На мгновение ему показалось, что в глубине ее глаз мелькнул страх.
— Сегодня утром у меня начались месячные, — ответила она без всякого выражения. — Я не в положении.
После этих слов у Джеймса возникло странное чувство потери, объяснить которое он не мог. Наверное, он теряет рассудок. У него уже есть одна женщина, утверждающая, что он отец ее нерожденного ребенка, наличие другой стало бы полной катастрофой. Ему следует радоваться, что он не обрюхатил их обеих.
— В таком случае нам повезло.
Мисси отрывисто кивнула.
— Пожалуй, мне пора. — Он прошелся рукой по волосам.
Она промолчала, отведя взгляд.
— Я сам найду дорогу. — Джеймс помедлил на пороге. Ему хотелось сказать что-нибудь ободряющее, что вернуло бы озорные искорки в ее красивые глаза, но, учитывая обстоятельства, он никак не смог бы ее утешить. Даже не обернувшись, он вышел из комнаты и ее жизни.
Хотя к этому времени Мисси посетила множество балов, обедов и вечеринок, она по-прежнему испытывала благоговейный трепет, проходя через двойные двери Девоншир-Хауса, располагавшегося на Пиккадилли.
Здание в палладинском стиле поражало своими размерами. Фасад был строгим до чрезвычайности, зато интерьер блистал невиданной роскошью, и главным его украшением была коллекция произведений искусства, лучшая во всей Англии.
В бальном зале было тесно от представителей высшего света, облаченных в свои лучшие вечерние туалеты. Для мужчин это были черные фраки и брюки, с накрахмаленными белыми рубашками, белыми галстуками и натертыми до блеска башмаками. Женщины сверкали драгоценностями, одетые в платья из шелка, атласа, тафты, тюля и бархата всех цветов радуги. Каждое, казалось, имело больше оборок, чем предыдущее, а декольте варьировались от скромных до граничащих со скандальными.
Платье Мисси — из бирюзового шелка, с тремя оборками по подолу и вырезом, достаточно низким, чтобы привлечь взгляд к соблазнительным округлостям, — особенно в глаза не бросалось. Ансамбль завершали нитка жемчуга, украшавшая шею, и пара жемчужных сережек. В руках, затянутых в шелковые перчатки в тон платью, она сжимала танцевальный блокнотик с именами завидных холостяков.
— Похоже, лорд Клейтон поймал твоего брата, — заметила Клер. — Сколько, по-твоему, Томас продержится, прежде чем найдет повод избавиться от его компании?
Проведя последний час в обществе своих партнеров по танцам, Мисси обрадовалась появлению подруги. Это было отличным оправданием для того, чтобы не вызвать неодобрения матери и брата, отказав лорду Гренвиллу, когда он подошел к ней, чтобы пригласить на второй танец. Будущие герцоги — слишком завидная партия, чтобы пренебрегать знаками внимания с их стороны. Особенно девушкам, отмечающим свой четвертый сезон в свете. Если бы они только знали! Если бы ужасная правда открылась, Мисси не удостоилась бы никаких знаков внимания. Ее соблазнили, причем не без ее участия.
Лорд Гренвилл легко принял отказ и, склонившись к ее уху, прошептал:
— Пожалуй, вы правы. Нам совершенно ни к чему, чтобы нас обвинили в возбуждении неоправданных ожиданий.
Лукаво подмигнув, он отвесил ей поклон и отправился на поиски одной из множества женщин, которые были бы счастливы принять подобное приглашение.
В глазах Клер светилось веселье. Монотонный голос лорда Клейтона перекрывал звуки музыки и гомон толпы.
— Боюсь, моему брату придется выслушивать разговоры о судостроении и породистых лошадях до окончания вечера, — сухо отозвалась Мисси. — Если кто-нибудь нуждается в спасении, так это мама.
Клер хмыкнула.
— Ну, поскольку прибыли мои родители, думаю, лорд Клейтон отправится на поиски моего отца для основательной политической дискуссии.
Барон Ратленд, отец Клер, жил политическими схватками и баталиями, которые велись в парламенте, и считался самым говорливым, не считая лорда Клейтона, членом палаты лордов.
Мисси перевела скучающий взгляд на поток свежих лиц, вливавшийся в двери бального зала. Мужские лица превращались в расплывчатые бледные пятна, пока ее глаза не выхватили одно из них, удивительно четкое и яркое на невыразительном сером фоне. У нее захватило дыхание.
Джеймс.
От одного вида его высокой темноволосой фигуры Мисси застыла на месте, словно окаменев. С их последней встречи прошла неделя, и она не ожидала встретить его здесь — точнее, молилась, чтобы не встретить.
Она зачарованно наблюдала, как он продвигается в толпе, расступавшейся по мере его приближения. Только когда он оказался совсем близко, она заметила рядом с ним женщину, леди Викторию Спенсер. Горло Мисси сжалось, она усиленно замахала веером. Проследив за взглядом подруги, Клер склонилась к ее уху, прижав к губам отделанный кружевом веер.
— Похоже, слухи оказались правдивыми, — заметила она, понизив голос.
Оторвав взгляд от пары, привлекавшей такое же внимание, как коллекция произведений искусства, Мисси переключила внимание на подругу.
— Какие слухи? — спросила она, охваченная дурными предчувствиями.
Глаза Клер расширились. Она помедлила, нахмурив светлые брови.
— Я думала, что по этой причине ты выглядела такой расстроенной в последнее время. Я не стала докучать вопросами, полагая, что ты сама расскажешь, когда будешь готова.
— О чем? — спросила Мисси более резким тоном.
— О том, что он ухаживает за ней. Они были в опере и посетили несколько вечеринок на этой неделе. Джеймс почти каждый день наносил ей визиты. — Клер говорила участливым тоном, словно рассказывала о близком человеке, который неожиданно скончался.
Мисси восприняла это известие именно так. Боль пронзила ее сердце. Ее горло сдавило, губы задрожали так, что она прижала к ним ладонь. Всю неделю она провела словно в тумане, страдая от потери иллюзий, боли в израненном сердце и стыда. В свете последней новости прошлая неделя представлялась чем-то вроде пикника.
Ее глаза снова устремились на эффектную пару. Они являли собой безупречный контраст: темноволосый Джеймс, облаченный в элегантный черный костюм, и леди Виктория в бледно-желтом бальном платье, с высоко поднятыми белокурыми волосами, открывающими изящную линию шеи и плеч. Видеть их вместе было невыносимо.
Прежде чем она успела отвернуться, взгляд Джеймса переместился и встретился с ее глазами поверх замысловатых дамских причесок. На мгновение в мире не осталось никого, кроме них двоих, пока он не прервал их безмолвный контакт, повернувшись к своей белокурой спутнице.
Потрясенная, Мисси прикусила дрожащую нижнюю губу.
