— У меня есть более интересные занятия, чем выбрасывать деньги за игорным столом, — не скрывая неприязни, ответил Эдвард. По его голосу сразу было видно, что он совершенно не разделяет со своим приятелем радости от встречи. Не говоря больше ни слова, Эдвард направился к выходу, следом за ним тихо пошла Элиза. Однако старый приятель, ничуть не замечая недовольства Хартвуда, шел рядом с ним.
— Только не пытайтесь морочить мне голову. Не надо уверять меня, что вы изменились, как ваш брат, когда оказался на смертном одре. Ха-ха, вы по-прежнему горазды на всякие шутки и розыгрыши! Меня не проведете. Я не поддамся па вашу хитрость и ни за что не поверю, что вы переменились. — Приятель по-дружески толкнул Эдварда локтем в бок: — Послушайте, это правда, что о вас говорят? Будто вы заставили вашу мать и других знатных гостей пообедать в одном обществе с вашей любовницей? Фоксуорт передал мне этот анекдот. Но я ему не поверил, даже зная вас и то, на что вы способны.
— Да, Тамуорт, это правда. Мать, гости и моя любовница все вместе сидели за одним столом.
— Нет, вы все-таки дьявол, Хартвуд. Но какова идея: столкнуть лбами леди Хартвуд и великолепную рыжеволосую пассию. Фоксуорт говорит, что у нее умопомрачительные груди. Хотел бы я видеть, какое выражение было на лице вашей матери, когда вы знакомили их. О Боже, что же это напоминает мне… — Румяное лицо Тамуорта расплылось в глупой ухмылке., — Да, Фоксуорт также говорил — это ему якобы сообщил его камердинер, — что вы будто бы набросились на вашу пассию на глазах у всей прислуги, сорвали с нее платье, повалили на пол и сделали свое дело.
— Тамуорт, не кажется ли вам, что вы заходите слишком далеко, повторяя небылицы, которые распространяет обо мне прислуга? Не забывайтесь, мне доводилось вызывать на дуэль из-за меньших оскорбительных намеков.
От страха перед неизбежной дуэлью Элиза вся похолодела. Но к ее удивлению и огромному облегчению, Эдвард резко развернулся и, взяв ее под руку, вышел на улицу.
Так, рука об руку, они прошли больше квартала, прежде чем, повернувшись с улыбкой к ней, он спросил:
— Надеюсь, ты довольна тем, как я вел себя?
— Конечно! Мне так хотелось приобрести новую книгу мисс Остен.
— Не хитри. Я ведь имел в виду вовсе не книгу, а этого негодяя Тамуорта, Я вправил бы ему как следует мозги, если бы ты не просила меня держать себя в руках. Только благодаря тебе ему удалось избежать наказания за выказанное неуважение к тебе. Я ведь дал обещание и поэтому не хотел тебя разочаровывать.
— Неужели ты сдержался из-за меня?
— Да, именно так. — В глубине его глаз блеснуло какое-то сильное нежное чувство, поразившее Элизу, хотя она и не успела разобрать, нравится ли ей это новое выражение или нет. — Я ведь сегодня обещал тебе доставить удовольствие, поэтому решил не омрачать тебе настроение. Я все время держал себя в руках. Сколько раз я слышал от тебя, что Луна и Марс, не говоря уже о Персефоне, Дионисе и Минерве, влияют на мой темперамент!
Его шутливое признание тронуло Элизу. Такие мужчины, как Хартвуд, из-за гордости и притворства не были способны так искренне признаваться в своих чувствах, а он тем не менее смог. Несмотря на насмешливый тон, Элизе казалось, что им двигают более глубокие эмоции. Кто знает, может быть, не только она прячет свои истинные чувства? Нет-нет, и она тут же прогнала прочь опасную мысль.
— В таком случае я тебе очень благодарна не столько за книгу, сколько за проявленную тобой выдержку.
— Ну, не будем слишком преувеличивать мои заслуги. Хотя это и потребовало от меня громадных усилий. У меня прямо чесались руки пристрелить оскорбившего тебя Тамуорта.
Они прошли еще несколько шагов, как вдруг Эдвард остановился и с неподдельной искренностью спросил:
— Ты уверена, что очень огорчилась бы, если бы я, убил его?
— Конечно! Что за странный вопрос?
— Ну что ж, пусть тогда гуляет, хотя будь моя воля…
И снова Элизу тронуло его признание. Хотя она понимала, что ей следует из деликатности как можно скорее переменить тему, тем не менее она не смогла удержаться и не напомнить ему, что причиной этих нелепых слухов и о ней, и о нем стал ее приезд в Брайтон.
— Ты права, — согласился Эдвард. — Я начинаю сожалеть о том, что поддался твоим уговорам и взял тебя с собой.
— Тебе не нравится, когда о тебе злословят.
— Напротив, мне нравится, когда все только и делают, что говорят обо мне. Я, можно сказать, питаюсь слухами, как мясом, просто мне не хочется, чтобы твое имя полоскали на каждом углу.
Волна расслабляющей предательской нежности опять поднялась в ее груди. Как ни пытался Эдвард шутливым тоном замаскировать его неподдельную тревогу о ней, ему это не очень хорошо удавалось. А что, если за его беспокойством все-таки скрывается иное чувство к ней? Элиза тут же напомнила себе, что надо гнать такие мысли, что не стоит обольщаться, и ответила ему в таком же шутливом тоне:
— Эдвард, это всего лишь сплетни. А они меня нисколько не волнуют и не задевают. Ни с кем из этих людей я не знакома и более чем уверена, что я не встречу никого из них после того, как уеду из Брайтона. Кроме того, — легкомысленно добавила Элиза, причем она сама не ожидала от себя подобной несерьезности, — я никак не могу понять, почему мне нравится, когда восхищаются мной как твоей любовницей.
Эдвард удивился настолько, что был не в силах скрыть своего изумления, он как будто пытался понять до конца смысл того, что она сказала. Надо было отвлечь его и отвлечься самой от волнующих мыслей.
— Эдвард, если ты и впрямь хочешь доставить мне удовольствие, то покажи мне море. Скажу тебе по секрету: я раньше никогда не видела моря.
— Ты никогда не была на море?
— Ни разу. Я впервые на морском курорте.
Эдвард обрадовался.
— Тогда я тебе покажу мое любимое с детства место на побережье, где я любил гулять в одиночестве.
Они сели в его карету, следовавшую все это время за ними по пятам, и поехали к прибрежным скалам. Неподалеку от обрыва, нависшего над морем, карета остановилась. Эдвард помог ей выбраться наружу и повел в сторону узкой извилистой тропинки, которая спускалась до самого берега.
Задержавшись на небольшой площадке на вершине скалы, Элиза с восторгом оглядела бескрайнюю зеленовато-бирюзового цвета морскую гладь, простиравшуюся до самого горизонта. Море завораживало просторами, опьяняло красотой и манило обещаниями смутных надежд.
— Не правда ли, красивый вид? — Шутливый голос Эдварда вывел ее из задумчивости.
— О да! Как приятно, когда прочитанное тобой в книгах сбывается в реальности, причем увиденное совпадает с твоими тайными ожиданиями. Все-таки поэты не обманули, описывая волшебную красоту моря.
