Дорогая Белл,
Не могу ждать твоего следующего приезда, чтобы сообщить о том, что случилось сегодня утром. Как обычно, я проснулась в своем кресле, и когда поглядела на мамочкину кровать, в ней никого не было. Мамочка стояла рядом. Сначала я перепугалась, увидев, как она шатается на нетвердых ногах. Мне показалось, что она вот-вот упадет и ушибется, поэтому я велела ей, чтобы она не вздумала двигаться без моей помощи.
Однако потом до меня дошло, что она в первый раз за несколько недель сама поднялась с постели. На мой вопрос, зачем она встала, мамочка сказала, что проголодалась и не хотела меня будить. Представляешь, она проголодалась! К ней вернулся аппетит — просто чудо какое-то! Более того, к ней вернулся интерес к окружающему миру.
Ты всегда подтрунивала над моим вечным оптимизмом. Мне кажется, ты согласишься с тем, что улучшение ее состояния достойно того, чтобы отпраздновать это. Мы должны поблагодарить твоего щедрого герцога и, конечно, доктора Локстона. Надеюсь, я когда-нибудь смогу простить доктора Конвела, только пусть этот день наступит попозже. А пока я сосредоточусь на мамочкином выздоровлении.
Я понимаю, что тебе захочется самой увидеться с ней и убедиться в чудесном превращении, но поверь мне — ее состояние кардинально улучшилось за последние два дня.
Только благодаря твоей отваге и самопожертвованию мамочка выжила и мы больше не голодаем. Надеюсь, что у тебя все в полном порядке и что мы скоро увидимся и порадуемся вместе.
Твоя любящая сестра
Даф.
Аннабелл перечитала письмо еще раз, чтобы убедиться, что все правильно поняла.
Мамочка встала с одра!
Ей стало лучше!
Письмо выскользнуло из рук Аннабелл и упало на пол. На глаза навернулись слезы. Сердце от радости так заколотилось в груди, что ей стало страшно, что оно разорвется. Она глядела на темно-серые тучи за окном и думала, что еще никогда не видела такого прекрасного пасмурного дня. Кому оно нужно, это сияние солнца или нескончаемое пение птиц? И как много можно сказать о таком тихом, непритязательном на первый взгляд, чудесном в своей обыденности дне.
— Аннабелл?
Она отвернулась от окна и увидела стоявших рядом Оливию с Роуз. Обе с тревогой смотрели на нее. Должно быть, вид у нее жуткий. Слезы текли по щекам, и, хотя ей нужно было успокоить сестер, она не могла вымолвить ни слова. В горле стоял ком.
— Что случилось? — спросила Оливия.
Покачав головой, Аннабелл подняла письмо и протянула Оливии. Роуз тоже стала читать. Когда девушки закончили, то весело заулыбались.
— Твоей матери стало лучше, — обрадовалась Оливия. — Это ты от счастья плачешь?
Чувствуя себя полной идиоткой, Аннабелл все-таки кивнула.
Роуз сцепила руки под подбородком, у нее влажно заблестели глаза. Оливия воскликнула:
— Это же прекрасно!
Потом они все вместе уселись на кушетку у окна. Девушки обняли Аннабелл и тоже разревелись. Ни у кого из них не нашлось носового платка, поэтому они плакали, пока слезы не кончились сами по себе.
Неожиданно Аннабелл громко икнула, и все рассмеялись.
— Давайте устроим примерку платьев. Тогда будет очевидно, что я работаю, и меня не уволят.
— Давай, — подхватила Оливия. — Увольнение испортит тебе такой чудесный день, и это будет полный стыд после такого многообещающего начала.
Аннабелл обняла каждую из сестер, а потом началась примерка.
Если прошедшая ночь была волшебной, то утро оказалось чудодейственным.
Аннабелл с нетерпением подгоняла время, чтобы поскорее узнать, что принесет с собою вечер.
Сразу после пятичасового чая Аннабелл встретилась в холле с Оуэном, чтобы тот отвез ее домой. Наклонившись над золоченым столиком, он перебирал письма и визитные карточки, разложенные на серебряном подносе. При виде него у Аннабелл перехватило дыхание. Черные волосы падали на прямые брови, тонко вырезанные черты лица были одновременно суровыми и прекрасными. Он стоял почти не двигаясь, но его тело словно лучилось жизненной энергией, которая заряжала Аннабелл.
Оливия уже сообщила брату, что матери Аннабелл чудесным образом стало лучше. Кроме того, она настояла, чтобы Оуэн проводил Аннабелл до дому. Аннабелл не хотелось устраивать еще один перерыв в работе, как не хотелось и отнимать время у Оуэна. Все же она уговорила себя, что поездка не затянется надолго. Вдобавок можно было воспользоваться таким удобным случаем, чтобы прояснить для себя правила поведения в их столь невероятных, но абсолютно реальных отношениях. Стоило ей подумать о том, как она начнет разговор на эту тему, как сердце ее затрепетало. Еще нужно было побеседовать с Оуэном об Оливии и Роуз. То, что она сказала ему ночью в мастерской, даже для ее ушей звучало как-то уж очень дипломатично. Правда, из того диалога она не могла вспомнить ни слова.
При ее приближении Оуэн обернулся, и широкая, неторопливая улыбка осветила его лицо.
— Вы готовы?
Она подумала, что — да. Только вот было страшно трудно сохранять спокойствие и делать равнодушный вид, стоя так близко к нему. Деннисон закатил глаза, подавая ему шляпу.
— Да. — Аннабелл почувствовала себя слегка ущемленной из-за того, что не могла взять Оуэна под руку, выходя из дома, но это ощущение исчезло уже через минуту, когда они удобно разместились в карете и могли свободно говорить.
Оуэн уселся на сиденье напротив.
— Я очень обрадовался, узнав, что твоей матери стало лучше. Мы договорились с доктором Локстоном встретиться с нами у тебя дома, чтобы изложить свое профессиональное заключение. Мне кажется, это поможет тебе восстановить душевное равновесие.
— Спасибо. — Это был, без сомнения, жест добрый, полный заботы, но тон Оуэна прозвучал вежливо и отстраненно. По крайней мере в сравнении с тем, как то было минувшим вечером. Радость Аннабелл померкла.
— Прошлой ночью… — начал Оуэн.
— Да?
— …ты сказала, что хочешь поговорить об Оливии и Роуз.
— Да. — Проглотив досаду, она поправила очки на носу. — Твоим сестрам интересна жизнь, которой ты живешь. Им хочется, чтобы ты был более откровенен с ними.
Он ошарашенно посмотрел на нее, как боксер, который только что получил удар в голову.
— Что?
— Им хочется больше знать о тебе. Чем ты занимаешься в течение дня, знать твое мнение по разным поводам, о твоих планах жениться…
— О Господи! Белл…
Она продолжила:
— Судя по всему, им кажется, что жена поможет тебе сгладить кое-какие острые углы твоего характера.
