Потрясенная, Мисси прикусила дрожащую нижнюю губу.
— Но в этом нет смысла. Джеймс и не помышляет о женитьбе.
Лицо Клер приняло выражение, какое было у Томаса, сидевшего на краю ее постели после инцидента с миссис Лорел, — жалость и сочувствие. Мисси резко захлопнула веер.
— Мне очень жаль, Мисси. Я была уверена, что ты слышала об этом.
Нет, она ничего не слышала. Мисси судорожно сглотнула, слепо глядя перед собой. Она едва сдерживала слезы, зная, что, если хоть одна прольется, остальные хлынут потоком.
Как она была наивна! Ревность, которую она пыталась подавить, оказалась в действительности не надуманной, а вполне реальной. Их появление вместе сегодня вечером подтвердило слухи.
Раскрыв дрожащими руками сумочку, она поспешно вынула белый носовой платок и, нагнув голову, промокнула глаза, словно в них что-то попало.
Клер придвинулась ближе, и Мисси почувствовала, как ее юбки сдвинулись набок под давлением юбок подруги. Убрав платок в сумку, она подняла голову и изобразила слабую улыбку.
— Я думала, что он не хочет жениться ни на ком, по крайней мере в ближайшее время. Оказывается, я ошибалась. Очевидно, его неприязнь к браку связана только со мной. — Горький смешок, сорвавшийся с ее губ, застрял в горле, и она закашлялась.
— О, Мисси, — прошептала Клер, огорченная ее реакцией. — Почему бы нам не подышать свежим воздухом?
Приступ кашля быстро прошел, оставив на ее щеках лихорадочный румянец. Мисси могла только догадываться, как она выглядит, одетая в шелка и кашляющая, как чахоточная крестьянка.
— Мисс Армстронг, кажется, это мой танец.
Она резко повернула голову в сторону, откуда донесся мужской голос. Рядом с ней стоял мистер Роберт Чирни, склонив голову в поклоне и протянув руку в белой перчатке. Его имя было следующим в ее танцевальной карточке.
Мисси выдавила бледную улыбку, глядя на высокого худощавого мужчину. Она искренне сожалела, что не может предложить ему нечто большее, но ее губы отказывались растягиваться шире.
Нелегко танцевать, когда из-под твоих ног только что выбили почву. Но, подчиняясь строгим светским правилам, Мисси взяла его протянутую руку.
— Да, конечно, — вежливо отозвалась она, оглянувшись на взволнованную Клер, которая хмурила брови и нервно переплетала пальцы в складках бархатной юбки. Мисси выдавила еще одну улыбку в надежде убедить Клер, что с ней все будет в порядке. Но ей не удалось убедить в этом себя.
Джеймс заметил ее вскоре после своего прибытия. Он прочесывал глазами зал, полный дам в вечерних туалетах, пока, как орел, пикирующий на добычу, не нашел ее взглядом. В бирюзовом платье, открывавшем плечи и грудь, Мисси являла собой потрясающее зрелище, и его тело отозвалось привычной жаркой пульсацией. Его естество ожило, не считаясь с тем фактом, что это было не самое подходящее место и время для его возрождения.
Впрочем, когда это оно прислушивалось к нему в последнее время? По крайней мере когда дело касалось Мисси. Крепко прикусив щеку, Джеймс приветствовал резкий укус боли. Это казалось справедливым обменом: боль за удовольствие.
Он смотрел, как ее проводили на танцевальную площадку, и его грудь пронзило знакомое чувство. Но сегодня оно было сильнее и свирепее, чем когда-либо, и било прямо в сердце.
Ревность.
Он презирал это слово и предпочел бы выбросить его из своего лексикона, но эмоции жили собственной жизнью, неподвластные его желаниям, распаляя огонь, пылавший внутри. Оторвав глаза от ее изящной фигуры, он бросил короткий взгляд на леди Викторию и обнаружил, что она наблюдает за ним с безмятежным видом. Изогнув губы в фальшивой улыбке, он направился к Картрайту, который окликнул его, находясь на расстоянии в добрых тридцать шагов. Они встретились где-то посередине.
— Леди Виктория. — Картрайт отвесил галантный поклон.
— Лорд Алекс. — Леди Виктория присела, протянув ему затянутую в желтую перчатку руку.
Картрайт принял ее и поднес к своим губам.
— Похоже, я вернулся в Лондон как раз вовремя, — заметил он с улыбкой, приподняв черную бровь.
Лицо Джеймса вспыхнуло. Он сожалел, что не может рассказать другу, что, пока тот был в Йоркшире, жизнь Джеймса превратилась в трагикомедию, превосходящую все, что Шекспир когда-либо написал. Мало того что он вынужден жениться на леди Виктории, маркиза твердо вознамерилась представить этот союз как брак по любви. Чертова женщина хотела всего: ухаживания, объявления о помолвке, пышной свадьбы, — и все за три короткие недели. Словно это могло кого-нибудь обмануть. Языки уже начали работать. Но маркиза была не менее решительно настроена сделать все, чтобы никакой скандал не омрачил путь ее младшей дочери к алтарю. В отличие от старшей дочери, леди Лилиан, которая, как слышал Джеймс, была вынуждена вступить в брак, скомпрометированная французом.
Прежде чем он успел ответить на приветствие друга, пронзительный голос леди Корнуолл — его будущей тещи — положил конец, как и следовало ожидать, последнему спокойному моменту на этот вечер. Джеймс содрогнулся.
— Лорд Алекс. Нужно подойти к нему и поздороваться! — воскликнула маркиза с торжествующим блеском в глазах и устремилась к ним, бесцеремонно расталкивая юбкой на кринолине всех встречных женщин. Джеймс не сомневался, что ее визгливый голос доносится до окрестностей Лондона, если не дальше.
Ее рука лежала на локте мужа, крупного мужчины лет пятидесяти, с редеющими русыми волосами и багровым румянцем. Большой живот свидетельствовал о чревоугодии. Он явно чувствовал себя неловко, теребя мясистыми пальцами уже сбившийся галстук.
Картрайт сделал вид, что не заметил ликования маркизы. Напротив, он явно развлекался, наблюдая со снисходительной улыбкой, как она тащит к ним мужа. Джеймс и Виктория были вынуждены посторониться, чтобы освободить место для супружеской пары.
— Лорд Алекс, кажется, вы еще не встречались с моим мужем, маркизом Корнуоллом. Теодор, это лорд Алекс, сын…
— Я знаю, кто он, — буркнул лорд Корнуолл.
— Приятно возобновить знакомство, милорд. — Картрайт отвесил любезный поклон.
Маркиз кивнул и, вытащив из кармана носовой платок, промокнул испарину, выступившую у него на висках.
— Красивая пара, не правда ли? — заявила маркиза, обращаясь к Картрайту. Отпустив руку мужа, она отступила на шаг, словно любуясь известным произведением искусства. Ее карие глаза самодовольно блестели.
Джеймс поежился под ее алчным взглядом. У чертовой женщины деликатности не больше, чем у тарана! К концу вечера весь высший свет будет считать, что они переспали и поженились — именно в таком порядке.
