На тропе у канала появился всадник, закутанный в плащ.
Харт сложил ладони рупором и громко крикнул:
— Эй, держите веревку!
Человек вздрогнул и поднял голову. Затем спрыгнул с лошади.
— Маккензи?.. Какого черта ты делаешь посреди канала?
— Вот дьявольщина, — пробормотал Харт. — Да это же Флеминг.
Элинор вгляделась в пелену дождя и помахала рукой.
— Пожалуйста, подтяните нас к берегу, мистер Флеминг!
— Не лебези перед ним! — прорычал Харт.
— Но нам нужна его помощь, если ты не хочешь, чтобы нас отнесло к хунгерфордскому шлюзу. Смотритель будет над нами смеяться.
Флеминг направился к веревке, выловил ее конец из воды, затем начал потихоньку подтягивать баржу. Харт взял в каюте весло и стал грести, чтобы побыстрее направить баржу к берегу. Вода в канале была спокойная, и баржа мягко причалила. Харт вернул весло на место, а Флеминг намотал линь на торчащий из земли пень. Потом протянул руки и помог Элинор сойти на мокрую от дождя землю. Взглянув на герцога, он спросил:
— Что все это значит, Маккензи? Если ты ее обесчестил, я пристрелю тебя, как паршивого пса.
Харт сошел с баржи следом за Элинор и обвил рукой ее стан.
— Можешь поздравить меня, Флеминг. Элинор только что согласилась стать моей женой.
Элинор разинула рот. Это было не совсем то, что она сказала. Да, она согласилась остаться, когда Харт попросил ее об этом, глядя на нее жалобными глазами, но дальнейшие подробности они еще не обсуждали.
Казалось, Флеминг Харту не поверил. Он тут же полез в карман за серебряной фляжкой, с которой, похоже, никогда не расставался, и сделал основательный глоток.
Элинор знала: Дэвид догадывался, чем они с Хартом занимались на барже. Харт, правда, помог ей одеться, но не все пуговицы у нее на воротнике были застегнуты, а юбки, лежавшие на полу, помялись. Харт же и вовсе выглядел неприлично: когда ветер распахнул его рубашку, на его груди стали отчетливо видны следы ее, Элинор, любовных укусов.
Не удосужившись запахнуться, герцог спросил:
— Что ты делаешь в Беркшире, Флеминг? Ты ведь должен заниматься делами в Лондоне…
— Я отправил тебе телеграмму, — сказал Дэвид. — Но Уилфред телеграфировал в ответ, что ты бесследно исчез, и тогда я решил, что должен приехать сюда, чтобы помочь тебя найти. Завтра выборы. Я правильно думаю, что ты хотел бы на них присутствовать?
Дэвид говорил почти безапелляционным тоном, и его глаза при этом улыбались. Ответив ему улыбкой, Харт спросил:
— А мы получим голоса?
Дэвид со смехом кивнул:
— О да, получим, если только половина из них не решит предать нас в последнюю минуту.
— Получите — что? — полюбопытствовала Элинор; ей нравилось, что Дэвид никогда не говорил, что подобные разговоры не предназначены для дамских ушей.
— Задницы, моя дорогая Эл. Задницы на скамьях парламента, которые проголосуют так, как нам нужно. Мы хотим отклонить билль Гладстона и убрать его с дороги выражением недоверия. Тогда ему придется объявлять новые выборы. Наша партия их выиграет, и Харт Маккензи станет премьер-министром Великобритании. Помоги нам, Господи.
Элинор в восторге воскликнула:
— Замечательно, Харт!
— Мы долго к этому шли, — сказал герцог спокойно, но огонь в глазах выдавал его волнение.
— Но если мистер Гладстон знает, что ты выиграешь у него, то зачем же ему допускать новые выборы? — спросила Элинор.
Дэвид тут же ответил:
— Потому что любое промедление в данный момент лишь укрепит наши позиции. Если он проведет выборы завтра, то, возможно, еще получит шанс вернуться, хотя мы не намерены этого допускать. Так что Харт Маккензи непременно возглавит палату общин. А ведь там еще есть те, кто помнит словесную порку, которую он им задал, когда был членом парламента. Они вздохнули с облечением, когда с получением титула Харт перешел в палату лордов. А теперь он возвращается… какая радость!
— Могу представить, какое будет веселье, — проговорила Элинор. — Мой отец наверняка захочет понаблюдать за этим с галереи.
— Помолчи, Дэвид, — буркнул Харт.
Но Флэминг с воодушевлением продолжал:
— Итак, я буду ждать тебя в доме, отогреваясь после дождя твоим солодовым виски. И выпью его без меры! Жду! — Тут Дэвид поймал свою лошадь, вскочил в седло и поскакал вверх по тропе.
— Значит, ты отправишься с ним в Лондон? — спросила Элинор.
Харт обнял ее за плечи.
— Да, Эл.
— Что ж, ты ведь ради этого работал, верно?
— Да, Эл. А потом… Мы с тобой обвенчаемся в Килморгане. Закатим веселый праздник на радость всем. И никакой скромности для нового премьер-министра!
Элинор отвела глаза и пробормотала:
— Но ты наверняка будешь слишком занят сейчас, чтобы устраивать пышную свадьбу.
— Все равно устроим. Я куплю тебе на свадьбу самые вычурные украшения, какие только смогу найти, и пусть газетчики сойдут с ума. Пусть сделают из нашего примирения грандиозный роман, если хотят — мы им это позволим.
— Значит, устроим спектакль, который поможет тебе победить на выборах?
— Дело не в выборах. Просто на этот раз ты должна выйти за меня замуж, Элинор. Дэвид сейчас разболтает всем, при каких обстоятельствах нас обнаружил, и нам больше не дадут покоя. Ни у кого не будет сомнений относительно того, чем мы тут с тобой занимались.
— Это Йен виноват. Ведь именно он послал меня сюда, хотя знал, что ты тут один.
— Да, мой коварный младший брат все это подстроил, чтобы добиться желаемого. И мы с тобой попались на его уловку.
— И сейчас, чтобы спасти свою репутацию, я должна стать твоей женой, не так ли?
— Твоя репутация не пострадает, Эл. Я позабочусь о том, чтобы за пределами семьи об этом не узнали. Но я все равно хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Я должен о тебе заботиться.
— Должен?..
— И я буду о тебе заботиться — независимо от того, станешь ли ты моей женой или нет. Но будет проще, если ты выйдешь за меня. Тебе нужен муж, Элинор, а мне — жена. Когда твоего отца не станет, ты останешься ни с чем. Гленарден перейдет к твоему кузену, которого ты едва знаешь, и тебя выставят за дверь. Что ты тогда будешь делать?
— Как оказалось, я неплохо умею печатать, — попыталась пошутить Элинор.
Но Харт не рассмеялся и проговорил:
— Если ты не выйдешь за меня, то окажешься в дешевом пансионе с мерзкими старухами. И станешь потенциальной жертвой любого мужчины, пожелавшего позабавиться с хорошенькой старой девой. Или будешь кочевать из одного дома в другой, живя у друзей. Но я знаю тебя, Эл. Ты будешь чувствовать себя ужасно, думая, что объедаешь их.
