— Ваше величество! — крикнула герцогиня с явным раздражением. — Врач вообще не советовал вам сегодня верховую езду. Вы не должны себя утомлять.
Его величество рассмеялся, а потом закашлялся и, обернувшись на меня через плечо, улыбнулся.
— Катрин! Ну-ка посмотрим, умеешь ли ты скакать верхом наравне с мужчиной.
Улыбнувшись в ответ, я пришпорила Зевса.
Я думала, король устроит мне соревнование на открытой местности, вдоль берега. Он же скрылся в густом лесу. Глубоко вдохнув, я рванула за ним, как и он, игнорируя возмущение женщин, и ворвалась в лес с голыми буками, дубами и ароматными соснами. К счастью, деревьям было более сотни лет и ветви у них росли высоко, так что с седла меня не сшибло. Но все равно мне пришлось низко наклоняться, чтобы не разбить голову, — нелегкое дело для всадника, мчащегося галопом.
Король Франциск издал изумленный возглас, поняв, что я пустилась за ним вдогонку, и пришпорил своего жеребца. Не обращая внимания на холодный ветер, хлеставший меня по щекам, я следовала за королем по лесной чащобе. Из-под кустов выбегали зайцы и вылетали птицы. Король повернул и поскакал мимо виноградника. Я старалась не отставать и все же не сумела с ним сравняться. Шаг Зевса был короче, чем у огромного жеребца Франциска. Но и в этом случае я не хотела, чтобы он намного меня опередил.
Когда он сменил направление и снова нырнул в лес, я понеслась за ним, понуждая Зевса торопиться, пригибаясь под низко растущими ветвями сосен. Подняв глаза, я увидела, что король резко свернул: к нам направлялась герцогиня, а за ней — остальные женщины.
Король пригнулся, и его черный жеребец перепрыгнул через препятствие.
Ствол древнего дуба раскололся и повалился, преграждая дорогу. Голые ветки верхних сучьев зацепились за соседнее дерево.
Я заметила препятствие через секунду после того, как можно было увести лошадь в сторону от рухнувшего дерева и от других всадниц. Я знала возможности Зевса, но время для принятия решения истекло. Выбора у меня не было.
Мышцы коня напряглись подо мной; зрители охнули. Падение произошло, как и все падения, — быстро, я даже не успела испугаться. Мир закружился, я ощутила взмыленный бок Зевса, сломанные острые сучья дерева, холодную сырую землю.
Мгновение я не могла вздохнуть, а потом так же неожиданно стала глотать воздух.
Король склонился надо мной, его длинное лицо сделалось еще длиннее.
— Боже мой, Катрин! Как ты себя чувствуешь?
Герцогиня стояла подле него, ее губы сложились буквой «О». Другие дамы все еще сидели на лошадях.
Юбки мои задрались, взорам присутствующих открылась нижняя юбка, икры в чулках, панталоны до колена из тонкого итальянского кружева — изящное белье, выбранное Изабеллой д'Эсте. Я досадливо охнула и быстро одернула юбки.
Герцогиня поняла, что я не поранилась, и произнесла своим низким голосом:
— Вы и в самом деле отвлекли короля от вашего красивого лица. Такие изящные ножки.
Женщины сдержанно рассмеялись, глаза короля тоже смеялись, но он старался хранить серьезность.
Поднявшись, я оттолкнула протянутые руки грумов. Зевс дышал тяжело, но видно было, что он в восторге от хорошей пробежки. Юный грум держал его за поводья.
— Благодарю вас, ваше величество, я нормально себя чувствую.
Я стряхнула сухие листья со своей пелерины. Острая широкая ветка зацепилась за правый рукав и порвала его. Если бы меня не защитила толстая шерстяная ткань, я получила бы серьезное ранение, но я отделалась большим синяком. Мой французский чепец свалился; порванная вуаль развевалась на ветке, словно белый флаг. Один из грумов снял ее, словно трофей. Поскольку вуаль была испорчена, я сказала, что он может оставить ее себе.
Король взял меня за руку.
— Не могу поверить, что ты пыталась перемахнуть через это дерево. Тебе следует быть более осторожной.
— Моя лошадь хорошо подготовлена, ваше величество, — ответила я. — При других обстоятельствах Зевс легко бы перескочил через такое препятствие.
Лицо короля выразило любопытство. Он склонил голову набок, слабая улыбка тронула уголки губ.
— Ты что же, прыгаешь?
— Да. По крайней мере, прыгала до приезда сюда. Разве вы никогда не видели всадницу, преодолевающую изгородь?
Король тихо рассмеялся.
— Даже не знал, что такое бывает. Конечно, моя сестра всегда говорит, что женщины — дай им волю — будут охотиться лучше мужчин. — Он помолчал. — Возможно, я приглашу тебя с собой на охоту.
— Сир, этим вы очень меня порадуете.
На обратном пути он ехал рядом со мной. Мы выбрались из леса и продолжили путь в прежней утомительно медленной манере. Герцогиня о чем-то размышляла и отвергала попытки Мари затеять беседу. Когда мы достигли открытого травянистого речного берега, король повел нас к мосту, и тут герцогиня воспротивилась.
— Давайте поскачем по берегу, ваше величество, — предложила она с наигранной веселостью, — посмотрим, кто сможет с вами сравниться.
Король удивленно поднял брови.
— Анна, не глупи.
Герцогиня повернулась к груму, который держал поводья ее лошади, и скомандовала:
— Езжай быстрее. По берегу.
Грум нерешительно взглянул на короля. Тот не отдал никакого распоряжения. Тогда он снова посмотрел на герцогиню и повел ее лошадь рысью.
— Давайте, ваше величество, — подзадоривала герцогиня. — Догоняйте!
— Анна! — крикнул король, но она уже не слышала.
Лицо короля выразило слабую обиду, он пришпорил своего жеребца и устремился за герцогиней.
Я не стала соревноваться с Анной, а просто медленно ступала следом, король же пустил своего жеребца в легкий галоп и быстро поравнялся с кобылой герцогини. Он увлекся и сделал это с мальчишеским азартом.
— Быстрее! — подгоняла герцогиня грума. — Быстрее!
Увлеклись и другие женщины. Началось глупейшее состязание. Герцогиня далеко отстала от короля, другие женщины подскакивали на своих маленьких тронах. Герцогине не нравилась рысь, и она нервно понукала грума. Тому пришлось перейти на галоп. Анна нагнулась и ухватила кобылу за белую гриву.
Результат оказался предсказуемым. Я пришпорила Зевса, пустила его в галоп и подъехала в тот момент, когда грум заметил, что ведет лошадь без седока. Король, увлеченный игрой, весело умчался вперед.
Вскрикнув, я спешилась и подбежала к герцогине. Она лежала на боку. Ее юбки задрались, обнажив тонкие белые ноги и не только. Когда мадам Гонди впервые явилась помочь мне одеться, то высказалась о моих панталонах — не об их тонком кружеве и вышивке, а о том, что француженки их вовсе не носят. Сейчас я в этом убедилась. Герцогиня д'Этамп повернула голову, увидела, что обнажена, и одернула юбки. Я подавила улыбку. Оказывается, ее волосы не были светлыми от природы. Они были тускло-каштановыми, как у меня.
