Попрощавшись с портнихой, они вышли из магазинчика и немного прогулялись по главной улице Данфорда. Эта деревня была ненамного крупнее Эйвбери и начисто лишена древних руин. Она больше соответствовала прежним представлениям Фолкнера о сельской Англии. Надо сказать, ради справедливости, что он задумывался об этом нечасто. Все-таки Лондон и двор заменяли ему весь мир. Это было в те не столь далекие дни, до того, как его пленила Эйвбери и ее тайны.
— Что вы об этом думаете? — спросил он Сару, когда они подошли к конюшне, где оставили Негодяя и лошадь Сары.
— Может, это еще ничего не значит, — ответила она, — но, судя по описанию Дейви, та юная особа, о которой он говорил, скорее всего, — она выдержала паузу, — Аннелиз Морли.
— Разве она хочет уйти из дому?
— Не знаю, — задумалась Сара. — Мать Аннелиз умерла несколько лет назад. А до этого долго хворала. Девушке пришлось быть опорой для всей семьи. Взять на себя заботу о брате и младшей сестренке, помогать отцу в гостинице. Возможно, она устала от такой жизни. Она взрослая и, может быть, хочет начать самостоятельную жизнь.
— А может быть, у нее имеется более серьезная причина для такого решения. Вы заметили, что она неравнодушна к юному Ходдинуорту?
Сара изумленно уставилась на него.
— А вы откуда об этом знаете?
— Очень просто. Я как-то застал их вместе. — Фолкнер самодовольно улыбнулся, глядя на Сару. Право, в данном случае самодовольство было для него простительным, она и не предполагала, сколько он узнал за эти дни, но все же…
— Нет, нет, — поспешил он ее успокоить. — Между ними ничего не происходило. Просто она не сводила с него глаз, глядела преданно, словно щенок — это и выдало ее с головой.
— Как ужасно вы выражаетесь! К тому же, Ходдинуорт вряд ли знает о ее существовании.
— Или притворяется, что не знает? Если между ними действительно что-то было или есть, они, конечно же, попытаются сохранить свои отношения втайне. Кстати, Ходдинуорт вряд ли бы смог откупиться от Дейви Хемпера. У него нет денег.
— У него, скорее всего, нет денег, — поправила его Сара. — Говорят, что состояние Ходдинуортов окончательно истощилось. То ли они вложили деньги не туда, куда надо. То ли, что еще хуже, просадили все в карты. Причины могут быть какие угодно. Однако Джастин, в отличие от родителей, удачливее за карточным столом, — сообщила Сара. — Ему чаще выпадает выигрыш. Поэтому он может, время от времени, иметь деньги, о которых не догадываются маркиз и маркиза.
— Хорошо, — согласился Фолкнер. — А какого мнения вы о Преподобном Эдвардсе?
— Наш викарий? Неужели вы говорите всерьез? Верно, он симпатизирует Аннелиз. Но я и представить не могу…
— Как ему живется в деревне?
— Мне кажется, совсем неплохо, — она немного поколебалась и добавила: — Он из зажиточной семьи. Я уверена, что родные выплачивают ему щедрое содержание.
— Значит, при необходимости, он мог бы откупиться от Дейви. Но остается вопрос: а смог бы священник убить парня? И если бы я стоял перед выбором… То, скорее, заподозрил бы Ходдинуорта.
— Полагаю, что мне пора сообщить вам, что я состою в троюродном родстве с Ходдинуортами.
— Неужели? Как удобно.
— Маркиза приходила навестить меня. Ей, кажется, что знакомство с вами даст им солидное преимущество, — в словах Сары звучал плохо скрытый скептицизм. Но неожиданно Фолкнер уцепился за эту мысль.
— Великолепно! Почему бы вам, Сара, не пригласить нас отужинать в вашем доме?
— Я скорее соглашусь подвергнуться какой-нибудь изощренной пытке, чем высижу вечер с ними за одним столом.
— Сара, я удивляюсь. Как вы можете так пренебрегать родственными отношениями? — он наклонился к ней так близко, что его горячее дыхание щекотало ей щеку. — Или же мной?
В тишине конюшни, где воздух был насыщен резкими запахами конского пота, кожаной упряжи, соломы, Сару охватил трепет. Фолкнер был так близок к ней, вокруг нее, внутри нее. Он сокрушал ее прежнюю сдержанность, опустошая и лишая последних сил. Она задыхалась и не могла сопротивляться ему. Она слегка повернула голову, посмотрела прямо в глаза.
— А вы опасный человек.
— Так утверждает миссис Дамас? — усмехнувшись, спросил он.
— Вы, должно быть, нарочно попались ей на глаза? — Сара вспыхнула и возмутилась. Ну почему он все время успевает застать ее врасплох?
— Ничуть. Я — воплощение благоразумия.
— Похоже, точно также, как и она. Она уверяет меня, что нашей тайне ничего не угрожает.
— А что еще она говорит? — вкрадчиво спросил он.
— Нет уж. Увольте меня от этого.
— Я догадывался, что на нее можно полностью положиться, — у него был очень довольный вид.
Кобыла заржала. Сара обошла Фолкнера и направилась к лошади. Прильнула головой к гладкому боку. Ей вдруг так сильно захотелось, чтобы весь этот запутанный мир, сотканный из противоречий и жестокости, сгинул навсегда. Она глубоко вздохнула, выпрямилась и ловко вскочила в седло.
— Корона барашка, — решила миссис Дамас, — будет у нас главным блюдом. А перед этим — замечательный суп и отварной лосось. На гарнир подадим тушеный картофель с турнепсом. А напоследок — чудесную тартинку и сыр для джентльменов. Будет просто великолепно!
— Не стоит так суетиться, это доставит вам уйму хлопот, — возразила Сара.
— Ерунда. Я всегда говорила, что вам надо чаще приглашать гостей. Ну ладно, пусть у вас тогда не было особых причин, но теперь… — экономка просто лопалась от восторга, — маркиз и маркиза Ходдинуорт, виконт Ходдинуорт. И что — чудесней всего — сэр Уильям Фолкнер Деверо. Все вместе, под одной крышей. И я готовлю им угощение! Мне даже не верится!
— Радостное событие, ничего не скажешь, — скептически пробормотала Сара. Она выглянула в окно. На улице начал накрапывать дождь. Капли разбивались о булыжник двора, отскакивали вверх. Очертания домов деревни были размыты холодной серой пеленой. Вчерашний солнечный день показался Саре просто миражом.
В доме миссис Хемпер не прекращалось бдение. Ей тоже пора собираться. Нет, это просто чудовищно — планировать званый ужин, пусть даже такой, какой ей совершенно не по душе, при таких печальных обстоятельствах.
— Просто покажите, на что вы способны, — сказала Сара, поднимаясь. — Сожалею, что не сумела предупредить вас заранее.
Она откровенно намекала миссис Дамас, что той вовсе незачем чересчур суетиться и расшибаться в лепешку. Однако все было бесполезно.
— Не извольте беспокоиться, — она посмотрела на хозяйку внимательно и понимающе. — Все пройдет без сучка, без задоринки. С какой стати вам волноваться и переживать. Тут у нас все точно такое же, как в Лондоне, если не лучше. Этого не заметит разве только слепец или… дурак.
