сна. Правда, это был гнев, направленный в его сторону.
– Я не единственная, у кого есть проблемы, – напомнила Анастасия. – Если вам кажется, что мы не сможем работать вместе из-за… – Она замялась, а он понял, что она думает об их ночи. Щеки заалели, но она продолжила: – Из-за наших разногласий. Тогда вы единственный, кому нужно пересмотреть свои возможности. – Отбросив его руку с дверцы, она нажала на ручку. – Потому что я знаю, в чем заключаются мои обязанности.
Анастасия оперлась на руку ожидавшего ее лакея и покинула карету.
Если он не хочет смотреть на нее, то и она не повернется его сторону. Скрестив руки на груди, Анастасия демонстративно избегала смотреть в другой конец бального зала, где Лукас беседовал с каким-то незнакомым ей джентльменом. Конечно, это было ребячеством, чем не стоило гордиться. Но, похоже, сейчас именно эмоции диктовали ей манеру поведения.
Заворчав от досады, она снова сосредоточилась на том, что происходило в зале. А там было столпотворение. В свое время генерал Матисон – заслуженный, удостоенный высоких наград вояка – под одобрительные крики вернулся в рану и женился на родовитой леди. Он стал влиятельной фигурой в светском обществе, а это означало, что каждый более или менее важный человек хотел видеть его своим союзником.
Не составил исключения и лорд Сансбери, который в данный момент кружился в танце с молодой леди. Анастасия закатила глаза. Пусть ей не нравился Сансбери, прежде всего за то, что выболтал секрет об их первом поцелуе с Лукасом, она по-прежнему сомневалась в его причастности к делу. Глядя на его расслабленную улыбку, она с трудом верила, что у него хватит ума для такой работы. Хотя, с другой стороны, тут можно ошибиться. В конце концов, она подумала об агенте, за которым они наблюдали в парке. Тот точно так же на первый взгляд не блистал умом.
Но Лукас настаивал. К этому добавилась информация, которой их снабжал Генри. Так что интерес к Сансбери усилился, что только добавило подозрений Анастасии в отношении Генри. Получалось, что у него имелась дешифрованная информация, прямо указывающая на этого болтливого хлыща. Но ознакомиться с зашифрованным оригиналом ей почему-то не позволили.
Повернув голову, она встретилась взглядом с матерью Лукаса. Леди Даннингтон махнула рукой, и Анастасия поприветствовала ее, помахав в ответ. Оставалось надеяться, что ей не придется беседовать с леди во второй раз. Сразу по прибытии сюда они уже поговорили в течение получаса с лишним, и это было мучительно. Не потому что ей не нравилось общество ее светлости. Наоборот, Анастасия уже испытывала к ней теплое родственное чувство. Она знала, какое разочарование ожидает мать Лукаса, когда расследование завершится и с «помолвкой» будет покончено… Для его семьи это будет ощутимым ударом.
