Была предпринята безуспешная попытка организовать погребение на кладбище Пер-ла-Шез, однако власти настояли на том, чтобы Нуара похоронили там, где он жил, в Нейли. Правительство явно нервничало, были приняты соответствующие меры, приведена в готовность полиция. Привлекли версальский гарнизон, войска сгруппировались на Шамп-де-Мар и на площади Индустрии.
Армия, не знавшая, против кого ей предстоит выступать, являла собой странное зрелище. Среди военных бродили женщины, угощая солдат вином. В Законодательное собрание были принесены ружья, депутаты вскакивали со своих мест каждый раз, когда хлопала дверь, принимая этот звук за грохот начавшейся канонады. Группы полицейских стояли по обеим сторонам улицы.
Между тем толпа у дома Нуара все росла. Начался мелкий холодный дождь, но никто не уходил. Соседние переулки заполнились народом. Вскоре возле дома уже находилось более двухсот тысяч человек.
Было уже почти два часа, когда Рошфор добрался до дома Виктора Нуара, с трудом пробившись сквозь людское море. Многие друзья Нуара уже собрались в комнате, рядом с залом, где находился гроб с телом Нуара. Рошфор нашел здесь многих своих коллег: Гюстава Флоренса и других. Старый Делесклюз прибыл немного позже.
Бек пришел вместе с Дагерраном. Все стояли молча. За окном было слышно, как толпа требовала возмездия.
Лицо Рошфора было серым, глаза припухли. Он устало присел и попросил стакан воды. Его плечи вздрагивали каждый раз, когда он слышал крики на улице.
Он выпил воды, но нервное напряжение не проходило. Он оглянулся в поисках поддержки. Бек стоял у двери, под глазами у него были черные круги, время от времени на его лице вздрагивал мускул.
Человек, стоявший в другом конце зала, подошел и заговорил с Рошфором.
— Граждане, что вы собираетесь предпринять? Вы пойдете маршем на Париж или нет?
Этого человека звали Бриосн, он был профессиональным оратором. Рошфор не совсем доверял ему.
— По какому праву вы задаете такой вопрос? — спросил он сухо.
— Это право мне дал народ, — ответил он. — Вы представитель народа и должны повести людей за собой.
— Я не нуждаюсь в ваших советах.
— Мы выбрали вас, и ваш долг стать во главе народных масс. Толпа за окном ждет только сигнала, чтобы пойти за вами. Если вы отступитесь сейчас, люди скажут, что вы их предали.
Он поклонился и вышел из зала. За ним захлопнулась дверь. Рошфор поднялся и подошел к окну.
— Если бы мы были в центре Парижа, у нас был бы шанс, — сказал взволнованно Делесклюз, — но здесь, за пределами города нас просто раздавят.
— Я согласен с тем, что только что сказал Бриосн. Мы должны отомстить за Виктора Нуара, — вспыльчиво заявил Гюстав Флоренс, который до этого молчал, — мы должны идти на Париж, у нас больше не будет такой возможности.
Бек тоже подошел к окну, где стоял Рошфор и взволнованно посмотрел на толпу, в которой было много женщин и детей. Два маленьких мальчика, которым еще не было и десяти лет, стояли, прижавшись к молодому человеку в вельветовом пиджаке. Они ежились под холодным дождем, подняв воротники своих тонких плащей.
Сотни глаз неотрывно смотрели на дом, на то окно, где сейчас стояли Бек и другие и решали судьбу города. Стоявшая под дождем огромная толпа безмолвствовала. По спине Бека пробежал холодок. Он вдруг представил себе войска на Шамр-де-Мар, пули, слепо летящие в людское море, безумные крики и потоки крови. Панику и ужас бойни можно было легко представить. Имеют ли они право подвергать всех этих людей такой опасности, чтобы отомстить за друга? Это было бы сумасшествием.
— Час пробил! — раздался звонкий голос за их спинами. Бек повернулся и встретился глазами с Гюставом Флоренсом. Это был бледный молодой человек с горящими глазами и неукротимой жаждой социальной справедливости. Его благородные стремления уживались с фанатизмом и нетерпимостью.
Отвернувшись от рвущегося в бой Флоренса, Бек увидел усталое лицо Рошфора и понял, какая огромная ответственность ложится на плечи его друга.
— Откуда ты знаешь, что пришло время? — хрипло спросил он, снова повернувшись к Флоренсу. — Ты хочешь поднять народ на революцию? У солдат есть ружья, а эти люди безоружны, и ты должен об этом помнить!
— Когда две тысячи человек встанут грудью против этих ружей, отступать им будет уже некуда, — прошипел сквозь зубы Флоренс.
— Ты сошел с ума, — с горечью заметил Бек.
— Я не боюсь борьбы, — отпарировал Флоренс.
— Но позволь тебе заметить, — воскликнул Бек дрожащим от гнева голосом, — ты собираешься за что-то бороться, а за что — не понимаешь. Ты рассуждаешь о бедности, которую никогда не знал, говоришь о голоде, которого сам тщательно избегал.
— Вы еще пожалеете о своих словах. Я докажу вам. Я могу сражаться так же, как и вы, и даже умереть. Я не трус! — с этими словами он вышел из зала.
— Я обязан поговорить с народом, — сказал Рошфор усталым голосом. — Люди должны выслушать меня.
Они поднялись на этаж выше и попросили жившую там женщину разрешить им обратиться к народу из ее окна, которое лучше всего было видно снизу. Она испугалась, но согласилась. Рошфор с бледным лицом открыл окно и стал говорить громким голосом, уговаривая людей успокоиться.
В комнату ворвался Гюстав Флоренс.
— У вас нет никакого права говорить людям такие слова! — закричал он, пытаясь отогнать Рошфора от окна. — Мы должны идти на Париж. Мы должны сражаться!
— Как вы смеете командовать мной? — крикнул Рошфор.
— Вы этого заслуживаете! — Флоренс резко повернулся, выбежал из комнаты и помчался по лестнице вниз. Бек бросился за ним.
— Флоренс, вернись, ты сошел с ума. Ты не можешь бросить Рошфора в такой момент!
— Рошфор предатель! — истерично закричал Флоренс. — С этого момента у меня больше нет ничего общего с ним, и я больше не работаю в его газете. Все это лишь пустые разговоры и хвастовство.
Его лицо было мертвенно-бледным, а стального цвета глаза горели болезненным огнем.
Бек посмотрел, как он бросился вниз по лестнице, и пожал плечами.
Гроб с телом Виктора Нуара стали выносить по узкой лестнице. У двери его друзья остановились. Во дворе стоял Флоренс в окружении нескольких весьма решительного вида мужчин.
— Последний раз, — громко заявил Флоренс, — призываю вас отнести тело Виктора Нуара на Пер-ла-Шез и пройти маршем через военные заслоны!
На улице толпа, до этого с сомнением выслушавшая успокоительную речь Рошфора, угрожающе задвигалась.
Бек предостерегающе закричал. Пользуясь всеобщим замешательством, кто-то на улице выпряг лошадей из катафалка и теперь остервенело старался втолкнуть его во двор, пробив кордон охранявших гроб людей.
